Пэлем Вудхауз - Том 8. Дживс и Вустер

Даже сейчас что-то в этом взгляде показалось мне до боли знакомым, и теперь я понял, почему. Точно таким же взглядом смотрела на меня Гонория Глоссоп в те дни, которые непосредственно предшествовали нашей помолвке, — это был взгляд тигрицы, наметившей жертву.

— Дживс, знаете, что мне подумалось?

— Сэр?

Я слегка поперхнулся.

— Дживс, слушайте меня внимательно. Я не причисляю себя к тем роковым личностям, которые покоряют своим очарованием и которым стоит лишь встретить барышню, как в первую же минуту она теряет душевный покой. В моем случае, по правде говоря, как раз наоборот, при встрече со мной у девушек обычно хмурятся брови, а верхняя губа начинает судорожно дергаться. Посему никто не может назвать меня паникером. Вы согласны?

— Да, сэр.

— Тем не менее, Дживс, ученые доказали, что есть определенный вид женских особей, которых странным образом привлекают субъекты типа меня.

— Совершенно верно, сэр.

— То есть я прекрасно понимаю, что у меня, согласно грубым подсчетам, половина мозгов, которые должны быть у обычного парня. И когда рядом оказывается девица, у которой мозгов в два раза выше нормы, частенько такая особа нападает на меня, и в глазах ее загорается любовная страсть. Не могу объяснить, почему, но так все и происходит.

— Наверное, природа стремится к равновесию, сэр.

— Очень может быть. Во всяком случае, я постоянно попадаю в подобные ситуации. Так случилось и с Гонорией Глоссоп. В Гиртоне она прославилась как самая мозговитая девушка на курсе, так что ей ничего не стоило заглотать меня, как бульдогу кусок мяса.

— Мне известно, сэр, что мисс Прингл еще более блестящая ученица, чем мисс Глоссоп.

— Вот те на, приплыли! Дживс, она с меня глаз не сводит.

— Да, сэр?

— То и дело встречаю ее на лестнице и в коридорах.

— Неужели, сэр?

— Она советует мне читать умные книжки.

— Какая бесцеремонность, сэр.

— А сегодня за завтраком, когда я ел сосиску, она меня отговаривала, потому что современная медицина доказала: в четырехдюймовой сосиске содержится столько же микробов, что и в дохлой крысе. Материнской заботой попахивает, понимаешь, о моем здоровье хлопочет.

— Полагаю, из этого можно сделать вполне определенные выводы, сэр.

Совершенно разбитый, я плюхнулся на стул.

— Что делать, Дживс?

— Нам надо подумать, сэр.

— Вам надо подумать. В моем механизме винтиков не хватает.

— Я непременно уделю этому делу самое пристальное внимание, сэр, и постараюсь найти удовлетворительное решение.

Это уже хоть что-то. Но мне было не по себе. Да, никуда не денешься, мне было не по себе.

На следующее утро мы обошли еще шестьдесят три кембриджских колледжа, и после обеда я изъявил желание пойти к себе прилечь. Подождав у себя в комнате, пока не освободится путь, я сунул в карман книжку и курительные принадлежности, выкарабкался из окна и спустился в сад по архиудобной водосточной трубе. Направлялся я в летний домик, где, как я полагал, человек мог провести часок-другой в уединении.

В саду царила крайне приятная атмосфера. Светило солнышко, вовсю благоухали крокусы, а мисс Прингл и духу не было. Кот бездельничал на лужайке, я позвал его, и он, тихонько поурчав, поковылял ко мне. Только взял я его в руки и принялся чесать за ухом, как сверху раздался истошный крик, и из окна по пояс высунулась тетушка Джейн. Вот незадача!

— Ну хорошо, хорошо, — успокоил я ее.

Я скинул кота на землю, и он исчез в зарослях кустарника, а я, отметая идею запустить кирпичом в пожилую родственницу, пошел своей дорогой, направляясь к кустам. Оказавшись в безопасном укрытии, я двинулся в обход, пока не добрался до летнего домика. И вы не поверите: не успел я сделать и несколько затяжек, как на книгу упала тень, и предо мною предстала юная паразит-прилипала собственной персоной.

— Ах, вот вы где, — сказала она.

Она присела рядом и с эдакой жуткой игривостью вынула у меня сигарету из мундштука и швырнула за дверь.

— Вы дымите, как паровоз, — упрекнула она, словно заботливая невеста, отчего мне стало не по себе. — Я бы вам не советовала. Это так вредно. И накиньте легкую курточку. Эх, некому за вами приглядывать.

— У меня есть Дживс.

— Не нравится он мне, — нахмурилась она.

— Да? Почему?

— Не знаю. Избавились бы вы от него.

Я содрогнулся от ужаса. Объясню, почему. После того как мы были помолвлены с Гонорией Глоссоп, она первым делом сказала, что Дживс ей не нравится и что надо его выставить. От осознания того, что эта девица имела не только физическое сходство с Гонорией, но и такую же черную душу, я чуть не свалился в обморок.

— А что вы читаете?

Она взяла мою книгу и снова нахмурилась. Я захватил эту книжку со своей старой квартиры в Лондоне, чтобы полистать в поезде, — довольно энергичный детектив под названием «Кровавый след». Она полистала ее с брезгливой усмешкой.

— Никак не возьму в толк, как вам может нравиться чепуха подобного… — Она вдруг осеклась. — Господи ты Боже!

— Что такое?

— Вы знакомы с Берти Вустером?

И тут я увидел свое имя, нацарапанное прямо на титульной странице. Сердце мое заколотилось как бешеное.

— Ну… в общем… это… то есть… ну да, слегка.

— Ужасный тип. Удивлена, что вы с ним водите дружбу. Ко всему прочему, он еще и кретин. Он как-то был помолвлен с моей двоюродной сестрой Гонорией, и помолвку расторгли, потому что у него поехала крыша. Вы бы слышали, как о нем отзывается мой дядя Родерик!

К такому предложению я отнесся без особого энтузиазма.

— А вы с ним часто видитесь?

— Частенько.

— На днях в газете поместили заметку. Его оштрафовали за непристойное поведение на улице.

— Да, я в курсе.

Она бросила на меня отвратительный, сквозящий заботой взгляд.

— Он на вас плохо влияет, — выдала она. — Я хочу, чтобы вы с ним расстались раз и навсегда. Хорошо?

— Понимаете, — начал я, но как раз в этот момент Катберт, старый кот, которому, судя по всему, одному стало скучно в кустах, вышел из укрытия с этаким компанейским видом и запрыгнул мне на колени. Даром что кот, а все же в компании появился третий; и он послужил хорошим поводом сменить тему.

— Милые создания эти кошки. У нее кошек не было.

— Так вы оставите Берти Вустера? — Она полностью проигнорировала мою попытку перевести разговор на кошачью тему.

— Задача не из легких.

— Чушь! Немного силы воли — и дело с концом. Вы посмотрите — ну какой из него товарищ? Дядя Родерик называет его никудышным беспозвоночным субъектом.

Я мог бы высказать пару собственных мыслей о дяде Родерике, но на устах моих, как говорится, лежала печать.

— Вы здорово изменились со дня нашей последней встречи, — упрекнула меня эта напасть Прингл. Она наклонилась и принялась чесать кота за вторым ухом. — Вы помните, когда мы были детьми, вы говорили, что готовы ради меня на все.