Джек Керуак - Ангелы одиночества

Я стою у стены в нижнем зале, пива мне не нужно, с толпой снующих туда-сюда слушателей, со Сливом, и вот возвращается Чак Берман (цветной малый из Вест-Индии который шесть месяцев назад вломился пьяный ко мне на вечеринку вместе с Коди и всей его бандой, у меня как раз играла пластинка Чета Бейкера, и мы принялись скакать вместе по комнате, невероятно, он танцевал с потрясающей грацией не прилагая к этому никаких усилий, так обычно отплясывал Джо Луис) - Точно так же пританцовывая он влетает и сюда, радостно - Повсюду виднеются знакомые лица - это настоящий джазовый кабак и сумасшедшая выдумка поколения битников, здесь встречаешь кого-нибудь, "Привет", потом поворачиваешься куда-то еще, ради чего-то еще или кого-то еще, сплошное безумие, поворачиваешься назад, в сторону, вокруг, со всех сторон что-нибудь да найдет тебя в звучании джаза - "Привет" - "Эй"

Бамм, маленький барабанщик начинает соло, его мальчишеские руки летают над трапециями, литаврами и цимбалами, и ножной педальный барабан ГРОХОЧЕТ в фантастическом звуковом шквале - 12-ти лет от роду - что-то еще будет?

Мы стоим со Сливом пританцовывая в такт бита, и наконец та девушка в платье подходит к нам поболтать, это Гия Валенсия, дочь безумного испанского мудреца антрополога который жил с калифорнийскими индейцами помо и с пит-риверским племенем, знаменитый старик, его книги я читал с благоговением всего три года назад когда работал на железной дороге в Сан Луис Обиспо "Дух, отдай мне тень мою!" вскричал он на записи сделанной незадолго до смерти, показывая как делали это индейцы на своих сейшнах в доисторической Калифорнии до того как появились Сан Фран, Кларк Гейбл, Эл Джонсон, Роза Уайз Лэйзали и все джазы всех джазовых поколений - Снаружи светит то же солнце и тени те же самые как в старые времена лозоискателей [52] [52] В американских сказках и преданиях часто говорится о лозоискателях - людях, которые могли при помощи прутика виноградной лозы находить воду (чтобы рыть потом колодец). , но индейцы исчезли, и старый Валенсия исчез, а осталась его милая умница-дочка стоящая засунув руки в карманы и врубающаяся в джаз - А также подходящая и разговаривающая со всеми симпатичными мужчинами, черными и белыми, она любит их всех - Они любят ее - Мне она говорит неожиданно "А ты разве не собирался позвонить Ирвину Гардену?"

"Да я только-только появился в городе!"

"Ты Джек Дулуоз, правда?"

"Ага, а ты -"

"Гия"

"А, романское имя"

"Ох, ты меня пугаешь", говорит она серьезно, внезапно поразившись моей непостижимой для самого себя манере разговаривать с женщинами, моему взгляду, бровям, моему крупно очерченному сердитому костистому лицу с безумным блеском в глазах - Она действительно побаивается - я чувствую это Я и сам часто пугаюсь своего отражения в зеркале - Но для такой вот нежной милашки смотреть в мое зеркало всех-этих-горестей... хуже и не придумаешь!

Она говорит со Сливом, он не пугает ее, он милый, грустный и серьезный, и она стоит рядом с ним, а я смотрю на нее, маленькое худощавое тело, еще не вполне оформившееся, и низкий тембр ее голоса, ее обаяние, ее от природы грациозная походка от которой веет Старым Светом, такая неуместная в Подвале - Она бы смотрелась на коктейль-вечеринке у Кэтрин Портер - Или в Венеции или Флоренции, перебрасываясь всякими там словечками об искусстве с Трумэном Капоте, Гором Видалом и Комптоном Бертоном - или в готорновских романах Мне она действительно очень нравится, и я подхожу к ним и разговариваю еще немного

Внезапно бамм бамм джаза врывается в мое сознание и я забываю обо всем и закрываю глаза вслушиваясь в развитие темы - мне хочется закричать "Сыграйте "Какой я глупец!" это было бы так классно - Но сейчас они ушли в другой джем - так у них поперло - басы держат ритм, соло на пианино, и так далее

"А как позвонить Ирвину?" спрашиваю я ее - И тут вспоминаю что у меня есть телефон Рафаэля (который мне дала милашка Соня в книжной лавке) проскальзываю в телефонную будку с десятицентовиком в руках и набираю номер, всегда так в джазовых местечках, однажды в нью-йоркском "Бердленде" я забрался в телефонную будку и там в относительной тишине вдруг услышал Стена Гетца, который в туалете неподалеку негромко подыгрывал на саксофоне игравшей снаружи группе Ленни Тристано, и тогда-то я и понял что он может все - ("Забудьте о Уорне Марше [53] [53] Уорн Марш - джазист, тенор саксофон, играл в импровизационно, в стиле cool. !" говорила его музыка) - Я звоню Рафаэлю и он отвечает "Да?"

"Рафаэль? Это Джек - Джек Дулуоз!"

"Джек! Ты где?"

"В Подвале - приезжай сюда!"

"Не могу, денег нет!"

"А пешком не доберешься?"

"Пешком?"

"Я сейчас позвоню Ирвину и мы заедем за тобой на такси - Перезвоню через полчаса!"

Звоню Ирвину, ничего не получается, он куда-то запропастился - Весь Подвал уже отплясывает, теперь официанты начинают сами прикладываться к пиву, они раскраснелись, возбужденные и опьяневшие - Пьяная брюнетка падает со своего сиденья, ее чувак относит ее в дамскую уборную - Внутрь врываются новые компании - Настоящее безумие - И в конце концов как венец всему (О Одиночество Мое Молчание Мое) появляется Ричард Де Чили безумец Ричард Де Чили который по ночам мотается туда-сюда по Фриско, в одиночестве, разглядывая образцы архитектуры, всякие там чудные прибамбасы и фонари и садовые заборчики, прихихикивая, один, ночью, не пьет, и в карманах у него полно смешных мыльных конфет и обрывков веревок и сломанных зубных щеток и полубеззубых расчесок, и придя переночевать на одну из наших хат он первым делом сожжет зубные щетки в камине, или будет торчать часами в ванной включив воду и расчесывать себе волосы различными щеточками, совершенно бездомный, каждую ночь он спит на чьей-то чужой кровати и все же раз в месяц ходит в банк (в вечернюю смену) и там его ждет месячная рента (днем банк слишком пугающ), как раз впритык чтобы прожить, оставленная ему каким-то таинственным и никому неизвестным богатым семейством о котором он никогда не рассказывает - Во рту спереди у него нет зубов, вообще никаких - Шизовые одежки, вроде шарфа вокруг шеи, джинсов и дурацкой куртки которую он нашел где-то заляпанную краской, он предлагает тебе мятную конфету и на вкус она настоящее мыло - Ричард Де Чили, Таинственный, исчезнувший куда-то на долгое время (шесть месяцев назад) и вдруг проезжая по улице мы видим его заходящим в супермаркет "Это Ричард!", и мы выпрыгиваем из машины чтобы догнать его, и вот он в магазине пытается тайком стибрить конфеты и банку с орешками, и мало того, его замечает продавец-Оки, [54] [54] Оки - кличка калифорнийцев и нам приходится заплатить чтобы его отпустили и он выходит с нами невразумительно бормоча что-то вроде "Луна - это кусок чая [55] [55] Tea - это на слэнге еще и марихуана. ", разглядывая ее с заднего сиденья - В конце концов когда я пригласил его погостить несколько дней в Милл-Волли, в домике где я жил 6 месяцев назад, он собрал все спальные мешки (кроме моего, спрятанного в траве) и завесил ими окно так что они разодрались, и в последний раз заехав в миллволльский домик перед выходом на трассу на Пик Одиночества, я нашел там Ричарда Де Чили спящего в заваленной гусиными перьями комнате, невероятное зрелище - типичное зрелище - с его бумажными пакетами со странными эзотерическими книгами (он один из самых образованных людей из всех кого знаю), с его мыльцами, свечками и прочим хламом, О Боже, точный список мне уж и не вспомнить - Как-то однажды он позвал меня на длинную прогулку по Сан-Франциско одной моросяще-дождливой ночью, чтобы подсматривать в выходящее на улицу окно за двумя лилипутами гомосексуалистами (которых не оказалось дома) - Ричард заходит и становится как обычно возле меня, в грохоте музыки я не слышу что он говорит и это все равно неважно - Он тоже беспокойно приплясывает, оглядывается повсюду, все ожидают что он что-нибудь выкинет, но ничего не происходит...