Джон Килленс - Молодая кровь

Как-то вечером Оскар возвращался домой с работы. Солнце садилось. Собиралась гроза, поднялся ужасный ветер. Оскар устал, от голода урчало в желудке. Из головы не шли мысли о маме и Чарли Уилкоксе. Давно уже она так не прихорашивалась, как последнее время, и не глядела так дерзко и пренебрежительно на отца, когда они вечером сидели за ужином. Видно, она вообразила, что молодеет, а не стареет, как на самом деле. Ему не хотелось, чтобы мать превратилась в безобразную старуху, но и нельзя же, чтобы она вела себя, как девчонка! Чем ближе Оскар подходил к дому, тем тревожнее становилось у него на душе. Он взошел на крыльцо, скрипя ногами по песку, который вместе с землей и мусором надул сюда ветер. Заглянул в дом через открытую дверь, и сердце у него екнуло.

— Ма! — позвал он вполголоса, но не получил ответа и окликнул ее погромче.

Он прошел по пыльным, грязным комнатам, потом спустился во двор, заглянул в курятник и сарай, оттуда побежал к соседям. В двухкомнатной лачуге рядом с ними жили Мак-Вортёры. Старый Мак был вдвое старше своей хорошенькой жены; мать Оскара иногда заходила к ним поболтать с Лилли Мак-Вор-тер. Приближаясь к дому соседей, Оскар на миг забыл о матери: думы о ней вытеснил образ Лилли Энн, смазливой светлоглазой женщины, похожей на девочку. Она любила дразнить ребят, особенно Оскара. Он представил себе ее задорное лицо, и его бросило в жар от неосознанного болезненного желания. Он жадно глотнул пыльный предгрозовой воздух. Ему всегда было противно находиться возле Лилли Энн, но вместе с тем и как-то приятно. Он подошел к полуоткрытой двери и постучал. Из дома никто не отозвался. Он постучал снова — никого. Тогда Оскар крикнул:

— Мисс Лилли Энн, мисс Лилли Энн!

— Ступай сюда, сынок, — донесся откуда-то из-за дома голос молодой женщины.

— Это я, мисс Лилли Энн…

— Знаю, что ты. Иди-ка сюда!

Кровь Оскара закипела, когда он услышал ее голос. Он обогнул дом.

— Где вы, мисс Лилли Энн?

— Здесь. Иди сюда! — Ветер дул в его сторону, и Оскар понял, откуда слышится голос. Ноги его приросли к земле, он хотел что-то сказать, но слова застряли в горле.

— Ступай сюда, говори, что тебе надо! — Голос доносился из уборной, и Оскар шагнул туда, точно подчиняясь какой-то тайной силе.

— Вы не видели мою мать? — спросил он, подойдя к деревянной будке, — от мисс Лилли Энн его отделяло лишь полотнище мешковины.

— Не слышу, что ты спрашиваешь.

— Я спрашиваю: вы не видели мою мать? — крикнул Оскар. В этот миг ветер подул с особой яростью, словно нарочно рванув мешковину, она взлетела и затрепыхалась, как флаг, и перед обомлевшим Оскаром мелькнули белые бедра, пухлый зад и панталоны, спущенные ниже колен. Один миг он стоял, как завороженный, не в силах отвести взгляд и убежать. А она — хоть бы что! Но тут мешковина опустилась на место, и Оскар попятился. — Извините, мисс Лилли Энн, я…

— Чего извиняться? Что за беда? Если ты никогда этого не видел, так все равно не поймешь. — Мальчик пустился бежать, а по ветру до него доносился ее искусственный смех. — Так вот теперь знай, да помалкивай! — кричала она сквозь смех.

Оскар кинулся к другим соседям, обошел всех, но никто не видел его матери. Когда он вернулся домой, на столе горела лампа — отец и братья уже пришли с работы.

— Что-то матери нет, Осси. — Голос отца, обычно визгливый, сейчас звучал хрипло.

— Да, я знаю.

— Что ты знаешь?

— Да я уже был здесь. И сейчас все кругом исходил, искал ее. — Братья и отец уставились на него, будто он был повинен в исчезновении матери.

— Ну и как, узнал, где она? — спросил отец.

— Нет, сэр. Я… я… я… я всех спрашивал, но никто не знает.

— Куда-то, наверное, ушла, — сказал Джон Второй. Отец поглядел на него странным взглядом.

— И даже ужин не приготовила! — заметил Джесс. Он был на год старше Оскара.

Отец кашлянул.

— Что ж, так мы ничего не дознаемся, если будем сидеть на месте. Давайте, ребята…

В эту минуту послышался какой-то шум возле дома. Все кинулись к окну и застыли, разинув рты, при виде высокого негра с белой женщиной на руках. Наконец па воскликнул:

— Ах ты, черный сукин сын!

Оскар сразу увидел, что этот «черный сукин сын» — Маленький Джим, а белая женщина — его мать. Отец выскочил за дверь, но Маленький Джим быстро положил маму на крыльцо и, спрыгнув со ступенек, исчез в густеющих сумерках.

— Держите его, держите! Хватайте, не то убежит! — орал отец. Он остановился на крыльце, глянул на жену и кинулся в комнату. — Где мое ружье? — Потом вернулся, поднял Марту на руки, внес в дом и уложил на кровать. Она была вся в крови и в царапинах и как-то странно, по-щенячьи выла. Открыв глаза, она огляделась и подозвала Оскара.

— Что случилось? — спросил отец.

— Я, кажется, сломала ногу, — пробормотала она.

— Что случилось? — настойчиво повторил Джон Джефферсон.

Мать закрыла глаза, Осси услышал слово «изнасиловали», и душа у него сразу ушла в пятки: отец уже вытаскивал из-под матраца пистолет. «Ах он, черный сукин сын!» У Оскара было такое чувство, точно его стукнули поленом по животу. Он видел испуганные глаза матери, ее израненное, окровавленное лицо, трясущиеся губы и вдруг чуть ли не с радостью подумал, что виноват во всем этот «черный сукин сын», и теперь нечего и сомневаться, что все черномазые одинаковы, и незачем ему терпеть оскорбления от дерзких черных обезьян. Его охватило чувство торжества, что он освободился на всю жизнь от какого-то ненавистного долга. Но за жалким лицом матери он вдруг увидел Маленького Джима — тощего, высокого, черного, где-то прячущегося сейчас в грозовой темени. И Оскар не знал, смеяться ему или плакать.

Отец снова прошипел:

— Ах он, черный сукин сын!

Мать открыла глаза и присела на постели.

— Кто? О ком ты говоришь? Куда ты собрался, Джон? — Она с тревогой смотрела на мужа.

— Пойду искать этого черномазого. Куда же мне еще идти? А ты тут, Оскар, пригляди за мамой. Я думаю, ты управишься.

— Да это не он. Не он совсем! Это Чарли Уилкокс.

— Чарли Уилкокс! — воскликнул отец. — Чарли Уилкокс! Подумай, женщина, что ты говоришь!

— Да, Чарли Уилкокс, — злобно сказала мать. — Он пришел сюда и сказал мне, что Осси ранен в Истерн-форке, его нельзя трогать с места и мальчик зовет меня. Чарли Уилкокс посадил меня в свою машину и увез.

Отец так и застыл, уставившись на нее. Во взгляде его было изумление, недоверие, почти ненависть,

— Понимаешь ли ты, женщина, что говоришь?

— Он… он повез меня в сторону Истерн-форка, а потом свернул в лес и набросился на меня, но я… но я стала отбиваться, а он, как сумасшедший, он… он… он… повалил меня и начал колотить. Я вскочила и побежала, но за что-то зацепилась и не то сломала, не то вывихнула ногу. Никак уж не могла встать, шевельнуться не могла…