Пэлем Вудхауз - Том 16. Фредди Виджен

— Где ваши очки?

— Простите?

— Вы очки носите?

— Н-нет.

— Тогда КТО ВЫ?

— Стэнвуд Кобболд, — честно ответил Стэнвуд. Майк не ошибся в своих предсказаниях.

Леди Адела ахнула. Чего-чего, но этого она не ждала.

— Стэнвуд Кобболд?

— Да.

Как обычно бывает в запутанных случаях, леди Адела проверила его слова.

— Это правда, Терри?

— Правда.

— Кто же тот, другой?

— Друг Стэнвуда. Его фамилия Кардинел.

Леди Адела стала пунцовой. Ни одну хозяйку не обрадует такая весть, а ее — меньше прочих.

— Зачем же он назвался Кобболдом? — опять обратилась она к ночному гостю.

Стэнвуд откашлялся, развязал пояс халата и завязал заново. Кроме того, он почесал подбородок и коснулся рукой затылка.

— Понимаете… — начал он.

Терри догадалась, что сейчас он расскажет историю графа и кухарки, и побыстрее вмешалась в беседу:

— Стэнвуд не мог покинуть Лондон, у него дела… Благодарный за помощь, он это подтвердил, — …и мистер Кардинел предложил его заменить.

— Вот-вот!..

— …Они поспорили, что никто не догадается…

Терри замолчала. Несмотря на поддержку, ей казалось, что объяснения неубедительны.

— Ну, такая шутка, — неуклюже прибавила она.

Дочери графов не фыркают, но леди Адела издала очень похожий звук.

— Шутка?

— А потом Стэнвуд все-таки смог приехать…

Терри снова помолчала.

— …и приехал.

Как ни странно, сестра вроде бы смягчилась, словно возобладало ее лучшее «я». La chatelaine [25] Хозяйка замка (франц.). одарила гостя улыбкой.

— О, понимаю! — лукаво заметила она, несказанно удивив Терри, которая никогда не видела ее лукавой. — Вы не могли выдержать разлуки. Я угадала?

Стэнвуд с трудом проговорил:

— Д-да.

— И Спинк предложил, чтобы вы представились Росситером?

— Д-д-да…

— Сегодня же с ним поговорю, — сказала леди Адела, подходя ближе к прежней манере. — На вас я тоже сержусь, мистер Кобболд.

— Э-э…

— Но не очень. А теперь — идите к себе.

— Э-э-э…

— Мне надо побеседовать с Терри. Спокойной ночи. Беседа сестер была краткой.

— Ну, знаешь!

Терри молчала.

— Странная ты, все-таки. Но я не сержусь. Я рада.

Леди Адела обняла младшую сестру и нежно ее поцеловала.

— Дезборо говорит, — пояснила она, — что у его отца миллионы.

Солнце нового дня позолотило древние стены Биворского замка. Часы над конюшней мелодично пробили девять раз. Лорд Шортлендс, входя в столовую для завтраков, увидел Дезборо и вздохнул. Хотя мысли его были тяжки, он надеялся побыть наедине с ними.

— О, привет! — сказал Дезборо. — С добрым вас утром.

— Добрым утром… — отозвался граф.

Голос его был тускл, лицо бледно, ибо он почти не спал. Мало что препятствует сну больше, чем крах всех надежд. Забросив в ров свои орудия, Огастес обрек хозяина на бессонницу. С двух часов ночи злосчастный пэр ворочался в постели, на мгновение отключаясь и тут же просыпаясь снова. Так и шло до того часа, когда приличная птичка приступает к ловле червей. [26] …приличная птичка — имеется в виду английская пословица «Червяка ловит ранняя птичка».

— Какая погода, а? — не унимался зять. — Бекона не берите, подгорел.

— Да? — произнес граф, равнодушный к чужим несчастьям.

— Просто уголь, — продолжал тот. — Слава Богу, миссис Пентер сегодня вернется.

Граф совсем опечалился. Он знал, что она вернется, и думал порадовать ее счастливыми новостями, но Огастес разрушил мечту. Оставалось налить себе кофе, достаточно черного, но не чернее этих дум.

Завтракали в замке по обычаю предков. В обычном состоянии лорд начал бы с овсянки, перешел к копченой рыбе, колбаскам, яичнице, бекону и, наконец, к мармеладу. Судите сами, что он чувствовал, если взял только тостик, хотя славился утренним аппетитом. Друзья нередко говорили: «Что-что, а позавтракать он умеет».

Когда он снова налил себе кофе, Дезборо, оторвавшись от яичницы, поднялся и взял колбаску.

— Этот Кобболд уехал, — сообщил он, садясь на место.

— А?

— Уехал. Наскоро поел и сказал, что у него дела.

— О!

— Наверное, хочет показать глаз.

Лорд Шортлендс был тугодумом, но даже он понял, что про глаз знать не должен.

— Что-что?

— Ему глаз подбили.

— Как же это?

— Ума не приложу. Я ему сказал: «Вижу, у вас синяк», а он ответил: «Бывает, бывает». Странно!

— Может быть, обо что-то ударился.

— Да, наверное.

Дезборо молча занялся колбаской.

— Но обо что? — спросил он наконец.

— А?

— Обо что он ударился? Граф немного подумал.

— О дверь?

— Почему же прямо не сказать?

— Не знаю.

— И я не знаю. Загадка!

— Да уж…

— Тут вообще что-то творится. Слышали ночью грохот?

— Грохот?

— Я даже проснулся.

— А я ничего не слыхал.

— Что-то упало. Часа в два. Мало того, — прибавил Дезборо, глядя сквозь очки, как сыщик, идущий по следу. — Как быть с этим субъектом, который выдавал себя за Росситера?

Граф облизнул губы — нет, не «облизнулся», а именно облизнул, молясь при этом, чтобы tete-a-tete кто-нибудь нарушил. Молитва была услышана. Дверь открылась, вошла Клара в сопровождении драматурга.

— Здрасьте, Шортлендс, — сказал тот.

— Доброе утро, папа, — сказала средняя из дочерей.

— Доброе утро, — отвечал пэр, чувствующий то, что чувствует человек, из которого изгнали беса, но тут же явились семь других. [27] …изгнали беса — см. Мф. 12:45. Молясь, он не имел в виду замены Дезборо на Блейра. Тот, кстати сказать, был в прекрасном настроении.

— Грохот слыхали? — спросил Топпинг.

— Мой дорогой, — отвечал Космо, — мне не до того. Спешу сообщить, что сегодня — счастливейший день моей жизни. — Он подошел к столу и положил руки на скатерть. — Прошу внимания! Наполните чашки и выпейте за здравие молодой четы.

— Мы обручились, папа, — прямо сообщила Клара.

— Не беспокойтесь, — заверил он. — Вы не теряете дочь. Вы обретаете сына.

— Жить мы будем здесь, — прибавила Клара.

— Словом, все в порядке, — поддержал ее жених, спешивший утешить будущего тестя. — Мы вас не оставим.

Графу захотелось поскорее уйти от всего этого. Общество Космо Блейра часто давало такой эффект. Только что пэр собирался налить себе третью чашку кофе, но теперь решил перебежать к младшей дочери, которая, скорее всего, завтракает у себя. Терри всегда была для него лучшим лекарством или, точнее, противоядием.

Он вскочил. Дезборо удивился.

— Как, и все?

— Да.

— Больше ничего не съедите?

— Аппетит пропал.

— Это нехорошо.

— Примите пилюльку, Шортлендс, — посоветовал Космо. — От печени. Запейте водой.

— А, кстати! — воскликнула Клара. — Аделе от тебя что-то нужно.

— Аделе? Что именно?

— Не знаю. Я заглянула в дверь, чтобы сказать о помолвке, а она просила передать.