Чарльз Диккенс - Домби и сын

— Можетъ быть, милый Вальтеръ, ты очень скоро воротишься, — сказала Флоренса.

— Я могу воротиться старикомъ, — отвѣчалъ Вальтеръ, — и найти въ тебѣ старую леди. Впрочемъ, y меня лучшія надежды.

— Папа, вѣроятно… вѣроятно, перемѣнитъ свои мысли и, можетъ быть, со временемъ сдѣлается откровеннѣе со мной. Тогда я скажу ему, что желаю тебя видѣть, и буду умолять возвратить тебя для меня.

Трогательные переливы голоса при произнесеніи этихъ словъ хорошо объяснили Вальтеру ея отношенія къ отцу.

Когда они подошли къ каретѣ, молодой человѣкъ хотѣлъ удалиться, не говоря ни слова, потому что теперь онъ почувствовалъ всю горечь разлуки; но Флоренса, усаживаясь въ карету, взяла его за руку, и въ его собственной рукѣ очутился какой-то маленькій пакетъ.

— Вальтеръ, — сказала Флоренса, устремивъ на него взоръ, исполненный нѣжнѣйшей преданности, — y меня, какъ y тебя, лучшія надежды впереди, и мнѣ хотѣлось бы вѣрить, что онѣ исполнятся. Я стану молиться за тебя и за себя. Этотъ маленькій подарокъ я, было, приготовила для Павла. Прими его отъ меня вмѣстѣ съ моею любовью и, сдѣлай милость, не раскрывай пакета до той поры, какъ сядешь на корабль. Теперь прощай, милый Вальтеръ. Благослови тебя Богъ! Не забывай меня, милый, не забывай своей сестры, которая всегда будетъ о тебѣ думать. Прощай, милый Вальтеръ, прощай!

Онъ былъ радъ, что Сусанна Нипперъ заслонила его въ эту послѣднюю минуту разставанья, иначе нѣжная сестрица могла бы сохранить печальное воспоминаніе о своемъ братѣ. Онъ былъ радъ еще, что она не оглядывалась изъ кареты и только махала ему своей маленькой ручкой, пока онъ могъ ее видѣть.

Несмотря на ея просьбу, онъ въ эту же ночь, ложась въ постель, вскрылъ подаренный пакетъ. Тамъ былъ маленькій кошелекъ, a въ кошелькѣ были деньги.

Рано воротилось яркое солнце въ слѣдующее утро послѣ своего путешествія по чужимъ странамъ, и рано воротился Вальтеръ изъ своей спальни, чтобы встрѣтить капитана Куттля, который уже стучался въ двери магазина. Почтенный морякъ чуть свѣтъ поднялся изъ каюты и поспѣшилъ распустить паруса, покамѣстъ м-съ Макъ Стингеръ сладко почивала на своемъ ложѣ. Капитанъ, по-видимому, съ ума сходилъ отъ радости и притащилъ въ одномъ изъ кармановъ своего камзола чудеснѣйшій копченый языкъ, предназначенный для послѣдняго завтрака.

— Эгой! — заревѣлъ капитанъ, когда они заняли свои мѣста за столомъ. — Вотъ какая исторія, Валли, дружокъ мой. Если дядя твой такой человѣкъ, какимъ я его знаю, онъ вытащитъ намъ для такого случая свою послѣднюю бутылку мадеры.

— Нѣтъ, нѣтъ, — возразилъ старикъ. — Нѣтъ! ту бутылку разопьемъ по возвращеніи Вальтера.

— Хорошо сказано! — воскликнулъ капитанъ, — внимай ему Вальтеръ!

— Она лежитъ, — продолжалъ Соломонъ, — въ отдаленномъ углу погреба, покрытая грязью и паутиной. Можетъ быть, милый Недъ, и насъ съ тобой покроетъ грязь и паутина, прежде чѣмъ она увидитъ свѣтъ.

— Внимай ему! — воскликнулъ капитанъ. — Хорошее нравоученіе! Внимай, милый Валли, дружокъ мой. "Возрасти смоковницу на пути, по которому ходишь, и когда состаришься, сядь подъ тѣнью винограда твоего, и блаженъ будеши". Я забылъ, гдѣ это сказано, Вальтеръ. Ну, Соломонъ, продолжай.

— Но гдѣ бы она ни лежала и чѣмъ бы ни была покрыта, Вальтеръ найдетъ ее, когда воротится назадъ. Вотъ все, что я хотѣлъ сказать, любезный Недъ.

И хорошо сказано, — замѣтилъ капитанъ. — A если намъ не придется свернуть ей голову втроемъ, я заранѣе вамъ уступаю свою долю. Пейте и поминайте, какъ звали.

Несмотря на чрезмѣрную веселость, капитанъ едва дотрогивался до копченаго языка, хотя старался принять видъ, когда на него смотрѣли, что пожираетъ его съ волчьимъ аппетитомъ. Онъ также ужасно боялся оставаться наединѣ съ дядей или съ племянникомъ съ глазу на глазъ и думалъ, казалось, что въ состояніи владѣть собой не иначе, какъ подъ условіемъ дружелюбнаго соединенія всей компаніи въ одну группу. Когда Соломонъ куда-то отлучился, капитанъ немедленно выбѣжалъ за дверь, подъ предлогомъ посмотрѣть на какуюто странную карету, проѣзжавшую мимо оконъ; a когда Вальтеръ пошелъ наверхъ прощаться съ жильцами, онъ тоже юркнулъ въ другую комнату, объяснивъ Соломону, что почуялъ смрадный запахъ изъ сосѣдней трубы. Капитанъ Куттль былъ увѣренъ, что ни одна душа въ мірѣ не постигнетъ настоящей цѣли этихъ вылазокъ, если, по крайней мѣрѣ, ее не осѣнитъ вдохновеніе свыше.

Возвращаясь изъ своей прощальной экспедиціи, Вальтеръ наткнулся на особу съ блѣднымъ лицомъ, стоявшую въ дверяхъ, недалеко отъ деревяннаго мичмана.

— М-ръ Каркеръ! — вскричалъ Вальтеръ, пожимая руку Джона Каркера младшаго. — Войдите, сдѣлайте милость. Это очень любезно съ вашей стороны придти такъ рано со мною проститься. Вы знали, какъ я радъ буду васъ видѣть передъ своимъ отъѣздомъ. Войдите, пожалуйста.

— Невѣроятно, чтобы мы встрѣтились еще гдѣ-нибудь на этомъ свѣтѣ, молодой человѣкъ, и потому я такъ же, какъ и вы, очень радъ, что могу взглянуть на васъ въ послѣдній разъ. Теперь, въ часъ разлуки, я могу говорить съ вами свободно и не стану больше противиться вашимъ откровеннымъ объясненіямъ.

Была какая-то глубокая меланхолія въ улыбкѣ Каркера, когда онъ произносилъ эти слова. Казалось очевиднымъ, душевное бремя подавляло его съ одинаковою силой даже теперь, когда онъ готовился къ дружескому разговору.

— Ахъ, м-ръ Каркеръ! — сказалъ молодой человѣкъ, — зачѣмъ вы прежде противились моей откровенности? Вы не могли мнѣ сдѣлать ничего, кромѣ добра, я увѣренъ въ этомъ.

Каркеръ покачалъ головой.

— Если бы я могъ, — сказалъ онъ, — сдѣлать кому-нибудь добро на этой землѣ, то, конечно, сдѣлалъ бы его для васъ, молодой человѣкъ. Ваше присутствіе со дня на день становилось для меня блаженствомъ и вмѣстѣ съ тѣмъ поводомъ къ безполезнымъ угрызеніямъ совѣсти. Но блаженство брало верхъ передъ нравственною пыткой; теперь я очень хорошо узнаю это, когда теряю васъ изъ виду.

— Войдите, м-ръ Каркеръ, сдѣлайте милость войдите и познакомьтесь съ моимъ добрымъ старикомъ. Я часто говорилъ съ нимъ о васъ, и онъ съ удовольствіемъ станетъ разсказывать все, что услышитъ обо мнѣ. О послѣднемъ нашемъ разговорѣ, — продолжалъ Вальтеръ съ нѣкоторымъ затрудненіемъ, — я ничего не сказывалъ ему и, слѣдовательно, никому на свѣтѣ. Повѣрьте, м-ръ Каркеръ.

Сѣдой Джонъ младшій пожалъ его рукѵ и заплакалъ.

— Если я когда-нибудь познакомлюсь съ нимъ, Вальтеръ, — возразилъ онъ, — то единственно для того, чтобы слышать о васъ добрыя вѣсти. Можете быть спокойны, я оправдаю вашу благоразумную осторожность. Но было бы несправедливо не сказать ему всей правды, если бы я самъ сталъ требовать его довѣрія. Поэтому, при всемъ вашемъ желаніи, я не могу войти сюда теперь же, какъ бы мнѣ ни было пріятно подолѣе остаться съ вами въ эти минуты. Кромѣ васъ, нѣтъ y меня ни одного друга, ни одного знакомаго, и даже для васъ безъ крайней нужды, я не намѣренъ заводить знакомства.