Шэнь Фу - Шесть записок о быстротечной жизни

— Что, твоя жена больна?

В тот же день я отправил Юнь письмо, умоляя ее объяснить, в чем дело. Ответа не было. Спустя некоторое время отец открыто изъявил свое недовольство:

— Мне кажется, твоя жена тяготится писать за мать письма.

Когда, наконец, мы вернулись домой, и я узнал истинную подоплеку происшедшего, я собрался было тактично объяснить отцу, что же произошло, но Юнь удержала меня:

— Пусть лучше гневается твой старик, чем я потеряю расположение свекрови.

Поэтому относительно этого события отец так и остался при своем убеждении.

Весной в год гэн-сюй [83] 1790 г. я поехал сопровождать отца в Наньцзян [84] Наньцзян — старое название Янчжоу. . Там мы поселились рядом с неким Юй Фу-цином, сослуживцем отца, который, кстати, привез с собой и семью. Как-то в разговоре с ним отец обронил такие слова:

— Всю жизнь я провел в обременительных хлопотах вдали от дома и семьи [85] Отец Шэнь Фу говорит о распространенной в старом Китае практике назначения на должность: китайский чиновник не мог занимать пост в той губернии, где он родился и где жила его семья. , и мне всегда хотелось иметь при себе человека, который бы заботился обо мне. Если сын питает ко мне истинное почтение, он должен подыскать мне какую-нибудь женщину. Желательно, чтоб она была из тех же краев, что и я, не будет различий в выговоре.

Фу-цин в точности передал мне пожелание отца, и я тайно отправил Юнь письмо с просьбой присмотреть для него наложницу. Моя жена вскоре нашла подходящую девицу, урожденную Яо. А поскольку сговор еще не состоялся, то она не стала уведомлять об этом мать. Когда же девица прибыла к нам в дом, Юнь, скрывая обстоятельства и цель ее приезда, сказала матери, что Яо из наших краев совершает увеселительное путешествие. Вскоре отец поручил мне доставить наложницу к нему в покои. Его поступок породил много толков, в частности говорили, будто он давно уже имел намерение соединиться с этой девицей. Когда же истинный смысл происходящего стал очевиден моей матушке, она сказала Юнь:

— Но ведь ты говорила, что Яо совершает увеселительное путешествие. С какой же стати мой муж взял ее в наложницы?

Так Юнь восстановила против себя и свекровь.

Весной в год жэнь-цзы [86] 1792 г. я жил в Чжэньчжоу [87] Чжэньчжоу — местность в нынешней провинции Цзянсу, находится к северу от Янцзы, недалеко от Янчжоу. . После путешествия в Янчжоу по реке Ханьцзян мой отец тяжело занемог. Я тотчас же поехал к нему, но вскоре и сам заболел. В это время к отцу приехал мой младший брат Ци-тан. В письме ко мне Юнь сообщила: «Ци-тан занял крупную сумму у нашей соседки. Он просил меня поручиться за него, и вот теперь соседка требует немедленного возвращения долга». Я спросил у брата, верно ли это. Ци-тан стал отнекиваться, говорить, что старшая невестка суется не в свои дела. Поэтому я отписал Юнь: «Нынче мы оба больны, к тому же у нас нет денег, чтобы немедленно заплатить долг. Подожди, пока вернется мой младший брат. Пусть сам выпутывается».

Вскоре отец выздоровел, и я отбыл в Чжэньчжоу. В мое отсутствие пришел ответ от Юнь. Отец сам распечатал ее письмо. Как я потом узнал, Юнь снова писала о том, что Ци-тан занял большую сумму. А в конце следовали такие слова: «Твоя мать считает, что в болезни старика повинна наложница. Как только он оправится от своих недугов, посоветуй Яо сказать старику, будто бы она скучает по дому. А я тем временем попрошу ее родителей приехать в Янчжоу и забрать ее домой. Это единственный выход». Письмо привело отца в неистовую ярость. Прежде всего он спросил Ци-тана, действительно ли тот брал в долг, и мой брат заявил, что впервые об этом слышит. Затем отец написал мне: «Твоя жена занимает тайком от тебя деньги и клевещет на твоего брата. Более того, у нее хватает дерзости называть свекровь «твоей матерью» [88] Юнь ошибочно использовала обращение, которое полагалось адресовать матери, а не свекрови. , а меня, почтенного отца твоего, «стариком». Нет и не может быть более недостойной грубости. Я уже отправил домой нарочного с повелением, в коем предписал изгнать ее из дому. Если у тебя осталась хоть малость соображения, ты должен сам понять ее вину».

Это известие поразило меня как гром среди ясного неба. Я немедленно написал ответ, умоляя о прощении, вскочил на коня и поспешил домой в страхе, как бы Юнь не покончила с собой. В то время как я объяснял своим домашним, как все произошло, принесли письмо от отца, в котором тот не преминул изобразить поведение Юнь в самых мрачных тонах. Юнь, рыдая, сказала:

— Конечно, не следовало мне употреблять такие слова, но я сделала это по неведению, свекор мог бы простить меня.

По прошествии нескольких дней отец известил меня о новом решении:

— Я не хочу наказывать вас с излишней строгостью. Но избавь меня от своего присутствия, забери жену и оставь мой дом. Так вы избежите более сурового проявления моего гнева.

Я хотел было отправить Юнь на некоторое время к ее родственникам. Но матушка ее давно умерла, младший брат убежал из дому, да и сама Юнь не желала зависеть от родственников. К счастью, мой друг Лу Бань-фан, прослышав о нашей беде, сжалился над нами и пригласил пожить у него в Сяошуанлоу. Через два года отец, наконец, узнал всю правду. Это случилось после того, как я вернулся из Линнани. Он сам приехал к нам в Сяошуанлоу. Обращаясь к Юнь, отец сказал ей тогда:

— Я знаю всю правду. Почему бы вам обоим теперь, не возвратиться под родительский кров?

Домой мы вернулись втроем и счастливо зажили в нашем старом доме. Согласие в семье было восстановлено. Но кто знал, что история с певичкой Хань-юань принесет нам новые несчастья!

Юнь издавна страдала кровотечениями. Недуг особенно обострился после того, как ее младший брат в один прекрасный день покинул родительский дом, да так никогда и не вернулся. Вслед за тем умерла мать, убитая тоской по сыну. Юнь была подавлена горем. С тех пор как она подружилась с Хань-юань, у нее целый год не было кровотечений, и мы стали надеяться, что благотворное воздействие дружбы окажется для нее лучшим лекарством. Но вскоре Хань-юань рассталась с нами: ее просватали за одного богатого влиятельного человека, который дал за нее тысячу золотых монет.. Если бы не эти деньги, ее мать умерла бы с голоду. Наша красавица-подруга должна была уехать в княжество Кашгар. Я не сразу решился сообщить эту новость Юнь. Но однажды, когда она была в гостях у Хань-юань, та сама поведала ей всю правду. Вернувшись домой, Юнь сказала мне, безутешно рыдая:

— Я никогда не предполагала, что Хань-юань постигнет такая злосчастная судьба.

Я ответил:

— Возьми себя в руки. Какова по-твоему должна быть участь певички? Коль скоро она привыкла «одеваться в шелка и вкушать яшмовую пищу» [89] Метафорическое обозначение изысканной еды. , то никогда не сможет довольствоваться шпилькой из шипа терновника и холщовой юбкой. Неужели лучше жить в бедности и горевать, что тебя никто не берет замуж!