Шэнь Фу - Шесть записок о быстротечной жизни

В тот год меня часто посещали несколько друзей: это Ян Бу-фань, имя его Чан-сюй, он превосходно писал портреты; Юань Шао-юй, другое имя его Пэй, мастер пейзажа; Ван Син-лань, имя Янь, мастер живописи цветов и птиц. Они любили Сяошуанлоу за уединенную изысканность. Обычно они приходили с принадлежностями для рисования, и я учился у них искусству живописи. Мои друзья делали за плату прописи в стиле цао и чжуань [75] Чжуань — квадратное письмо, род древнего письма, изобретенного при династии Чжоу (XII—III вв. до н. э.); образцы его сохранились на барабанах и треножниках. Цао — скоропись. или резали печати. Выручив деньги, они отдавали их Юнь, чтоб она могла приготовить для гостей чай и купить вино. Все дни мы говорили только о поэзии и обсуждали достоинства живописных свитков. Среди моих друзей были и незаурядные люди — братья Ся Тань-ань и Ся И-шань, братья Мяо — Шань-инь и Чжи-бо, или такие, как Цзян Юнь-сян, Лу Цзюй-сян, Чжоу Сяо-ся, Го Сяо-юй, Хуа Син-фань, Чжан Сянь-хань. Они приходили без зова и уходили, когда хотели,— словно то были ласточки, прилетающие в свое старое гнездо под стрехой. Не раз Юнь вынимала из волос шпильку и продавала, чтобы иметь возможность угостить друзей вином, и никогда не сердилась. Ни один день не проходил у нас без друзей. Нынче мои друзья словно облака, отнесенные порывом ветра, разбросаны по всему свету, а женщина, которую я люблю, мертва. Разбитая яшма [76] Выражение «разбитая яшма» — метафорическое обозначение человека, на чью долю выпали жизненные невзгоды. В «Истории династии Северная Ци» в «Жизнеописании Юань Цзин-аня» приводятся слова сына Цзин-аня, которого хотел переманить на свою сторону первый государь династии Северная Ци Сянь-цзу (правил с 550 по 559 г.): «Великий муж предпочтет быть разбитой яшмой, чем цельной черепицей». , благоуханный аромат погребен под землей! Сколь грустно обращаться к прошлому!

В Сяошуанлоу мы строго блюли четыре запрета: не говорить о получении государственных должностей и продвижении по службе, не толковать о судебных делах и сплетнях, не обсуждать сочинения, поданные на императорские экзамены, не играть в карты или кости — всякий, кто нарушал хотя бы одно из правил, покупал пять цзиней рисовой водки [77] Цзинь — мера веса, равна 600 г. . Мои друзья ценили в поведении непосредственность и простосердечие, скрытое очарование и изящество, несдержанность и порывистость без чванства, спокойствие и молчаливость.

В долгие летние дни мы устраивали своего рода экзаменационные сессии. Прежде всего отбирались восемь участников состязания, каждый из которых был обязан иметь при себе две сотни мелких монет. Сперва мы тянули жребий, кому из нас быть первым, — он становился нашим главным экзаменатором и усаживался на специальное возвышение; второй становился секретарем, он тоже усаживался отдельно, остальные превращались в соискателей-кандидатов. Каждый получал у секретаря лист бумаги с печатью. Главный экзаменатор давал нам тему — фразу из пяти и семи слов. За короткий срок, пока не сгорит ароматическая палочка, мы должны были написать стихотворение. Мы бродили по комнате, не имея права сесть или перекинуться словом. Тот, кто уже выполнил задание, обязан был положить листок с текстом в шкатулку и возвратиться на место.

После того как все сочинения были положены в шкатулку, секретарь открывал ее и переписывал стихи в тетрадь, которую потом передавал главному экзаменатору — таким образом пресекалась всякая возможность подделок.

Нам предлагалось написать три семисложных стихотворения и три пятисложных. Тот, кто напишет лучшее из предложенных шести стихотворений, становится экзаменатором на следующей сессии, а тот, кто станет вторым, будет секретарем. Неудачно написавший одно стихотворение подвергался штрафу в размере десяти монет, не написавший два — платит двадцать, провалившийся по всем статьям — наказывается удвоенным штрафом. За сессию главный экзаменатор собирал до сотни монет, мы называли этот сбор «пожертвования на благовонные курения». А так как за день мы проводили сессию из десяти экзаменов, то у нас собиралась тысяча монет, на которые мы могли купить вина и закусок для грандиозного пира. Только сочинения Юнь проходили как специальные сочинения должностных лиц [78] Во времена Шэнь Фу дети и внуки крупных чиновников пользовались на экзаменах привилегиями. , поэтому ей разрешали сидеть и давали время подумать.

Однажды в саду Ян Бу-фань написал два портрета: Юнь и мой, оба наброска отличались большим сходством. Той ночью ярко светила луна, вырисовывая на белой стене тень орхидеи, нас охватило какое-то неземное настроение. Ван Син-лань, уже достаточно вдохновленный вином, сказал:

— Бу-фань может нарисовать не то что ваш портрет, но даже и тень цветка.

Я рассмеялся:

— А тень цветка будет столь же хороша, как и портрет?

Тогда Ван Син-лань взял лист белой бумаги, прикрепил его к стене и едва наметил на нем тень цветка. Когда наутро мы взглянули на рисунок, то хотя это и был всего лишь набросок, где цветы и листья были едва намечены, тем не менее он передавал ощущение лунного света. Юнь очень дорожила этим рисунком. И каждый из моих друзей сделал на нем свои стихотворные надписи.

В Сучжоу есть два приятных места, одно называется Южный сад, другое — Северный сад. Была как раз пора цветения, и мы собрались на прогулку. К досаде нашей, в тех местах не оказалось винной лавки, где можно было пропустить по чашечке вина. Одни настаивали, чтобы пойти искать винную лавку, другие предлагали вначале полюбоваться цветами, а потом вернуться домой и устроить пирушку. Я же считал, что все это не то, ибо самое лучшее — пить теплое вино в компании с цветами. Так мы не пришли к какому-либо решению. Слушая наши споры, Юнь словно в шутку сказала:

— Если завтра каждый из вас выложит нужную сумму, я сама перенесу очаг.

Мы, смеясь, согласились. Когда друзья ушли, я спросил:

— Как ты это сделаешь? Она ответила:

— А я не собираюсь ничего делать. Я видела, как на базаре торговки пельменями хуньтунь [79] Хуньтунь — особая разновидность пельменей. Отваренные пельмени кладут в пиалу и заливают куриным бульоном, заправленным соевым соусом, рисовой водкой, настоем имбиря и кунжутным маслом. носят с собой очаг и котел, это все, что им требуется. Почему бы не нанять кого-нибудь и взять котел и очаг с собой? Я приготовлю еду, а когда вы придете на место, поставите очаг и подогреете закуску, вино и чай.

Я сказал:

— Овощи и вино мы подогреем. Но вряд ли сумеем вскипятить воду для чая.

В ответ Юнь сказала:

— А вы возьмите глиняный горшок, приделайте к нему из проволоки ручку и поставьте на очаг вместо котла, остается подбросить веток — и чай готов.