Юзеф Крашевский - Древнее сказание

— Три дня тому назад донесли князю: Виш ездит по селам и по дворам и собирает кметов на вече.

— Кто донес?

— Смерда принес эту весть с охоты третьего дня, — объявил Самбор. — Хвостек вскочил, как бешеный, рассердился, сказал, что велит сравнять с землей твой двор, а тебя, отец мой, повесит на первом дереве. Всю свою злость он хочет излить на тебя. Он уже велел людям быть наготове. Я слышал, как князь давал это приказание, и сейчас же бросился в озеро и переплыл его, чтобы предостеречь тебя об этом. Если не сегодня, то завтра непременно они приедут.

Виш стоял, раздумывая о том, что ему теперь делать; он был спокоен; ни страх, ни отчаяние не овладевали его душой. Оставалось только или защищаться в своей хижине, созвав всех живших на его земле, или же поскорее с семейством и всем добром уходить в лес. Последнее нелегко можно было привести в исполнение: одному человеку нетрудно спрятаться в лесу и избежать преследования врага, но по следам стад и табунов животных княжеские слуги сумеют найти беглецов. В лесу же, хотя бы и построив засеки, так же трудно защищаться, как в ограде. Покориться судьбе и выдать себя и своих головою Хвостку — неминуемая смерть или неволя. Старик за себя не боялся, давно уже его манило что-то в могилу, к отцам и дедам, он боялся и беспокоился за судьбу своих сыновей и дочерей. Молча он дал знак рукой Самбору, чтобы тот следовал за ним, и оба пошли к забору. Несколько раз старик останавливался, опускал голову на грудь и задумывался.

В воротах Виш встретил старшего сына, который ездил созывать кметов на вече и только что вернулся. Людек на возвратном пути домой узнал, что в городе, у князя, задумывали против его отца. Он передал другому право созывать старшин на вече, а сам вернулся к отцу. Присутствие Самбора освобождало его от неприятной обязанности передавать отцу печальные известия.

— Сегодня они еще не поспеют к нам прискакать, — сказал старик, — у нас есть еще время подумать, что нам делать, и к утру приготовиться принять незваных гостей. Теперь нужно созвать челядь, затрубить, чтобы пастухи вернулись. Самбор, беги к людям в Рыбаки и Бондари… Кто в состоянии держать меч в руках, пусть сейчас же является. Зажгите трут вместо зеленой ветви… и… скорее!

Смотря теперь на старика Виша, можно было подумать, что он не только не боялся князя и его слуг, но рад был тому, что будет с ними сражаться, что еще раз в жизни примет участие в открытом бою. Парни, сыновья — все, кто жил в Вишевом селе, — осматривали оружие, бежали за людьми в Рыбаки, Бондари и другие усадьбы.

Женщины вышли из светлиц, собирались кучками на дворе, громко рыдая и ломая руки. Эти стоны давили сердце старика; он велел им молчать, и все притихли. Дива с Ягою стояли впереди всех.

— Все вы, женщины с детьми, идите в лес! — крикнул старик. — Веди их в лес, Дива. Вернетесь тогда, когда нас, мертвых или искалеченных, нужно будет или хоронить, или перевязывать наши раны.

Женщины исчезли. На дворе беготня и движение принимали все большие и большие размеры. Старик Виш беспрестанно отдавал приказания, лично заглядывая во все углы, где кипела работа. В хижине Дива, которая рыдала меньше других, собирала женщин и детей, велела заготовлять им хлеба на дорогу. Виш приказал отправить одного мальчугана на небольшой лошадке в ту сторону, откуда ожидали врагов, чтобы он, заслышав об их приближении, сейчас же вернулся в село и дал знать; таким образом, они были обеспечены, что их не застанут врасплох. Всю ночь работали парни, поджидая с минуты на минуту людей из Рыбаков и Бондарей. О враге не было еще сведений. Дива, стоя во главе женщин, готова была по первому известию о приближении княжеских слуг уходить с ними в лес. Никому и в голову не пришло вздремнуть даже на минуту. Собаки выли жалобно. Напрасно старались их унять; они переставали на минуту, но снова подымали протяжный вой, что обитатели села принимали за предзнаменование несчастья.

К утру в село подоспела горсть работников, ведя за собою всех собранных ими жителей усадьбы Виша. Они имели жалкий и вовсе не воинственный вид.

Уже начинало светать, когда высланный мальчуган прискакал к селу с громким криком:

— Едут! Едут!

Он соскочил с лошади и припал к земле, тяжело дыша. Виш расставил своих людей так, чтобы княжеские слуги, подъехав к забору, не могли заметить никаких приготовлений к защите, ни одного человека.

Хижина Виша издали имела свой обыденный вид, но парни, припавшие к земле, притаились за забором и за толстыми стволами деревьев, готовые броситься на врага по первому приказанию хозяина. Старик Виш в одной рубахе, с накинутой на плечи сермягой, без оружия, босиком стоял у ворот и спокойно дожидался незваных гостей.

Вдали что-то загудело, по шуму и топоту легко можно было догадаться, что довольно значительная дружина всадников приближается к селу… Вскоре послышались хохот, веселый говор и крики.

В селе царствовала полная тишина, только аист клокотал длинным своим клювом, хозяйничая в своем гнезде, точно желая дать знать людям, что опасность приблизилась.

Вдруг за кустами старик увидел шапку Смерды и копья нескольких всадников, следовавших за ним. Видно, они надеялись застать Вишевых людей врасплох и смеялись, весело разговаривая между собою.

Увидев старика, Смерда повернулся к своим людям, дал им знак рукой: дружина разбежалась во все стороны, окружила Вишев двор и остановилась, точно опасаясь, что кто-нибудь выйдет из нее тайком.

Смерда с тремя слугами подъехал к воротам, нисколько не подозревая, что здесь поджидали его. В городе до сих пор не заметили, что Самбор исчез; не знал об этом и Смерда.

Виш стоял в воротах, с поднятой головой, ожидая нападения со стороны княжеских слуг. Безоружный старик не казался ему страшным. Смерда, насмешливо улыбаясь, обратился к Вишу.

— Вот я снова к тебе в гости! — крикнул он издали. — Рад ты мне, не правда ли?

— Я всегда рад гостям, — отвечал Виш спокойно.

— Князь присылает тебе поклон и приглашает к себе на козлятину, на чарку меда да на дружеский разговор, — сказал Смерда насмешливым тоном. — А чтобы ты скорее к нему пожаловал, меня прислал за тобой.

Виш молчал некоторое время.

— Я рад бы поклониться князю, — сказал он, ударяя на каждом слове, — но я стар, а он молод. Я сам себе господин и господин на своей земле; он властелин в городе… Если у него есть ко мне дело, может сообщить о нем через посланного.

Смерда, все ближе приближаясь к старику, стал ругать его.

— Молчи ты, старый негодяй, непослушный наглец! — кричал Смерда. — Я приехал не в гости звать тебя, а судить, я привез с собою веревки. Тебе вздумалось собирать людей на вече! Ты…

— Да, я! — отвечал Виш, не трогаясь с места. — Я… Каждый из нас, старшин, имеет право сзывать людей на вече! Так было с незапамятных времен, так будет, пока мы живы!