Бертольд Брехт - Трехгрошовый роман

– И каков был результат этих предварительных собеседований? – спросил Аарон, не глядя на своих банкиров.

– Полное единомыслие, – ответил за Мэкхита Крестон. Аарон рассмеялся.

– Был ли во время этих предварительных собеседований, – сухо продолжал председатель Коммерческого банка, – этих предварительных собеседований информационного характера в лоне семьи затронут вопрос о роли Центрального закупочного товарищества?

При этом он поглядел на Блумзбери, который ничего не понимал и беспокойно ерзал в кресле.

Мэкхит с величайшим спокойствием ответил за него.

– Можете задать этот вопрос мне, – сказал он.

– Я задаю его ЦЗТ, – возразил Жак Оппер.

– Значит, мне, – спокойно подтвердил Мэкхит. – ЦЗТ, теперь уже можно говорить об этом открыто, с некоторых пор связано со мной тесными узами.

– Родственными узами? – с ледяной иронией спросил младший Оппер.

– Нет, дружескими, – любезно ответил Мэкхит. – Блумзбери – мой друг.

– Очень интересно, – сказал Генри Оппер и посмотрел на Аарона.

Воцарилось томительное молчание. Хоторн налил себе стакан воды и обратился к присутствующим с вежливой просьбой по возможности избегать резкостей.

– Стало быть, Мэкхит, – резюмировал Аарон не без дружелюбия и даже с некоторой долей мрачного юмора, – вы председатель Ц-ЗТ и директор НДБ, если я вас правильно понял?

Мэкхит торжественно кивнул.

– Тогда все меняется, Оппер, – теперь уже для себя резюмировал Аарон. – Если я в данный момент не обманываюсь, а я не вижу причин обманываться и впредь, ЦЗТ теперь начнет снабжать Крестона. Родственные и деловые связи, к которым присоединяются еще и дружеские, создают, чтобы не быть резким, весьма гармоничную атмосферу для работы противной стороны. В связи с этим возникает вопрос: должно ли и в дальнейшем существовать само понятие «противная сторона», Оппер? Этот вопрос мы можем решить завтра, но можем решить его и сегодня. И лучше теперь же, господа! Такое блюдо надо есть горячим. Как вы на это смотрите?

– ЦЗТ, – вставил Мэкхит, – может стать чрезвычайно мощным предприятием, если ему не будут платить чрезмерно низкие цены, как это, к сожалению, неоднократно происходило в последнее время. Правда, давление, произведенное на лавки, не входящие в концерн, и выразившееся в снижении цен, дало в последнее время благоприятные результаты. Последовал ряд банкротств. С чисто человеческой точки зрения эти банкротства – весьма прискорбное явление, но в оздоровлении розничной торговли они сыграют немалую роль. В прогоревших лавках удалось приобрести значительные партии товаров по самым низким ценам. Больной умирает, а здоровый борется, господа!

Аарон рассматривал свои ногти. Никто, по-видимому, не испытывал потребности высказаться. Мэкхит продолжал:

– Мой дорогой Аарон, сообщение о том, что наша рекламная распродажа не может состояться, несомненно, произвело бы весьма невыгодное впечатление. Подумайте о том, что лондонский потребитель внимательно следит за нашей борьбой. Если бы представленные здесь фирмы объединились, то синдикату было бы, конечно, безразлично – состоится ли эта распродажа или же она будет отменена.

– Ах так, – сказал Аарон. – Стало быть, вы при всех условиях решили объявить рекламную неделю, даже если мы не договоримся? А я думал, что склады ЦЗТ в данный момент пусты.

– Совершенно верно, – с готовностью ответил Мэкхит. – Но я кое-что закупил… у Крестона. Мне эти товары обошлись несколько дороже, чем в ЦЗТ, но, во всяком случае, не так дорого, как на открытом рынке.

– В объединении, о котором вы говорите, – заметил Аарон, – вы, поскольку вы одновременно входите в ЦЗТ будете пользоваться большим весом, Мэкхит.

– Скажем лучше: буду нести большую ответственность, – возразил Мэкхит дружелюбным тоном.

– А каково ваше мнение? – спросил Аарон представителей Коммерческого банка.

Генри Оппер посмотрел на брата и резко ответил:

– Сейчас я вам его изложу. Что касается меня, то я предпочитаю не вступать с господином Мэкхитом ни в один из трех перечисленных видов общения. Кроме того, я прошу вас немедленно покинуть вместе с нами это помещение.

Он встал.

Аарон посмотрел на него умоляющим взором.

– Почему? – спросил он жалобно, не подымаясь с места. – Выслушайте его сначала!

Генри Оппер в течение секунды глядел на него с холодным презрением. Потом он молча повернулся и, коротко кивнув головой, вышел из комнаты в сопровождении своего витающего в облаках поэзии брата.

Аарон обвел внимательным взором всех присутствующих.

– Вне всякого сомнения, мои друзья лишены чувства юмора. Я остался потому, что хочу доказать вам, что оно у меня есть. Не так плохо знать наперед, что у твоего партнера есть чувство юмора. Я не могу уйти, когда мое дело грозит вылететь в трубу, – добавил он сварливо.

Так как никто ничего не ответил, он продолжал:

– Возникает вопрос, который при известных условиях может приобрести остроту: можем ли мы обойтись без финансовой поддержки Коммерческого банка?

Впервые Пичем принял участие в дискуссии.

– Я думаю, – сказал он сухо, – что мой зять без нее обойдется. Возглавляемая мною Компания по эксплуатации транспортных судов, к счастью, не потерпела финансового урона в связи с всем вам известным ужасным кораблекрушением. Таким образом, человеческие потери по крайней мере не сопровождались потерями материальными. Могу сообщить вам конфиденциально, что мы даже рассчитываем на дальнейшее сотрудничество с правительством. Вследствие этого я – правда, временно, пока я не приступил к реализации моих собственных широко задуманных планов – имею возможность предложить мою поддержку молодому, расцветающему предприятию, каким является синдикат АКД-лавок.

Аарон поклонился, не вставая. Потом он почти мечтательно посмотрел на Мэкхита и кротко сказал:

– Кажется, я вас понял, Мэкхит. Меня и Коммерческий банк вы при помощи фантастически дешевых товаров ЦЗТ вовлекли в ожесточенную борьбу с Крестоном, которого вы в результате уложили на обе лопатки. Когда он оказался припертым к стене и стал расшвыривать деньги Национального депозитного для того, чтобы иметь возможность снизить цены на свои товары до уровня наших, вы заставили Национальный закрыть ему кредит. А нас, в том числе и ваши собственные лавки, вы в самый разгар борьбы оставили без товаров, поступающих из ЦЗТ. Теперь вы разлучаете меня с Коммерческим, как разлучили Крестона с Национальным. Это великолепно! Мы как-нибудь подробно обсудим все это за бутылочкой сорок восьмого года… Как вы считаете? А теперь конец делам. Как я вижу, большинство из нас торопится на панихиду по утонувшим героям. В таком случае нам пора. Все равно мы сегодня не успеем договориться о всех мелочах.