Пэлем Вудхауз - Том 18. Лорд Долиш и другие

Принц погрузился в раздумье, затем в сердцах заговорил, хотя обычно не откровенничал со своим штабом.

— Между нами, Попп, — вырвалось у него, — мне чертовски жаль, что мы вообще ввязались во вторжение — глупая, черт возьми, затея. Мы-то себя считали чертовски хитрыми, готовились по секрету, пока не дойдет до грандиозного броска, и всякой такой чертовой ерундистики нагородили. А на поверку мы просто со всех чертей сели в чертову лужу.

Капитан фон Поппенгейм взял под козырек в немом согласии. Он был университетский однокашник принца. Они дружили с детства. Ему так и хотелось в немногих словах выразить согласие со старшим по званию. На языке вертелось «Да уж», но железная дисциплина германской армии не позволяла рта раскрыть. Он снова отдал честь и щелкнул каблуками.

Принц громадным усилием взял себя в руки.

— Так вы говорите, русские скоро будут здесь? — спросил он.

— Через несколько часов, ваше высочество.

— И наши люди хотят побомбардировать Лондон?

— Им будет приятно, ваше высочество.

— Ну ладно, что ж, если не мы, то все равно кто-нибудь додумается. А мы пришли раньше всех.

— Именно, ваше высочество.

— Тогда…

Подбежал ординарец и стал навытяжку.

— Телеграмма, господин командующий.

Принц рассеянно вскрыл ее. Глаза у него сверкнули.

— Доннерветтер! — вскричал он. — Мне и в голову не пришло. «Снесите Лондон и дайте безработным его восстановить. — ГРЕЙСОН», [97] Грейсон, Виктор — (1881–1920). Член парламента, социалист, лейборист. — прочел он. — Поппенгейм!

— Ваше высочество?

— Канонаду разрешаю.

— Слушаюсь.

— Только пока не подойдут русские. А там прекратим, не то возникнут осложнения.

Капитан фон Поппенгейм отдал честь и удалился.

По Лондону били пушки. К счастью, стоял август, и все разъехались из города.

Иначе могли быть и жертвы.

Русские, под предводительством генерала Водкиноффа, прибыли в Хэмпстед [98] Хэмпстед — район на севере Лондона, с лесопарком и лугом Хэмпстед-Хит. через полчаса после окончания канонады, а прочие завоеватели, включая Райсули, который доказал свое алиби и был выпущен, постепенно подтянулись на неделе. К вечеру субботы 6 августа даже китайцы дохромали до столицы. Чем дело кончится? Англичане демонстрировали вежливое равнодушие. Мы, в сущности, нация зевак. Нам хватало удовольствия поглазеть на оккупантов. Разбирать запутанные международные проблемы, связанные с возникшим положением, нам и в голову не пришло. Только представьте: стоит лошади кэбмена упасть на мостовой, в две минуты собирается пятьсот лондонцев, бросая все дела; неудивительно, что присутствие девяти разных и непохожих армий в столице не оставило места для размышления в британских мозгах.

Зрелище заставило многих вернуться в Лондон. Они обнаружили, что германские снаряды замечательно поработали, разрушив почти все лондонские статуи. А то, что могло бы принести неудобства — разбитые мостовые и многочисленные воронки — прошло незамеченным на фоне куда более энергичной деятельности городских властей.

В общем-то германская артиллерия только улучшила вид Лондона. Альберт-Холл, куда ударил милосердный снаряд, превратился в живописные руины; Уайтфилдская молельня стала обугленной кучей; а Королевская академия искусств сгорела ко всеобщему облегчению. На Трафальгарской площади собрался стихийный митинг, где под крики одобрения был принят вотум благодарности принцу Отто.

Лондонцы радовались, а оккупантам было не до веселья. Хитросплетения внешней политики требовали, чтобы в отношениях между странами не было трений. И надо же — столкнулись сразу несколько держав. Нечасто дипломатам приходилось распутывать подобный узелок. Когда девять собак грызутся из-за одной кости, следы зубов, случается, остаются не только на кости.

Принц Отто Саксен-Пфеннигский решительно взялся за проблему. Выход нигде не просматривался, да еще мешал поток телеграмм, которые ежедневно слал кайзер, требуя отчета, покорил он страну или нет, а если нет, то почему. Принц отвечал сдержанно, констатируя трудности, ставшие на его пути, и получил резолюцию: «Кулак нарисован, письмом отправлен. Не есть гут, будет капут. ВИЛЬГЕЛЬМ». [99] Вильгельм — Вильгельм II Гогенцоллерн (1859–1941), германский император и прусский король в 1888–1918. Свергнут Ноябрьской революцией 1918 г.

Вот тогда расстроенный принц понял, что пора принимать меры.

Мальчики-посыльные разнесли всем генералам тщательно составленные письма. К вечеру стали поступать ответы и, прочитав их, принц Отто пришел к выводу, что договариваться придется при личной встрече. Многие письма были совершенно не по делу.

Райсули извинялся, что ответил не сразу, был занят, долго вскрывал сейф на Собачьем острове, и предлагал германцам и марокканцам объединиться и облапошить швейцарского генерала, судя по всему, простака. «Напоминает мне старину Маклина, — писал Райсули. — Дело пахнет деньгами. Присоединитесь? Телеграфируйте утром».

Генерал армии Монако предлагал разрешить затруднение с помощью азартной игры на вылет. Он знает отличную игру «Скользкий Сэм», [100] «Скользкий Сэм» — азартная карточная игра с банкометом. правила можно усвоить за полминуты.

Ответ китайского князя Пинг-Понг-Панга был, по всей вероятности, блестящим и высокоученым, вот только написан иероглифами времен династии Мин, [101] Мин — китайская императорская династия (1368–1644). которые принц Отто не разбирал; а разобрав, все равно не понял бы, потому что пытался читать сверху вниз, а не снизу вверх.

Младотурки — чего еще от них было ждать — выражались по-своему, легкомысленно и бесцеремонно. Как обычно, они бедокурили. Письмо, нацарапанное округлым школярским почерком, содержало главным образом подробности проделки, которую генерал сыграл над начальником штаба. «До чего же он взбеленился», — торжествующе заключал автор.

Из боллиголланского лагеря посыльный вернулся без скальпа и с устным извещением, что его величество король не умеет ни читать, ни писать.

Великий князь Водкинофф, с русской линии фронта, отвечал неопределенно и бестактно, типично по-русски: «Дорогой принц, вы, похоже, стремитесь вымарать других участников. Позвольте вам напомнить, что бывает, когда пытаются вымарать русских».

Ответ Сумасшедшего Муллы составлял уже чистый бред. Путь от Сомали и встреча со старым другом мистером Диллоном [102] …со старым другом мистером Диллоном — Джон Диллон (1851–1927), лидер Ирландской националистической партии, целью которой было добиться самоуправления Ирландии парламентскими средствами. Член Палаты общин в 1880–1883 гг. и в 1885–1918 гг., он славился своими яростными выступлениями, был заключен в тюрьму на год, с мая 1881 г., потом еще на шесть месяцев в 1888 г. повлияли на его рассудок не лучшим образом. В первых строках он назвал себя чайником, и больше ни одного связного утверждения не было.