Пэлем Вудхауз - Том 16. Фредди Виджен

Клод рассмеялся неприятным смехом.

— Вот что я называю человеческим мошенничеством.

— Не понимаю вас, Клод.

— Вы хотите сказать, что не разглядели за этим маленькой игры? Я думал, даже сельский блюститель порядка… Однако надо сделать вам скидку, — уже терпимей добавил Клод. — Мне следовало помнить, что вы не знаете про Эпплби.

— А что с мистером Эпплби?

— Я забыл это имя, пока его не упомянули. Он был дворецким в Нортон-корте, когда там похитили драгоценности, и я всегда знал, что ограбление организовал он. А здесь он помог Бонду обчистить банк. Шустрый малый.

Суперинтендант ошарашенно уставился на шурина.

— Мистеру Бонду! Обчистить банк! Вы шутите, Клод.

— Не делайте изумленные глаза, мой разлюбезный. Такое происходит не впервые. Владелец сельского банка понимает, что у него обнаружат недостачу, и решает разыграть ограбление — кто тогда скажет, сколько денег было изначально? «Конечно, в банке недостача! — говорит он на вопрос ревизоров. — А как иначе, если грабители ходят в сейф, как к себе домой?» Именно такая мысль пришла бы в голову человеку вроде Эпплби, и он присоветовал ее Бонду. Значит, когда вы пришли, они проводили аудит? Как вы вошли в здание?

— Позвонил и сказал: «Полиция».

— То есть дали им время схватить гроссбухи и ручки. Разумеется, вы ничего не заподозрили. Ах уж мне эти сельские блюстители порядка!

— Но одна из девушек была секретарша мистера Бонда.

— Первая, кого они должны были взять в сообщники. Разумеется, она получит свою долю. Эпплби об этом позаботится.

На это суперинтендант не нашел, что сказать, а если б и нашел, все равно не смог бы произнести. Человек с более сильным характером попытался бы спорить, но суперинтенданта доводы Клода убедили, и мир его рухнул. Мистер Бонд, носитель августейшей фамилии Бонд, опустился до жалкого мошенничества! А мистер Эпплби, которого он так уважал, оказался волком в шкуре дворецкого! Тут у любого суперинтенданта откажут голосовые связки.

Он стоял, чувствуя, что осушил горькую чашу до дна, однако, по мере того как Клод продолжал, стало ясно, что в ней осталась еще капля-другая.

— Где этот Мэллоу-холл, где живет мистер Бонд? — спросил Клод, и суперинтендант, хоть и в тумане, сумел выдавить:

— В Мэллоу. Это деревня неподалеку.

— Значит, там сейчас и спрятаны денежки. Завтра первым делом возьмите ордер на обыск и отправляйтесь туда.

С тех давних пор, когда на веллингфордских скачках, его, тогда еще молодого констебля, ударил под дых мускулистый карманник, которого он вознамерился задержать, суперинтендант не испытывал неприятного чувства, будто конец света наступил внезапно и без предупреждения. В отличие от дяди Вилли он вскрикнул и содрогнулся:

— Нет, не могу! Мэллоу-холл! Нет!

— Сможете, — твердо произнес Клод. — Я пойду с вами и поддержу вас морально.

На следующее утро в десять часов Майк был уже в кабинете, ждал, когда Гораций принесет кофе, в котором управляющий «Банком Бонда» отчаянно нуждался. При сэре Хьюго завтраки в Мэллоу-холле проходили весьма торжественно, за столом в обеденном зале собирались Майк, сэр Хьюго, мисс Бонд и гости усадьбы, однако смерть исхитила дядюшку, сломанная нога — тетушку, и теперь Майк завтракал в кабинете.

Майк чувствовал себя скверно. Он плохо спал, а недолгий сон тревожили кошмары. Его веки, как у Моны Лизы, были несколько тяжеловаты, и он предпочел бы откинуться в кресле и лежать, пока не принесут живительный кофе. Однако прежде надо было выполнить первоочередную задачу — позвонить Гасси Мортлейку, чтобы тот срочно связался с мистером Йостом и отменил прежнюю договоренность.

Майк желал внести полную ясность. Хотя обстоятельства вынудили его согласиться на предложение Гасси, чтобы Чарли Йост продырявил ему ногу, руку и или плечо — ваше дело назвать, мое дело продырявить, — Майку никогда не улыбалась эта перспектива. Обещание Гасси, что будет не страшнее простуды, оставляла определенные сомнения, как и уверения самого Чарли, будто его дырявили чаще, чем талон на социальную помощь, и хоть бы хны. С заметно полегчавшим сердцем Майк встал и пошел через комнату к столу, на котором стоял аппарат.

Телефон зазвонил в ту самую секунду, когда Майк подошел, и через мгновение в трубке уже звучал взволнованный голос.

— Алло, алло… можно попросить мистера Бонда?.. Алло… Это вы, Майк? Это Гасси.

Представляться не было надобности. Из всех знакомых Майка один Гасси имел привычку блеять, как заблудившаяся в тумане овца.

— Добрый день, Гасси, — сказал Майк. — Я собирался вам звонить. Что там у вас?

Вопрос, очевидно, подействовал на последнего из Мортлейков самым неблагоприятным образом. Некоторое время он только мекал, как овца, подавившаяся травинкой, но постепенно обрел голос.

— Что у меня?! Я расскажу, что у меня, черт возьми! Помните Йоста?

Вопрос мог бы показаться излишним. Чарли Йост был не из тех, кого легко забыть, однако Гасси имел собственную манеру вести разговор. Майк сказал, что да, он помнит Йоста.

— Что с ним?

— Подвел нас. Ушел в кусты. И это после того, как пообещал продырявить вас совершенно бесплатно! Позвонил сейчас и сказал, что все отменяется. А ведь он обещал! Обещал твердо! Поневоле утратишь веру в людей. Какого черта вы так пыхтите?

Майк так пыхтел, потому что новость взбодрила его не хуже кофе. Пыхтение было на самом деле хвалой Небесам. Он опасался, что Чарли Йост не примет его отказ. Есть люди, настолько обязательные, что, взявшись за работу, неукоснительно доводят ее до конца. День, чувствовал Майк, начался хорошо.

— Отчего он передумал? — спросил Майк.

— Насколько я понял, его переубедил товарищ по имени Костолом.

— Здесь необходимо примечание. С какой стати этот Костолом решил вмешаться?

— Он ударился в религию.

— Поздравляю его. Надеюсь, он станет епископом. Однако я все равно не понимаю.

Речь Гасси снова на некоторое время утратила связность, и лишь минуты через две он смог внести разъяснения.

— Йост неосторожно сболтнул что-то, чем вызвал подозрения Костолома, и Костолом стал наседать. Пришлось Йосту рассказать о нашей договоренности. Тогда Костолом сказал, что так не пойдет и дырявить вас — грех.

Теперь, когда Майк убедился, что его руке, ноге или плечу ничего не грозит, его интерес стал чисто академическим, однако из любопытства он все же продолжил расспросы.

— И Йост кротко согласился?

— Не знаю, насколько кротко, но согласился.

— Почему?

— Что, почему?

— Чем Костолом его так загипнотизировал? По моим представлениям, Йост должен был вытащить старый уравнитель и продырявить Костолома, как талон на социальную помощь. Разве не так поступают бандиты, когда на них пробуют давить?