Пэлем Вудхауз - Том 3. Лорд Аффенхем и другие

Пирожные прибыли. Официантка взглянула на мистера Даффа, как ученый — на морскую свинку.

— Знаете что, — сказала она, вдохновленная свежей мыслью, — скажу кухарке, пусть спечет вам блинчиков. Хорошо?

Мистер Дафф обреченно кивнул. Желудок это заметил и болезненно сжался. Его уже ничто не удивляло, он давно оставил попытки хоть что-нибудь понять.

Приближался час приема, всколыхнувшего местную знать, а Сидни Чибнел страдал и метался.

Дворецкие думают иногда, что больше им не выдержать, и чаще всего это бывает, когда нервная хозяйка то и дело тебя дергает. Звонок звенел непрестанно. Миссис Стиптоу осведомлялась, как там оркестр, как закуска, как новые слуги и так далее.

Однако все это неизбежно перед большим приемом. Труднее были мысли о таинственном Джосе. Чибнел потому и страдал, потому и метался, что тот обретал возможность грабить дом сколько душе угодно. Если дворецкий — в саду, а грабитель — в доме, дело плохо, хуже некуда.

Выпив рюмочку-другую, Чибнел напряг свой могучий ум и кое-что придумал. Миссис Стиптоу была на террасе, смотрела в небо. Оно ей не нравилось.

— Да, Чибнел?

— Простите, мадам…

— Над теми деревьями — туча.

— Да, мадам.

— О Господи! Сейчас хлынет. Ну что за погода? Кто ее выдумал?

— Я хотел бы поговорить об этом Уэзерби, мадам.

— А что такое?

— Я не уверен, что можно оставить его в доме, пока мы здесь, мадам.

Миссис Стиптоу оторвала взоры от тучи, расползавшейся, словно клякса.

— Вы думаете, он вор?

— Уверен, мадам.

— Что же нам делать?

— Я бы предложил, мадам, вызвать его сюда, как бы на помощь. Тогда я смогу за ним смотреть.

— Умно, — признала хозяйка. — Очень умно. Замечательно! Чего не скажу о погоде. Сейчас хлынет.

— Боюсь, мадам, придется перейти в гостиную.

— Будет толкучка. Да вообще никто не придет, дождя побоятся! Вы бывали в Калифорнии?

— Нет, мадам. Мне не доводилось посетить Соединенные Штаты, но я об этом мечтал.

— Одно слово — рай!

— Так я и думал, мадам, после беседы с одним американцем. Я встретил его в молочном баре. Он очень хвалил свой штат.

— Знаете, как там живут? Никакого дождя. Посылай приглашения хоть за две недели, погода не подведет. А здесь… Идите поговорите с Уэзерби.

Чибнел ушел и вернулся через три минуты.

— Поговорил, мадам.

— Значит, все в порядке?

— Нет, мадам. Он отказался.

— Что?!

— Отказался, мадам. Говорит, не имеете права по законам лакейской гильдии. Такой гильдии нет, мадам.

— Ну, знаете! Идите снова, передайте…

Миссис Стиптоу замолчала. Она уже собралась уволить мятежного Джоса, но на террасу вышло Прекрасное Видение. Как на рекламе «Что носит элегантный мужчина», Говард Стиптоу сверкал от ботинок до шляпы, венчающей тыквенную голову. Птицы и те защебетали, увидев серый костюм, у пчел занялось дыхание от белоснежной рубашки, жуки советовали друг другу взглянуть на цветок в петлице. А миссис Стиптоу, ожидавшая увидеть замусоленного мотоциклиста, изменила свои намерения. Если вор может сделать это, Бог с ним, пускай ворует!

— Что вы сказали, мадам?

— Так, ничего.

В эту минуту хлынул ливень.

Джос решал кроссворд в гостиной для прислуги, думая о том, когда же гости так наедятся сэндвичей и упьются чаем, что можно будет приступить к делу. Тут и вошел Чибнел.

— А, Чибнел! — приветливо сказал Джос. Дворецкий был холоден.

— Вас просит мистер Стиптоу.

— То есть миссис?

— То есть мистер. Он у себя.

— То есть в саду?

— У се-бя. Если вы потрудитесь взглянуть в окно, то увидите, что идет дождь.

Джос посмотрел в окно и дождь увидел.

— Верно! Как же там с приемом?

Чибнел не хотел вдаваться в беседу, но тема уж очень его трогала.

— Все к собакам. Почти никто не пришел. Кто есть, сидят в гостиной. А что с миссис Стиптоу!

— Прекрасно себе представляю. Жаль ее, жаль, ничего не скажешь. Значит, папаша у себя? Сбежал? Нехорошо! Его место — в первых рядах. Пойду пристыжу.

При всем своем доверии к мастерству Томаса и послушанию хозяина, Джос удивленно ахнул, войдя в комнату.

— Ну, Стиптоу! — сказал он. — Да вы просто Аполлон! Мистер Стиптоу отмахнулся от заслуженных комплиментов.

— Вот что…

— Так я и знал, что вы это скажете.

— Вот что, я влип, — мистер Стиптоу нервно вцепился в цветок. — Портрет красть будете?

— Жду подходящего момента.

— Не ждите. Крадите сейчас. Сказано, я влип.

— Это я понял. А что случилось?

Мистер Стиптоу приник к нему и зашептал:

— Вот что…

— Да? — откликнулся Джос, отодвигаясь и вытирая ухо.

— Я все сделал, как вы сказали. Повел их за конюшню, стали мы играть…

— Очень хорошо.

— Хорошо? Они меня обчистили.

— Обчистили?

— Обыграли. Был там такой баронет с прыщами… Ну, это я вам скажу! В общем, обещал им завтра отдать. Вы представляете? Они меня ославят на все ихнее графство! Она узнает! О-ох!

— Что она вам сделает?

— Да что угодно!

— Понимаю. Что ж, надо спешить. Собственно говоря, в ту столовую сейчас никто не пойдет.

— Они пьют чай.

— Значит, сидят в гостиной. Ножнички взять можно?

— Нет у меня никаких ножничек!

— Тогда — бритву.

Вырезая портрет, Джос думал о том, идти ли в «Розу и корону», пока плеск дождя о стекло не подсказал ему ответа. Он вышел в коридор и огляделся. Никого не было. Он поднялся по лестнице — и встретил Салли, которую хозяйка посылала за часиками.

— О! — сказала Салли.

— А! — сказал Джос.

— Я прямо подскочила.

— Все больная совесть! Вас-то мне и надо, юная Салли. Давно хочу поговорить.

— О чем?

— Да уж есть о чем. Пришло время сесть за стол переговоров. Прошу!

— Это спальня миссис Стиптоу.

— И прекрасно, — сказал Джос. — Где может быть тише и уютней?

Закрыв двери, он спросил:

— Что за чушь я слышу? Вы выходите замуж.

Именно так говорит гувернантка с вороватой воспитанницей; и Салли обиделась.

— Простите? — с холодным достоинством переспросила она.

— Правильно, — одобрил Джос. — Может, и прощу, если это — сплетни. Так выходите или нет?

— Выхожу. Разрешите узнать, какое вам до этого дело?

— В жизни не слышал такого глупого вопроса. На вас женюсь я.

— Да? Не знала.

— Теперь знаете. Мы же созданы друг для друга. Я это понял, как только вы вошли в кабинет. А вы не поняли? Странно. Это коту ясно. Вот — я, вот вы, вот мы с вами. Видимо, вы глупее, чем я предполагал.

— Не надейтесь, смеяться не буду.

— Что, что?

— Ваше остроумие до меня не доходит. Джос удивился.

— Остроумие? Вы думаете, я шучу?

— Конечно. Не всерьез же говорите.

— Именно всерьез.

— Вы заметили, что мы виделись два раза в жизни?

— Три, но и одного хватило бы. Это бывает. Возьмем Ромео. Возьмем, наконец, Чибнела. Зашел в «Розу», думал только о пиве — и увидел рыжую девушку. Глаза их встретились. «Вот!» — подумал он, равно как и я. Я понял, что мы созданы друг для друга в начале времен. Я вас ждал. Я знал, что мы встретимся. Словом, я вас люблю.