Луи Селин - Банда гиньолей

— Этого ты тоже боишься?

Впрочем, я не видел в этом ничего странного.

— Но это все народ легковесный! Жидковаты, чтобы тратить на них флюиды! Нужны люди состоятельные, с положением, а не шпана уличная!

— Так предложи сам кого-нибудь, господин Привереда!

— О, лорд-мэр!

Вот какие озарения случаются с ним! Блистательно!

— Ты когда-нибудь видел его в парике, в золотой карете? Вот уж, действительно, важная особа! Ну, так я его в клочья порву, раз уж этим занялся Гоа! Хочу, чтобы карета рухнула вместе с ним в первый же день, когда он поедет в ней! Вот такое у меня желание, и чтобы оно исполнилось! Загадаем, вместе! И-и-и-раз!

Я сплевываю вместе с ним.

— А теперь звони ему!

— В такое время? Совсем сдурел?

— Звони, говорю! Назовешься Альфонсо, королем Испании Альфонсо!

Пожалуй, это не так уж глупо.

Набираю найденный в справочнике номер — Сити 7124. Там ищут.

— Hello! Hello! The Lord Major please! Here the King of Spain, Alfonso!

Забавно прозвучало.

На другом конце провода замешательство, снова затрещало, защелкало.

— Hello! Hello! King of Spain here! Esta your Major, yes? Yes? Yes?

— Yes, yes! — отвечают мне.

— Дерьмо, дерьмо, дерьмо! Гоа срал на тебя! Чтобы вам поскорее околеть!

И трубку — бряк!

— Слышал? Анафема всеобъемлющая, анафема лавиноподобная! Наиглавнейшее Великое Право! Страшнее на свете нет! Как я его послал, а? Каково? С него хватит, могу поручиться!

Ах, как он гордился собой!

До чего порочная душонка у этого Состена де Роденкура Рыжего Волоса! Вот уж никогда не подумал бы! С каким упоением насылает порчу! Распирает его от чувства всесилия. Отплясывает, обалдуй, бенаресскую фарандолу вокруг кроватей.

— Его нужно согреть! — восклицает он, подпрыгнув. Опять со своим Гоа! — Холод ему противопоказан… он леденеет, размагничивается… лишается, как пить дать, трех четвертей своего могущества… Живо, бери вилку!

Снова заставляет работать, снова хватай столовые приборы и… тук, тук, тук! Рассыпчатая, частая-частая дробь… Сарабанда… Пируэт… Скольжение… Пируэт… По всей окружности ковра. У, тиран! Следует рисунку, выполненному ало-голубой с позолотой акварелью с 81-ой страницы. Только он без реквизита — ни щита, ни панциря, ни перекошенной личины. Как есть нагишом и с моим аккомпанементом: тик, тик, тик, так, так, так. Старается во всю мочь. Быстрее, быстрее… Налетает на шкаф, спотыкается. Переусердствовал. Растягивается на полу во весь рост, ба-бах! Попыхтел, немного оправился… и снова за свое. Гарцует на дыбках, вроде циркового пони. Блеск! Как взыграл! Ну, мастак! Ей-богу, класс, высокий класс!

— Нажми, нажми! — подгоняет он меня. Подбадривает, подхлестывает, и сам завелся до предела — вертится вихрем, да так быстро, что ног не видно, просто летает над полом.

— Нажимай, пользуйся случаем! Он наш! Я зацепил его лучше, чем в Бенаресе!

Все это он выкрикивает, продолжая скакать… потом замедляет движение… наконец совсем останавливается и растягивается на ковре…

— Пощупай меня, пощупай!.. Представляет мне живот с пупком.

— Чувствуешь? Вот здесь желвак!

Под пупком, в самой его утробе сидел Гоа. Какое-то затвердение. Он требовал, чтобы я нажимал сильнее… чтобы вдавилась вся моя рука… левая, здоровая, крепкая рука, чтобы прощупал как следует.

При его худобе живот прощупывался до спины, до самого хребта.

— А теперь слушай, лодырь! Делаем ход конем! Решающая судорога Гоа! Считай, что мы попали в милость… Бери книгу, ищи страницу.

Надо еще и «Вегу» открывать! А он валяется полуживой на полу.

— Так какую страницу?

— Страницу Короля!

Я никак не мог сообразить.

— Сосредоточься, черт бы тебя побрал! Сосредоточься!

— Чего ради?

— Звони в Букингемский дворец!

— Нас не соединят.

Вздыхает… я разочаровываю его. Он по-прежнему лежит навзничь с судорогой в утробе.

— Из-за тебя все мои усилия идут насмарку! Хамит он мне, а уж как я старался!..

А все потому, что я не видел чуда. В чем же моя вина? Пусть на себя пеняет.

Разумеется, он был задет за живое и все пытался убедить меня в силе своих чар.

— Хочешь, изменю облик всего сущего? Час от часу не легче!

Он собирался в трансе превзойти самого себя, чтобы я обмирал от восхищения, но ему все мало.

— Тебе недостаточно чар проклятья… тебе подавай стихийные бедствия. Сударю угодно сотворить потоп!

Положительно смешил меня господин Пустобрех. Мало того, что меня замучил до того, что я ног под собой не чуял, что сам валялся на полу со своим здоровенным желваком — ему подавай теперь природные потрясения!

— Может быть, хватит нести околесицу? — спрашиваю. Кончилось мое терпение, сыт по горло!

— Задница рыжеволосая! Тоже мне Гоа! Надо же и позубоскалить.

— Не зарывайся, не зарывайся, мальчишка! Грозится. Значит, жди чего-то новенького!..

Он бросает взгляд на дверь, желая убедиться в том, что никто не подслушивает, подает знак, чтобы я наклонился, мол, хочет что-то мне на ушко сказать, притягивает к себе мою голову и шепчет:

— Я заставлю богов сражаться друг с другом, учиню побоище между ними!

Отпустил мою голову, я выпрямился. Ничего не понял. Снова какие-то ужасы. Уставился на него, жду.

— Так что случится?

Он снова манит меня нагнуться, чтобы попонятнее растолковать. Меня смех разбирает, а он злится. Я прыснул прямо ему в лицо, а он мне в рожу плюнул… бесит его моя бестолковость.

Чем он недоволен? Я все сделал: позвонил лорду-мэру, консулу! Теперь он замыслил звонить самому Господу Богу! Осточертел он мне со своим Гоа! Вконец затиранил! Уж очень я бестолков. Все верно. Приходится терпеть.

— Клал я на твоего Гоа с прибором, да и на тебя заодно! Во как я его срезал. Пусть отвяжется… спать хочу! Пусть даст мне спать! Сыт по горло!

— Да ты что? Не дури! — уперся он. — Не часто случается заполучить Гоа! Это же чудо, обалдуй хренов! Ты любое дело запорешь, все коту под хвост из-за тебя!..

Снова попреки… Тут он встает с ковра, отходит в самый конец спальни и бросает мне оттуда:

— Явить тебе семь знаков? Сейчас увидишь! Его трясет от ярости.

Ну, жди нового представления!..

Он начинает размахивать руками, чертить в воздухе знаки, изображает зигзаг. Повторяет все снова, но повернувшись спиной и в противоположном направлении. Опять зигзаги.

— Не двигайся! — кричит мне. — Это сары третьей степени! Это ниспровержение вероисповеданий!

Орет как оглашенный. Нечего надрываться, со слухом у меня полный порядок!

— Хорошо, хорошо! — кричу ему в ответ. — Понял тебя!

— Смотри на меня! — требует он. — Посмотри хорошенько! Не шевелись! Посмотри внимательно! У меня вокруг головы что-нибудь есть?

Тем временем он продолжал извиваться у самого окна.

— Смотри внимательно!

Я таращил глаза как можно шире… Ничего вокруг головы у него не было!