Гарольд Роббинс - Сочинитель

Джо рассмеялся.

— Конечно, нет.

— Мошенник, — сказал Виери. — Он должен мне за несколько снимков, которые я сделал для него пять месяцев назад.

— Для него это образ жизни, — сказал Джо.

— И для всех итальянских продюсеров и режиссеров, — саркастически заметил Виери. — Они считают себя выше подобных вещей. Но не выше их собственных денег. Это они получают первыми.

Джо пожал плечами и отхлебнул кофе из чашки.

— Чем займетесь этим летом? — спросил Виери.

— Еще не знаю, — ответил Джо. — Подумываю о том, чтобы вернуться в Штаты и поработать над книгой. Здесь сейчас делать нечего.

— Американцы, — сказал Виери. — Большие компании хотят снимать здесь свои фильмы. В Кинекитта развернули строительство, и денежки на это идут из Штатов. А еще я слышал, что сюда собираются многие американские звезды. Одри Хепберн, Грегори Пек, Элизабет Тейлор, Роберт Тейлор. Цены на производство фильмов ниже, чем в Голливуде.

— Мне-то от этого ни холодно, ни жарко, — заметил Джо. — Никто не входил со мной в контакт.

— Может, они еще свяжутся с вами, — сказал Виери — Все-таки вы пробыли тут почти два года. У вас уже есть опыт, и вы знаете, как делаются дела здесь.

— Но не могу же я ошиваться без денег, — сказал Джо. — Я должен работать.

— Вы идете на прием контессы<���Графиня (ит.)> Барони сегодня вечером? — спросил Виери.

— Я еще не решил, — ответил Джо. — Не знаю, смогу ли я заставить себя влезть в смокинг при этой жаре.

— Вы должны пойти, — сказал Виери. — Это ее ежегодный прием. Всегда в последнюю пятницу июля. Там будут все. Потом она проводит весь август на своей вилле в Кап-Антибес на Ривьере. Она всегда приглашает туда с собой пять-шесть человек.

— Она меня не пригласила, — сказал Джо.

— Она никогда этого не делает до вечера перед приемом, — объяснил Виери. — Но я слышал, здорово они там веселятся. У нее есть яхта, и каждую ночь у них праздник. Монте-Карло, Ницца, Сен-Тропез. Самые шикарные девочки со всей Европы собираются в тех местах в августе. И все они ищут, чем бы поразвлечься и где остановиться.

— Тогда я остаюсь за бортом, — сказал Джо. — У контессы сильно развито чувство собственности.

— Я слышал, она бисексуалка, — сообщил Виери.

— Да? — Джо пожал плечами. — Значит, она предпочтет девушек, а не меня.

— Ее и на вас хватит, а это не так уж плохо.

Джо рассмеялся.

— Она ни за что меня не пригласит. Для нее я недостаточно важная персона.

— Но вы встречались с ней несколько раз, — возразил Виери. — И трахали ее, ведь так?

— Она всех на свете перетрахала, — ответил Джо. — Это еще ничего не значит.

— У нее есть все, — сказал Виери. — Деньги, наркотики, шампанское, приемы. Вы обязательно должны пойти сегодня вечером. Может, вам повезет.

— А вы-то идете? — спросил Джо.

— Меня не приглашали, но я там буду, — ответил Виери. — Снаружи, у входа. Постараюсь сделать несколько удачных снимков. Если пойдете, я и вас пару раз щелкну.

— Не тратьте пленку понапрасну, — сказал Джо. — Эти снимки вам сбыть не удастся.

— Подождите, пока появится хорошенькая девушка или какая-нибудь звезда, подойдите к ней поближе, и я вас сфотографирую.

— Это не мой стиль, — сказал Джо.

— В любом случае идите на прием, — посоветовал Виери, поднимаясь со стула. — Мне, пожалуй, пора вернуться к работе. Спасибо за коньяк. Ciao.

— Ciao, — ответил Джо, наблюдая, как тот идет к гостиничному входу. Джо поднял руку, требуя счет. Потом вернулся в гостиницу у подножья Спэниш-Степс.

В маленьком номере было прохладно — от царившей снаружи жары его защищали деревянные жалюзи, висевшие на окнах. Джо быстро стянул с себя влажную от пота рубашку, перекинул слаксы через спинку стула. Наклонившись над раковиной, поплескал холодной водой в лицо и на голову, перевел дыхание и медленно вытерся полотенцем. Посмотрел на свое отражение в зеркале над раковиной и покачал головой. Не удивительно, что люди бегут из Рима в августовскую жару. Просто наказание какое-то.

Раздался телефонный звонок. Джо подошел к маленькому столику в гостиной и снял трубку.

— Pronto, — сказал он.

Звонила Лаура Шелтон из Нью-Йорка.

— Как дела? — спросила она.

— Жарко.

— У нас здесь тоже жарко, — сказала она.

— Ничто не может быть жарче жары в Риме.

— Вы уже видели ваш фильм? — поинтересовалась она.

— Сегодня.

— И что вы о нем думаете?

— Он о’кей, — ответил он. — Если, конечно, вам нравятся большие груди на широком экране, и чтобы их было много.

Она рассмеялась.

— Я думала, это ваш предмет.

— Но не в фильмах, — сказал он. — Видеть — не всегда значит верить. Немножко больше сюжета явно бы не помешало.

— Сантини вам заплатил?

— Дал один фиктивный чек на пять тысяч — сами считайте, что из этого можно вытянуть. Однако пообещал выплатить мне остальное, когда заключит контракты на прокат в Штатах. Он сказал, что картина соберет не меньше миллиона долларов.

— От кое-каких знакомых с Побережья я слышала, что ею заинтересовались несколько компаний. Он будто бы переслал сюда две копии еще до предварительного показа в Италии. Кэти говорит, что Эй Джей, возможно, возьмется за это дело.

— Отлично, — сказал он. — Тогда, может быть, я и получу свои деньги.

— Вы получите ваши деньги, — доверительно сообщила она. — Я передаю ваши денежные дела Полу Гилтину — это один юрист, который будет действовать и как ваш агент. Я давно с ним знакома и считаю, что на него можно положиться.

— А вы что собираетесь делать? — с искренним удивлением спросил он.

— Я же говорила вам, что хочу стать редактором, и теперь наконец получила работу в “Даблдей”. Таким образом, мы продолжаем трудиться вместе, тогда я буду вашим редактором, а не агентом.

— А как на это отреагировало ваше агентство? — спросил он.

— Нормально, — ответила она. — Если уж на то пошло, вы никогда не нравились им как писатель. Вы для них недостаточно благовоспитанны и благонравны.

— А как вы завязались с этим издательством?

— “Даблдей” благоволит к вам, — ответила она — Они были удовлетворены результатами продажи вашей первой книги. Мне сказали, что в свободную продажу пустят между тридцатью и сорока тысячами экземпляров, а через книжный клуб “Даблдей” уже распространили сто двадцать пять тысяч книг, и, кроме того, они заключили контракт с “Бэнтемом” на выпуск романа в мягкой обложке на сорок тысяч долларов — не так уж плохо. Они получают половину, двадцать тысяч.

— А какое отношение это имеет к вам?

— Вы — один из моих авторов. Все, что вам нужно делать, — это сдавать им по одной книге в год или около того. Они уже готовы предложить вам лучшие условия контракта на вторую книгу.

— Я еще не начал ее писать, — сказал он.