Эдвард Бульвер-Литтон - Кенелм Чиллингли, его приключения и взгляды на жизнь

Он говорил, и лицо его прояснялось.

"Кенелм Чиллингли, эсквайр,

Сэру Питеру Чиллингли, баронету и пр. и пр.

Дорогой отец! Я жив и не женат. Провидение охраняло меня, но я подвергался жестокой опасности. До сих пор в моих странствиях я не приобрел большого знания света. Я получил за труд поденщика два шиллинга и, собственно говоря, заработал еще по крайней мере шесть, но великодушно откажусь от этой добавочной платы — надо же оплатить помещение и стол. С другой стороны, я истратил сорок пять из пятидесяти фунтов, назначенных мною на приобретение опыта. Надеюсь, ты не останешься в убытке, если поместишь свои деньги вот в какое дело. Пошли Уильяму Сомерсу, корзинщику, в Грейвли заказ на разные корзины для вина и дичи, какие вам требуются, и я ручаюсь, что ты выгадаешь двадцать процентов на стоимости этих предметов, откинув все расходы по пересылке, и вдобавок сделаешь доброе дело. Тебе, имеющему большой навык, лучше меня известно, чего стоит доброе дело.

Ты, наверно, с большим удовольствием узнаешь о том обстоятельстве, которое меня совсем не так уж радует, что я снова попал в общество людей нашего круга и принял приглашение провести несколько дней в Нисдейл-парке у мистера Трэверса, нареченного при крещении Леопольдом, который называет тебя своим старым другом — выражение, по моему мнению, принадлежащее к тому разряду поэтических преувеличений, в который включаются «милочки» и «голубчики» супружеского обихода. Не имея в моем походном гардеробе костюма, приличного для такого посещения, я попрошу тебя приказать Дженксу прислать мне полный чемодан с платьем из числа того, которое я обычно носил как Кенелм Чиллингли, и адресовать его в Нисдейл-парк, блиа Биверстона. Пусть он будет доставлен туда к среде.

Завтра утром я ухожу отсюда в обществе приятеля, по имени Боулз. Он не сродни почтенному господину того же имени [112] "…почтенному господину того же имени…" — Имеется в виду Уильям Боулз (1762–1850), поэт, близкий к романтикам, и историк, много занимавшийся английской археологией. , который держался убеждения, что цель поэтов — смертельно надоедать нам многословным воспеванием природы, а не заниматься изучением ничтожной твари, называемой Человеком, и его отношения к себе подобным, чему, например, Поп посвятил свою второразрядную музу, — каковой Боулз, действуя по своим правилам, написал несколько недурных стихов, обогативших поэтов Озерной школы [113] Поэты Озерной школы — принятое в английской литературе название для группы поэтов-романтиков конца XVIII — начала XIX в., данное ей в связи с тем, что крупнейшие ее представители — Вордсворт, Колридж, Саути часто посещали окрестности озера Камберленд и подолгу живали там. Несмотря на яркие индивидуальные различия объединяемых этой группой поэтов, их творчество имеет много общих черт: стремление к мечтательному созерцанию природы, идеализация средневековья и патриархальных общественных отношений. и их последователей. Мой Боулз изощрял свои способности на человеке и наделен по этой части от природы огромными способностями, которым только недостает тренировки, чтоб сделать его непобедимым. Его мужское я в настоящее время омрачено мимолетным облаком, называемым условным термином "безнадежная любовь". Но я надеюсь, что за время путешествия, которое мы совершим пешком, этот сгусток паров отвердеет подобно тому, как по теории старинных астрономов туманности переходят в твердое состояние обыкновенных миров [114] "…по теориям старинных астрономов туманности переходят в твердое состояние обыкновенных миров." — Речь идет о так называемой «небулярной» (от лат. nebula — туман) гипотезе (Канта — Лапласа — Гершеля), объяснявшей происхождение звезд постепенным охлаждением и сгущением туманностей, предположительно состоявших из раскаленных газов. Во второй половине прошлого столетия эта гипотеза была отвергнута. . Не Ларошфуко ли говорит [115] "Не Ларошфуко ли говорит…" — Приведенное изречение взято из «Размышлений» (484) Ларошфуко , что человек никогда так не привязывается к одной женщине, когда сердце его смягчено безнадежной привязанностью к другой? Надеюсь, пройдет еще много времени, дорогой отец, прежде чем тебе придется жалеть меня по поводу первого или поздравлять по поводу второго.

Любящий тебя сын Кенелм.

Адресуй твое письмо Трэверсу. Свидетельствую мою нежнейшую любовь матушке".

Ответ на это письмо для удобства прилагается тут же, хотя, разумеется, получен он был лишь спустя несколько дней после начала следующей главы.

"Сэр Питер Чиллингли, баронет,

Кенелму Чиллингли, эсквайру

Мой дорогой мальчик! С настоящим письмом я отправляю твой чемодан по указанному адресу. Я хорошо помню Леопольда Трэверса, когда он служил в гвардии, очень красивого и очень ветреного молодого человека. Но у него было несравненно больше здравого смысла, чем это полагали, и он любил умное общество, по крайней мере я часто встречал его у моего друга Кэмпиона, дом которого в то время был излюбленным местом встречи замечательных людей. Манеры Трэверса располагали к нему, и он возбуждал невольную симпатию. Я очень обрадовался, когда узнал, что он женился и стал человеком степенным. Здесь я позволю себе заметить, что тот, кого тянет в дурную компанию, после женитьбы редко становится солидным человеком. И вообще я был бы очень доволен, если бы опыт, который обошелся тебе в сорок пять фунтов, убедил тебя, что ты можешь найти себе кое-что получше, чем занятие поденщика, которое принесло два, пусть даже шесть шиллингов дохода.

Я не передал привета от тебя матери. Говоря по совести, ты поставил меня в весьма ложное положение своими эксцентричными поступками. Спасти тебя от пытливого внимания полиции и от скандальных объявлений с описанием твоих примет я мог, лишь убедив жену в том, что ты уехал за границу с герцогом Клервилом и его семейством. Легко солгать, но как трудно взять свои слова обратно! Очень буду тебе обязан, если ты немедленно известишь меня, как только решишься занять свое обычное положение в обществе леди и джентльменов. Я не желаю держать обман на своей совести хотя бы еще один день, чтобы не прибегать к новой лжи.

Из того, что ты сказал о врожденном даровании Боулза и о его исследовании Человека, я делаю вывод: он записной метафизик.

Рад был бы услышать его искреннее мнение о первооснове морали. Об этом предмете я три года раздумывал как о теме для критической статьи. Но прочтя недавно дискуссию между двумя знаменитыми философами, в которой один обвиняет другого в том, что тот не понимает его, я решил пока не заниматься этим вопросом.

Ты порядочно напугал меня, намекнув, что едва ускользнул от брачных уз. Если ты вздумаешь расширить опыт, который отправился приобретать, испробовав, какое действие миссис Чиллингли окажет на твою нервную систему, дай мне знать заранее, чтобы я мог подготовить твою мать к этому событию. Такие домашние мелочи подлежат ее ведению, и она будет недовольна, если молодая миссис Чиллингли неожиданно свалится на нее как снег на голову.