Гарольд Роббинс - Сочинитель

— Как поживаете, мистер Краун, миссис Краун? — сказала Лолита. Кажется, она даже сделала книксен.

Когда они садились, я улыбался. Все лампы в зале погасли. Потом на маленькую сцену вышел молодой человек в бело-серебряном фраке.

— Леди и джентльмены, так как мистер Краун только сегодня приехал из Франции, “Казино де Пари” имеет честь представить вам своих девочек, которые исполнят для вас оригинальный вариант канкана.

Грянула музыка, и девочки выпорхнули на сцену. Я прошептал Джамайке:

— Откуда, черт возьми, вы появились?

— Я удалился от дел и теперь живу в Кливленде, — тоже шепотом ответил старик. — Зиму провожу в своей квартире в Гонолулу. Эти старые кости не выносят холода. Я услышал о твоем празднике по телевизору в гостинице. Мой рейс задержали, вот я и пришел сюда.

— Как я счастлив вас видеть, — сказал я.

— Я прочитал все твои книги, — рассказал он. — Теперь у меня достаточно времени для чтения. Даже самую первую, где написано обо мне.

— Смотрите шоу. — Я рассмеялся. Найдя в темноте руку Лауры, я крепко сжал ее. — Я работал на него, когда ты продала мой первый рассказ.

— Значит, он...

— Да, — шепнул я. — Тот самый, в книге.

Тут протрубили фанфары и начался стандартный финал танца. Девушки взяли друг друга под руки и стали с неправдоподобной согласованностью вскидывать ноги, потом вдруг повернулись спинами к публике, высоко задрав юбки. Зрители неистово хлопали в ладоши. Каждая голая попка была разрисована — по букве на каждой ягодице, а на последней из них красовался сверкающий восклицательный знак — вместе эти блестящие серебряные буквы составляли слова:

ПОЗДРАВЛЯЕМ ДЖО КРАУНА!

Потом сцена погрузилась во тьму, и девочки убежали за кулисы.

Когда зажегся свет, аплодисменты все еще продолжали греметь. Я наклонился к Лауре, целуя ее, поблагодарил: “Спасибо тебе”, — и сразу же повернулся к Джамайке. Но старик уже ушел.

Я начал было вставать, чтобы догнать, но Лаура удержала меня за руку.

— Пусть идет, — мягко сказала она. — Он хотел разделить с тобой память, и вы это сделали. Теперь позволь ему уйти.

— Но...

Лаура не дала мне договорить.

— То был другой мир. Не порти его для Джамайки. Это не его мир.

Я помолчал.

— Разве он мой? — наконец спросил я.

— Твой мир, любимый, — ответила она, — всегда будет таким, каким ты захочешь его сделать.