Антон Чехов - Том 11. Пьесы. 1878-1888

И в а н о в. Не приставайте.

Б о р к и н. Голубчик, скажите: будет жаль?

И в а н о в. Мне жаль, что от вас водкой пахнет. Это, Миша, противно…

Б о р к и н (смеется). Разве пахнет? Удивительное дело… Впрочем, тут нет ничего удивительного. В Плесниках я встретил следователя, и мы, признаться, с ним рюмок по восьми стукнули. В сущности говоря, пить очень вредно. Послушайте, ведь вредно? А? Вредно?..

И в а н о в. Это наконец невыносимо… Поймите, Миша, что это издевательство…

Б о р к и н. Ну, ну… виноват, виноват… Бог с вами, сидите себе… (Встает и идет.) Удивительный народ, даже и поговорить нельзя. (Возвращается.) Ах да, чуть было не забыл… Пожалуйте 82 рубля!..

И в а н о в. Какие 82 рубля?..

Б о р к и н. Завтра рабочим платить.

И в а н о в. У меня нет.

Б о р к и н. Покорнейше благодарю. (Дразнит.) «У меня нет»… Да ведь нужно платить рабочим? Нужно?..

И в а н о в. Не знаю. У меня сегодня ничего нет. Подождите до первого числа, когда жалованье получу.

Б о р к и н. Вот извольте разговаривать с такими субъектами… Рабочие придут за деньгами не первого числа, а завтра утром…

И в а н о в. Так что же мне теперь делать? Ну, режьте меня, пилите… И что у вас за отвратительная манера приставать ко мне именно тогда, когда я читаю, пишу или…

Б о р к и н. Я вас спрашиваю: рабочим нужно платить или нет? Э, да что с вами говорить… (Машет рукой.) Помещики тоже, черт подери, землевладельцы… Рациональное хозяйство… Тысяча десятин земли и ни гроша в кармане… Винный погреб есть, а штопора нет… Возьму вот и продам завтра тройку! Да-с… Овес на корню продал, а завтра возьму и рожь продам. (Шагает по сцене.) Вы думаете, я стану церемониться? Да? Ну нет-с, не на такого напали…

Те же, Ш а б е л ь с к и й за сценой и А н н а П е т р о в н а. Голос Ш а б е л ь с к о г о за окном: «Играть с вами нет никакой возможности… Слуха у вас меньше, чем у фаршированной щуки, а туше возмутительное… Семитическое, перхатое туше, от которого на десять верст пахнет чесноком…»

А н н а П е т р о в н а (показывается в открытом окне). Кто здесь сейчас разговаривал? Это вы, Миша? Что вы так шагаете?

Б о р к и н. С вашим Nicolas-voila еще не так зашагаешь…

А н н а П е т р о в н а. Послушайте, Миша, прикажите принести на крокет сена. Я хочу кувыркаться…

Б о р к и н (машет рукой). Оставьте вы меня, пожалуйста…

А н н а П е т р о в н а (смеется). Скажите, какой тон… К такому карапузику, как вы, Миша, этот тон совсем не идет. Если хотите, чтобы вас любили женщины, то никогда при них не сердитесь и не солидничайте. (Мужу.) Николай, давайте все кувыркаться…

И в а н о в. Тебе, Анюта, вредно стоять у открытого окна. Уйди, пожалуйста… (Кричит.) Дядя, закрой окно!..

Окно закрывается.

Б о р к и н. Не забывайте еще, что через два дня нужно проценты платить Лебедеву…

И в а н о в. Я помню. Сегодня я буду у Лебедева и попрошу его подождать. (Смотрит на часы.)

Б о р к и н. Вы когда туда поедете?

И в а н о в. Сейчас…

Б о р к и н (живо). Постойте, постойте… ведь сегодня, кажется, день рождения Шурочки… Те-те-те-те… А я забыл… Вот память, а? (Прыгает.) Поеду, поеду… (Поет.) Поеду… Пойду выкупаюсь, пожую бумаги, приму три капли нашатырного спирта и хоть сначала начинай… Голубчик, Николай Алексеевич, мамуся моя, ангел души моей, вы всё нервничаете, ей-богу, ноете, постоянно в мерлехлюндии, а ведь мы, ей-богу, вместе черт знает каких делов могли бы наделать… Для вас я на все готов… Хотите, я для вас на Марфуше Бабакиной женюсь? Марфутка эта дрянь, черт, жила, но хотите, я женюсь? Половина приданого ваша… То есть не половина, а всё… Берите всё…

И в а н о в. Будет вам вздор молоть…

Б о р к и н. Нет, серьезно, ей-богу, хотите, я на Марфуше женюсь? Приданое пополам… Впрочем, зачем я это вам говорю? Разве вы поймете? (Дразнит.) «Будет вам вздор молоть». Хороший вы человек, умный, но в вас не хватает этой жилки, этого, понимаете ли, взмаха… Этак бы размахнуться, чтобы чертям тошно стало… Вы психопат, нюня, а будь вы нормальный человек, то через год имели бы миллион… Например, будь у меня сейчас 2300 рублей, я бы через две недели имел двадцать тысяч… Не верите? И это, по-вашему, вздор? Нет, не вздор… Вот дайте мне 2300 рублей, и я через неделю доставлю вам двадцать тысяч. На том берегу Овсянов продает полоску земли как раз против нас за 2300 рублей. Если мы купим эту полоску, то оба берега будут наши. А если оба берега будут наши, то, понимаете ли, мы имеем право запрудить реку… Ведь так? Мы мельницу будем строить, и как только мы объявим, что хотим запруду сделать, так все, которые живут вниз по реке, поднимут гвалт, а мы сейчас: коммен зи гер [24] идите-ка сюда (нем. kommen Sie her). , если хотите, чтобы плотины не было, заплатите… Понимаете? Заревская фабрика даст пять тысяч, Корольков три тысячи. Монастырь даст пять тысяч.

И в а н о в. Все это, Маша, фокусы… Если не хотите со мной ссориться, то держите их при себе.

Б о р к и н (садится за стол). Конечно… Я так и знал… И сами ничего не делаете, и меня связываете…

Те же, Ш а б е л ь с к и й и Л ь в о в.

Ш а б е л ь с к и й (выходя с Львовым из дома). Доктора те же адвокаты с тою только разницею, что адвокаты только грабят, а доктора и грабят и убивают. Я не говорю о присутствующих. (Садится на диванчик) Шарлатаны, эксплоататоры… Может быть, в какой-нибудь Аркадии попадаются исключения из общего правила, но… я в свою жизнь пролечил тысяч двадцать и не встретил ни одного доктора, который не казался бы мне патентованным мошенником…

Б о р к и н (Иванову). Да, сами ничего не делаете и меня связываете… Оттого-то у нас и денег нет…

Ш а б е л ь с к и й. Повторяю, я не говорю о присутствующих… Может быть, есть исключения, хотя впрочем… (Зевает.)

И в а н о в (закрывая книгу). Что, доктор, скажете?

Л ь в о в (оглядываясь на окно). То же, что и утром говорил: ей немедленно нужно в Крым ехать. (Ходит по сцене.)

Ш а б е л ь с к и й (прыскает). В Крым… Отчего, Миша, мы с тобой не лечим? Это так просто… Стала перхать или кашлять от скуки какая-нибудь мадам Анго или Офелия, бери сейчас бумагу и прописывай по правилам науки: сначала молодого доктора, потом поездка в Крым, в Крыму татарин, на обратном пути отдельное купе с каким-нибудь проигравшимся, но милым pschutt'ом…

И в а н о в (графу). Ах, не зуди ты, зуда!.. (Львову.) Чтобы ехать в Крым, нужны средства. Допустим, что я найду их, но ведь она решительно отказывается от этой поездки…

Л ь в о в. Да, отказывается…

Пауза.

Б о р к и н. Послушайте, доктор, разве Анна Петровна уж так серьезно больна, что необходимо в Крым ехать?..

Л ь в о в (оглядывается на окно). Да… чахотка…

Б о р к и н. Пссс… нехорошо… Я сам давно уже по лицу замечал, что она не протянет долго…

Л ь в о в. Но… говорите потише… В доме слышно…