Джон Килленс - Молодая кровь

— Ну, деритесь, чего там, ведь не родственники!

— Бросьте, ребята! Пошли купаться!

— Не учи меня! — сказал Гас. — Ну тебя к дьяволу!

— Один трусит, а другой и рад! — заорал Бру Робинсон.

Джонсон Живые Мощи захватил горсть земли и, зажав ее в кулак, встал между Гасом и Бифом, ожидая, кто подобьет этот кулак и кто кому сыпанет в глаза. Робби тащил Гаса:

— Пошли, Гас, ведь ты же меня звал купаться. Так пойдем, ну!

— Ладно! — сказал Гас. — Но скажи все-таки этому чертову мулату, чтоб он ко мне больше не лез.

Бен Реглин тянул Бифа Робертса в другую сторону, а тот, бормоча угрозы, делал вид, что отбивается от него.

Потом все отправились дальше, и ссоры как не бывало. Жирный Гас шагал рядом с Робби, насвистывая песенку: « Ты умрешь, я буду рада, мне любви твоей не надо».

Вскоре ребята вышли на поляну, окаймленную высокими — до неба — соснами, вокруг которых росли какие-то вьющиеся растения. Поляна была ограждена двойным рядом колючей проволоки. На ней в разных местах висели три большие доски с надписью;

Вход на территорию воспрещен. Поворачивай назад!

Сонни-Бой подошел поближе и плюнул на одну из досок. Джонсон Живые Мощи сделал то же самое.

— Просим прощения, господа белые, — сказал Сонни-Бой, — мы негритянские ребятишки, где уж нам читать ваши каракули! Мы только маленько поплаваем, если вы позволите, мистер Чарли! Вашу чистенькую водичку мы не испоганим!

Все засмеялись. Жирный Гас добавил:

— Пошел он к дьяволу, этот крэкер Рейбарн. Я недавно провел ночь с его миссис. Она мне не говорила: «Вход воспрещен!»

Ребята загоготали. Робби едва не захлебнулся от смеха, слезы выступили у него на глазах. Вдруг он услыхал какой-то шелест в траве и быстро огляделся по сторонам. Случалось, что Рейбарн незаметно подкрадывался со своим коротеньким дробовиком. Сонни-Бой посмотрел на Гаса и сказал:

— Эх ты, если бы его миссис предложила тебе это самое, ты бы небось даже не знал, что с ней делать. До того перепугался бы, что не знал бы, как и подступиться к ней!

— Твоя разлюбезная мамаша вчера ночью на это не жаловалась. Не говорила, что я не знаю, что делать!

Сонни-Бой смерил Гаса строгим взглядом.

— А ну, поосторожнее, сначала подумай, а потом болтай. Ты знаешь, я терпеть не могу похабщины. — Он поднял с земли камень.

— Ну и не терпи! — сказал Жирный Гас. — А вот у Луиса Армстронга [8] Известный эстрадный артист в Америке. есть даже песенка на этот счет.

Ребята засмеялись. Сонни-Бой взглянул на Робби.

— А ты, Лилипутик, тоже любишь похабщину? Робби перестал смеяться.

— Конечно, нет, ты же знаешь.

— То-то, смотри у меня! А раз не любишь, так нечего и ржать. Подстрекательство, знаешь, хуже воровства.

Бен приподнял нижний ряд проволоки, и ребята проползли под ней. А когда пришел черед ползти ему самому, проволоку поддерживал Робби.

Робби смотрел на голубой проточный пруд, местами затянутый зеленоватой ряской, но такой прозрачный, что были даже видны большие лоснящиеся камни на дне у противоположного берега. Неизъяснимый восторг вдруг охватил Робби. Он облизал губы и с наслаждением вздохнул полной грудью. Сейчас это все принадлежит ему, и Бену, и Гасу, и Сонни-Бою, и Бру, и пусть даже Бифу. К дьяволу старого Рейбарна со всеми его рейбарнятами. Робби огляделся по сторонам и торопливо начал раздеваться.

— Кто последний, тот дурак! — крикнул он товарищам.

Жирный Гас откликнулся непристойным словом и голышом понесся за ним.

Робби прыгнул первым, глубоко нырнул, коснувшись каменистого дна, и выплыл на другой берег. Потом повернулся и поплыл назад, энергично работая руками.

— Давай наперегонки вон до той ивы! — крикнул ему Бен.

— И в дураках останешься, пари на миллион долларов!

— С этого места раз-два, начали!

Жирный Гас и Бру Робинсон кувыркались в воде и ныряли, соревнуясь, кто из них дольше продержится под водой. А на небе уже собирались тучки, и солнце то пряталось, то выглядывало снова. На мгновение лес озарялся ярким светом, и тут же тени от высоких деревьев сползали на деревья пониже и, сливаясь с ними, укутывали траву, и кусты, и пруд. Ребята плавали уже более часа, как вдруг огромная черная туча затмила солнце и в лесу сразу стало темно, будто ночью. Даже тени почти исчезли. Глухие зловещие раскаты послышались с востока.

— Ох! Ох! — застонал Сонни-Бой. Робби поглядел на небо и сказал:

— Эх ты, человечина! Чуть громыхнуло, а ты уж испугался!

Сонни-Бой и ответить не успел: молния полоснула небо, и дождь хлынул как из ведра. Мальчики с криком выскочили из воды, подхватили свою одежонку и, перебравшись кто как сумел через проволоку, пустились бежать к амбару, стоявшему шагов за пятьдесят от изгороди. Там при их появлении поднялась страшная кутерьма: все обитатели амбара заметались, разбегаясь по углам и уступая им место. Бен Реглин вытащил из кармана штанов колоду карт, и все уселись играть в «голого-преголого».

Сонни-Бой посмотрел на крышу.

— Вот проклятье, лучше бы мы остались в поле. Тут нас совсем затопит к чертовой матери.

Ребята заулыбались. Гас оторвал глаза от карт и сказал:

— Зря ворчишь. Это все же лучше, чем нужник, в котором ты живешь.

Все поглядели на потолок и начали смеяться. Сонни-Бой сердито сверкнул глазами.

— Берегись, толстозадый! Я тебя предупреждал, что шутить с тобой не буду.

Гас с притворно-добродушной улыбкой спросил:

— А как здоровье твоей мамаши, Сонни? Такая симпатичная дама, черт побери! Я бы сделал для нее все на свете. Клянусь богом!

Дружный хохот. Жирный Гас посмотрел на ребят с добродушно-невинным видом и, встретившись взглядом с Робби, подмигнул ему. Робби, мотая головой, заливался смехом.

Сонни-Бой посмотрел на Робби.

— Я и тебя, Лилипутик, предупреждал. Если ты этих шуток не любишь, так нечего и ржать!

Сверкнула молния, и почти в тот же миг раздался такой удар, точно попало во что-то рядом. Мальчики притихли, притворившись, что поглощены игрой. Только Бен Реглин задрал голову и посмотрел на крышу. Теперь потекло из всех щелей. Ребятам уже несколько раз приходилось пересаживаться.

Бен спросил, обращаясь ко всем и ни к кому!

— Что бы вы сделали, если бы получили миллион долларов?

— Ты кого это спрашиваешь?

— Да любого из вас, все равно.

Сразу никто ему не ответил, Было слышно, как барабанит дождь по крыше амбара. Из углов доносился шорох, наводя на мысль о змеях, ужах, крысах и прочих тварях,

— С миллионом долларов я бы удрал отсюда в два счета, — первым отозвался Гас. — Сказал бы:

Кроссроудз, Джорджия, целуй меня в зад!

— Еще бы, не удрать! Негр с миллионом долларов продержался бы здесь не дольше, чем снег в аду!

У маленького Джонсона была желтоватая кожа и воспаленные, всегда прищуренные глаза. Он откинул назад голову, сплюнул и посмотрел на Бена.