Кришан Чандар - Иранский плов

В это время к нам подошли Мадхубала и Кокку. Они обливались потом и едва переводили дух.

– Ну как, перестал болеть живот? – спросил я Мадхубалу.

– Перестал, только теперь очень есть захотелось!

– И мне тоже, – сказал Наргис.

– Может быть, поедим иранского плова? – предложил Нами.

– А потом снова заболит живот, – сказал Кульдип с горечью. – Снова пойдем бегать и снова захотим есть?

– Я могу дать две пайсы, – сказал Нами.

– Я вношу анну, – сказал я.

Каждый дал сколько мог, и набралось четыре анны. За пловом послали Нами. Во-первых, потому, что он был самым маленьким, а во-вторых, потому, что повар из ресторана симпатизировал ему и мог дать сверх двух порций третью или порции положить побольше.

Когда Нами ушел, я спросил ребят:

– Вы каждую ночь здесь ночуете?

– Да, все, кроме Мадхубалы, – ответил Кокку. – Мадхубала обычно ночует дома, но сегодня он остался с нами.

– Где ты живешь? – спросил я Мадхубалу.

– В Сайене. Там у меня мать.

– А отец?

– Отец? Откуда мне знать отца? Возможно, какой-нибудь сетх из соседнего квартала.

Понемногу все мальчики затихли. Они сидели пришибленные, словно кто-то им дал пощечину. Дети, у которых не было опоры, не было родителей, не было имени и дома, пытались заполнить недостаток любви и ласки песнями из кинофильмов:

Где ты, мой любимый? Где мой отец? Где мать? Где брат? Где вы и кто вы? Зачем вы произвели меня на свет и бросили на безжалостные камни мостовой, чтобы всю жизнь терпеть побои и оскорбления!

Побледневшие, осунувшиеся лица мальчиков исказились ужасом. Они схватились за руки и прижались друг к другу. Им неоткуда было ждать помощи. Сейчас каждый дом, каждый переулок пугал их. Они казались им страшными чудовищами, которые готовы были навалиться на них и раздавить. Этот страх и заставил их взяться за руки и искать поддержки друг у друга.

В эту минуту они показались мне жалкими, напуганными и беспомощными, словно маленькие дети, заблудившиеся в джунглях. Мне и раньше казалось, что Бомбей не город, а джунгли, в которых безвестные потомки человека бродят в поисках дороги, прокладывая себе путь сквозь путаницу бесчисленных улиц и переулков. А когда они не находят дороги, то садятся под первым попавшимся деревом и закрывают глаза.

Но теперь я знаю, что это не так. Бомбей не джунгли. Бомбей город. Говорят, что в Бомбее даже существует муниципалитет. Есть в нем и улицы, и базары, и магазины, есть в нем дороги и дома, – словом, есть все, что должно быть в любом цивилизованном городе. Я люблю этот город, я преклоняюсь перед ним. Я знаю много зданий, памятников, площадей и базаров, и я всей душой люблю их. Но я не могу закрывать глаза на то, что в Бомбее есть еще столько улиц, из которых нет выхода, столько дорог, которые никуда не ведут, столько детей, у которых нет крова!

Наше молчание было прервано появлением Нами. Он подбежал к нам, запыхавшись, с тремя порциями иранского плова. От плова шел ароматный пар.

Когда Нами поставил плов на траву и уселся рядом с нами, мы увидели, что глаза его были полны слез.

– Что случилось? – спросил Кульдип Каур.

– Повар очень сильно ударил меня вот сюда, – проговорил мальчик, всхлипывая, и показал нам правую щеку.

На щеке пламенело большое красное пятно.

– Какая сволочь! – выругался Кульдип Каур.

И все мальчики принялись за плов.