Пэлем Вудхауз - Том 17. Джимми Питт и другие

От длительных размышлений у Ролло начиналась мигрень. Поэтому он решил больше не думать.

— У вас прежний шеф-повар? — осведомился он. — Толковый тип! Люблю здесь обедать.

— Здесь?! — мистер Галлоуэй окинул дремлющих обитателей презрительным взглядом. — В этом забытом Богом мавзолее? Я уже сообщил, что выхожу из клуба. Если мне захочется чего-нибудь в этом роде, поеду в Париж, навещу тамошний морг. Банда старых проходимцев! Я заказал столик у Романо. Бери пальто и пойдем.

В кебе Ролло понял, что головной боли не избежать. Каковы бы ни были последствия, все это требовалось обдумать. Дядя весело болтал. Один раз он даже издал громкий возглас, полузабытый студенческий клич, словно вытащенный из туманных глубин прошлого. Племянник удивлялся. Так свернули они на Стрэнд [59] Стрэнд — одна из главных улиц в центральной части Лондона, на которой расположены театры, фешенебельные магазины, рестораны и отели. и остановились у дверей ресторана.

Мистер Галлоуэй знал толк в еде. Он уже давно понял, что человеку, производящему подтяжки, необходимо поддерживать силы. Поэтому трапеза далеко не сразу превратилась в пир духа. [60] Пир духа — слова из стихотворе ния Александра Поупа (168 8-1744), обращенного к его покровителю Сэнт Джону, лорду Болингброку (1678–1751). Только когда они покончили с едой и закурили сигары, дядя заговорил о том, что не имело отношения к гастрономии.

И вот тут-то, когда он обратился к высоким материям, беседа не просто поднялась на новый уровень, а буквально взлетела в заоблачные сферы.

— Ролло, — сказал он, выпуская колечко дыма, — ты веришь в родство душ?

Ролло, который в это время потягивал бренди с ликером, в удивлении отставил бокал. Голова его слегка кружилась от сухого шампанского, и он решил, что ослышался.

Мистер Галлоуэй повысил голос:

— Мой мальчик, — произнес он, — сегодня, впервые за много лет, я словно помолодел. А вообще-то не так уж я и стар! Люди, старше меня в два раза, женятся.

Строго говоря, это не совсем соответствовало истине, если, конечно, речь не шла о Мафусаиле, [61] Мафусаил — библейский персонаж, прославившийся своим долголетием. Согласно Библии, он прожил 969 лет (Быт. V, 27). но, возможно, мистер Галлоуэй выразился фигурально.

— В три раза старше, — заявил он, откинувшись назад, не заметив за дымом встревоженный взгляд племянника. — В четыре раза! В пять раз! В шесть…

Тут он несколько смешался, однако взял себя в руки. Ударяет в голову, это шампанское! С ним надо бы поосторожнее…

Он кашлянул. Ролло помолчал.

— Вы, — пролепетал он наконец. — Нет, не может быть… Вы собираетесь жениться?

Мистер Галлоуэй все еще смотрел в потолок.

— Болтают всякую чушь, — свирепо прорычал он. — Видите ли, человек принизит себя, женившись на актрисе! Вчера я познакомился с актрисой на ужине. Более очаровательной и рассудительной девушки я вообще не видел. Это вам не безмозглые глупышки, которые не отличат омара по-ньюбургски [62] Омар по-ньюбургски — омар под белым соусом из густых сливок, масла, яичного желтка и мадеры или хереса. от жаркого из дикой утки и предпочитают сладкое шампанское. Нет, сэр! Это вам не жеманные притворщицы, прикидывающиеся, что они раз в день съедают ложечку бульона. Нет, сэр! Прекрасный, здоровый аппетит. Ест с удовольствием и разбирается в еде. Честное слово, мой мальчик, до этой встречи я не подозревал, что женщина может разумно рассуждать о баварском креме. [63] Баварский крем — десертное блюдо, напоминающее желе. Готовят его на основе сливок с добавлением яиц, ванили, желатина, ягод, спиртных напитков. Крем этот, называемый на юге Германии «сливочным холодцом», — один из немногих немецких десертов, вошедших в международную кухню.

Он прервал восторженную речь, чтобы зажечь потухшую сигару.

— Да, есть она умеет! — возобновил дядя свой рассказ, и голос его дрогнул под напором эмоций. — Она сама мне сказала, что может та-ак приготовить курицу… На край света пойдешь, чтобы попробовать. — Дядя помолчал, поддавшись чувствам. — И гренки по-валлийски, [64] Гренки по-валлийски — горячие гренки с расплавленным сыром. — с благоговением добавил он. — Да, гренки! И только потому, — гневно вскричал он, — что она честно зарабатывает себе на жизнь, выступая в комической опере, лицемерные идиоты скажут, что я свалял дурака! Ну и пусть, — объявил он и, выпрямившись, сердито посмотрел на Ролло. — Ну — и — пусть! Я еще покажу им, что Эндрю Галлоуэй, не из тех, кто… не из тех… — он запнулся. — Ну, в общем, я им покажу, — завершил он свою тираду.

Ролло уставился на него, открыв от изумления рот. Его ликер обратился в полынь. [65] превратился в полынь — Амос, 5. Столько лет он этого страшился! Поистине, гони природу в дверь, она влезет в окно. [66] Гони природу в дверь, она влезет в окно. — Отсылка к латинскому выражению: «Naturam expellas furca, tamen usque recurret» (Гораций). Буквально — не «в дверь», а «вилами» соответственно, она просто «вернется». Питтсбургский миллионер останется питтсбургским миллионером. Целых одиннадцать лет дядя с видимым успехом противостоял зову чувства, но, в конечном счете, природа победила. Его слова могли означать одно — Эндрю Галлоуэй собрался жениться на хористке.

Тут дядя постучал по столу и заказал кюммель. [67] Кюммель — прозрачный бесцветный ликер, крепостью 40 градусов обладает ароматом тмина (иногда — аниса и кориандра). Впервые был произведён в Голландии.

— Map-prap-рет Пар-ркер-р, — мечтательно пророкотал он, прокатив слова на языке, словно глоток портвейна.

— Маргарет Паркер! — воскликнул Ролло, едва не свалившись со стула.

Дядя смерил его суровым взглядом.

— Да. Видимо, тебе знакомо это имя. Возможно, ты предубежден. А? Угадал? Предупреждаю тебя, поосторожнее! Что ты знаешь о мисс Паркер?

— Э…Э…Э, нет-нет. Просто имя знакомое. Я, я… как-то встречал ее в гостях. Или, может, не ее. Да, наверняка, не ее.

Он схватил свой бокал и отхлебнул из него. Взгляд дяди несколько смягчился.

— Надеюсь, ты еще не раз ее встретишь. Надеюсь, она станет тебе второй матерью.

После этих фраз Ролло срочно потребовалось и бренди.

Когда оно прибыло, он одним махом осушил стакан, а затем посмотрел на дядю. Великий человек все еще пребывал в задумчивости.

— Когда же это произойдет? — спросил Ролло, — То есть, э-э… свадьба?

— Думаю, не раньше осени. Да, никак не раньше. До того времени я занят. Я еще ничего не предпринял.

— Ничего? Неужели, вы… не сделали ей предложение?

— Пока еще не успел. Всему свое время, мой мальчик, всему свое время.

Ролло с облегчением вздохнул. Сквозь сгустившиеся было тучи, блеснул луч надежды.