Владимир Набоков - Бледное пламя

"Что там за странный треск? И что за стук?" —
"Всего лишь ставень наверху, мой друг". —

"Раз ты не спишь, давай уж свет зажжем —
И в шахматы... Ах, ветер!" — "Что нам в том?" —

"Нет, все же не ставень. Слышишь? Вот оно". —
"То, верно, ветка стукнула в окно". —

"Что ухнуло там, с крыши повалясь?" —
660: "То дряхлая зима упала в грязь". —

"И что мне делать? Конь в ловушке мой!"

Кто скачет там в ночи под хладной мглой? {90}
То горе автора. Свирепый, жуткий
Весенний ветер. То отец с малюткой.
Потом пошли часы и даже дни
Без памяти о ней. Так жизни нить
Скользит поспешно и узоры вяжет.
Среди сограждан, млеющих на пляже.
В Италии мы лето провели.
670: Вернулись восвояси и нашли,
Что горсть моих статей ("Неукрощенный
Морской конек" {91} ) "повергла всех ученых
В восторг" (купили триста экземпляров).
Опять пошла учеба, снова фары
По склонам гор поплыли в темноте
К благам образования, к мечте
Пустой. Переводила увлеченно
Ты на французский {92} Марвелла и Донна.
Пронесся югом ураган "Лолита" {93}
680: (То был год бурь), шпионил неприкрыто
Угрюмый росс {94} . Тлел Марс. Шах обезумел.
Ланг {95} сделал твой портрет. Потом я умер.

Клуб в Крашо заплатил мне за рассказ
О том, "В чем смысл поэзии для нас".
Вещал я скучно, но недолго. После,
Чтоб избежать "ответов на вопросы",
Я приступил к дверям, но тут из зала
Восстал всегдашний старый приставала
Из тех, что, верно, не живут и дня
690: Без "диспутов", — и трубкой ткнул в меня.

Тут и случилось — транс, упадок сил
Иль прежний приступ {96} . К счастью, в зале был
Какой-то врач. К ногам его я сник.
Казалось, сердце встало. Долгий миг
Прошел, пока оно (без прежней прыти)
К конечной цели {97} поплелось.
Внемлите!
Я, право, сам не знаю, что сознанью
Продиктовало: я уже за гранью,
И все, что я любил, навеки стерто.
700: Молчала неподвижная аорта,
Биясь, зашло упругое светило,
Кроваво-черное ничто взмесило
Систему тел, спряженных в глуби тел,
Спряженных в глуби тем, там, в темноте
Спряженных тоже {98} . Явственно до жути
Передо мной ударила из мути
Фонтана белоснежного струя.

То был поток (мгновенно понял я)
Не наших атомов, и смысл всей сцены
710: Не нашим был. Ведь разум неизменно
Распознает подлог: в осоке — птицу,
В кривом сучке — личинку пяденицы,
А в капюшоне кобры — очерк крыл
Ночницы. Все же то, что заместил,
Перцептуально, белый мой фонтан,
Мог распознать лишь обитатель стран,
Куда забрел я на короткий миг.

Но вот истаял он, иссякнул, сник.
Еще в бесчувстве, я вернулся снова
720: В земную жизнь. Рассказ мой бестолковый
Развеселил врача: "Вы что, любезный!
Нам, медикам, доподлинно известно,
Что ни видений, ни галлюцинаций
В коллапсе не бывает. Может статься,
Потом, но уж во время — никогда". —
"Но, доктор, я ведь умер!" —
"Ерунда".
Он улыбнулся: "То не смерти сень,
Тень, мистер Шейд, и даже — полутень! {99} "

Но я не верил и в воображенье
730: Прокручивал все заново: ступени
Со сцены в зал, удушие, озноб
И странный жар, и снова этот сноб
Вставал, а я валился, но виной
Тому была не трубка, — миг такой
Настал, чтоб ровный оборвало ход
Хромое сердце, робот, обормот {100} .

Виденье правдой веяло. Сквозила
В нем странной яви трепетная сила
И непреложность. Времени поток
740: Тех водных струй во мне стереть не мог.
Наружным блеском {101} городов и споров
Наскучив, обращал я внутрь взоры,
Туда, где на закраине души
Сверкал фонтан. И в сладостной тиши
Я узнавал покой. Но вот возник
Однажды предо мной его двойник.

То был журнал: статья о миссис Z. {102} ,
Чье сердце возвратил на этот свет
Хирург проворный крепкою рукой.
750: В рассказе о "Стране за Пеленой"
Сияли витражи, хрипел орган
(Был список гимнов из Псалтыри дан),
Мать что-то пела, ангелы порхали,
В конце ж упоминалось: в дальней дали
Был сад, как в легкой дымке, а за ним
(Цитирую) "едва-то различим,
Вдруг поднялся, белея и клубя,
Фонтан. А дальше я пришла в себя".

Вот безымянный остров. Шкипер Шмидт
760: На нем находит неизвестный вид
Животного. Чуть позже шкипер Смит
Привозит шкуру. Всякий заключит,
Тот остров — не фантом. Фонтан, итак,
Был верной метой на пути во мрак —
Прочней кости, вещественнее зуба,
Почти вульгарный в истинности грубой.

Статью писал Джим Коутс. Адрес {103} дамы
Узнав у Джима, я пустился прямо
На запад. Триста миль. Достиг. Узрел
770: Волос пушистых синеватый мел,
Веснушки на руках. Восторги. Всхлип
Наигранный. И понял я, что влип.

"Ах, право, ну кому бы не польстила
С таким поэтом встреча?" Ах, как мило,
Что я приехал. Я все норовил
Задать вопрос. Пустая трата сил.
"Ах, нет, потом". Дневник и все такое
Еще в журнале. Я махнул рукою.
Давясь от скуки, ел ее пирог
780: И день жалел, потраченный не впрок.
"Неужто это вы ! Я так люблю
Тот ваш стишок {104} из "Синего ревю" —
Что про Мон Блон {105} . Племянница моя
На Маттерхорн взбиралась. Впрочем, я
Не все там поняла. Ну, звук, стопа —
Конечно, а вот смысл... Я так тупа!"

Воистину. Я мог бы настоять,
Я мог ее заставить описать
Фонтан, что оба мы "за пеленой"
790: Увидели. Но (думал я с тоской)
То и беда, что "оба". В слово это
Она вопьется, в нем найдя примету
Небесного родства, святую связь,
И души наши, трепетно слиясь,
Как брат с сестрой, замрут на грани звездной
Инцеста... "Жаль, уже, однако, поздно...
Пора".
В редакцию заехал я.
В стенном шкапу нашлась ее статья,
Дневник же Коутс отыскать не мог.
800: "Все точно, сохранил я даже слог.
Есть опечатка {106} — но из несерьезных:
"Вулкан", а не "фонтан". М-да, грандиозно!"

Жизнь вечная, построенная впрок
На опечатке!.. Что ж, принять урок
И не пытаться в бездну заглянуть?
И вдруг я понял: истинная суть
Здесь , в контрапункте, — не в пустом виденье,
Но в том наоборотном совпаденье,
Не в тексте, но в текстуре, — в ней нависла
810: Среди бессмыслиц — паутина смысла {107} .
Да! Будет и того, что жизнь дарит
Язя и вяза связь, как некий вид
Соотнесенных странностей игры,
Узор, который тешит до поры
И нас — и тех, кто в ту игру играет.

Не важно, кто. К нам свет не достигает
Их тайного жилья, но всякий час,
В игре миров {108} , снуют они меж нас:
Кто продвигает пешку неизменно
820: В единороги, в фавны из эбена?
А кто убил балканского царя? {109}
Кто гасит жизнь, другую жжет зазря?
Кто в небе глыбу льда с крыла сорвал,
Что фермера зашибла наповал?
Кто трубку и ключи мои ворует?
Кто миг любой невидимо связует
С минувшим и грядущим? Кто блюдет,
Чтоб здесь, внизу, вещей вершился ход
И колокол нездешний в выси бил?