Джордж Мередит - Испытание Ричарда Феверела

— Вы, оказывается, изучаете еще и геральдику, — заметил баронет, улыбнувшись. — Ну и как вам, нравится эта наука?

Риптон ответил, что она ему очень нравится, что он увлечен ею, а сам меж тем старался запихать злосчастную книгу все дальше в угол и набросить на нее побольше всяких бумаг.

Записи, очевидно, хранились в месте менее доступном, и поиски их были занятием невеселым, а, точнее, совершенно бесплодным. Обнаруженные бумаги не имели отношения ни к юриспруденции, ни к каким-либо наукам вообще и только позволили мистеру Томсону ближе ознакомиться с финансовыми Делами его сына; ничто в них даже отдаленно не напоминало заметки по поводу закона Гэвелкинда.

Мистер Томсон высказал предположение, что записи эти могут оказаться среди бумаг, в беспорядке засунутых в темный угол. Хотя Риптон и согласился пересмотреть их, он решительным образом заявил, что там их быть не может.

— А это что такое? — спросил его отец, схватив аккуратно сложенное письмо, адресованное издателю книги по юриспруденции, в то время как Риптон вытаскивал свои бумаги одну за другой. Вслед за тем мистер Томсон надел очки и прочел вслух:

Сэр… в ваших недавних замечаниях по поводу громкого дела о прест…»

Мистер Томсон хмыкнул и остановился, как человек, неожиданно натолкнувшийся на змею. У мистера Бизли подкосились ноги. Сэр Остин повел плечом.

— Верно, это на обороте, — пробормотал запыхавшийся от волнения Риптон.

Мистер Томсон спокойно перевернул бумагу и, отчетливо произнося каждое слово, прочел:

«Авессалому, сыну Давидову, еврейчику-ростовщику долгового суда, Уайткросс Гаттерс, за то, что он свел меня с Венерой, я должен пять фунтов, заплачу, когда они у меня будут.

Подписано: Риптон Томсон».

Внизу к этому фиктивному юридическому документу была сделана скромная приписка:

«(Помн.) Бумагу эту не подшивать».

Наступило молчание: зловещий шепот вполне обоснованного изумления и упрека прошел по комнате. Сэр Остин выпрямился. Мистер Томсон строго поглядел на облеченного доверием наставника; тот в отчаянии всплеснул руками.

Теперь уже окончательно смущенный, Риптон сунул под нос отцу другую бумагу, внешний вид которой мог бы удовлетворить родителя: она была озаглавлена «Юридические соображения». У мистера Томсона и в мыслях не было как-то щадить или защищать сына. Напротив, подобно многим отцам, чьи отпрыски ранят их самолюбие, он жаждал отмщения и был готов в известной мере пожертвовать репутацией сына ради их обоюдного блага. Вот почему он развернул сей документ, уже готовый к тому, что там окажется нечто худшее, нежели только что прочитанный текст, невзирая на серьезность заголовка, — и он оказался прав.

«Юридические соображения», относившиеся к делу, касательно которого Риптон счел необходимым обратиться к издателю «Юриста» и которое действительно было громким и, надо сказать, давним, были вытащены на свет, по-видимому, специально для того, чтобы дать возможность выявить юридические способности защищающему интересы истца младшему адвокату мистеру Риптону Томсону, о благодетельной помощи которого в первых же строках этого послания с восхищением сообщает не кто иной, как генеральный прокурор, что, вообще-то говоря, настолько необычно, что скорее всего должно свидетельствовать о чрезвычайной известности, больше того, о славе, увенчавшей сего молодого человека в адвокатуре своей страны. Именно это явствовало из копии доклада, якобы появившегося в газете и предваряющего замечания младшего адвоката, иначе говоря, юридические соображения касательно ведения упомянутого дела, достоверности или недостоверности некоторых свидетельств и окончательного решения судей.

Мистер Томсон-старший поднес эту бумагу к глазам и с видом человека, готового привести в исполнение приговор над преступником, чеканя слова как глашатай, и, однако, не без некоторой горечи и язвительной монотонности, решительно прочел:

Генеральный прокурор с помощью мастера Риптона Томсона выступил от имени истца. Мистер сержант Купидон, королевский адвокат и мистер Удобный Случай — от имени ответчика».

— Вот оно что! — рявкнул мистер Томсон-старший, источая сквозь очки на злосчастного Риптона яд. — Вот какого рода записи вы ведете, сэр! Вот, оказывается, на что вы тратите свое время, сэр!

Он еще раз искоса взглянул на облеченного доверием наставника, который столь отчаянно пожимал плечами, что голова его точно провалилась в траншею. Пробудившийся в мистере Томсоне демон мести заставил его читать дальше: «Дело это настолько хорошо известно, что надлежит подытожить только некоторые особые подробности».

— Гм! Мы пропустим эти подробности, хоть они и особые, — сказал мистер Томсон. — Ба!.. Да что же это такое, сэр… впрочем, хватит! Думаю, что мы можем и не принимать во внимание ваши «юридические соображения» касательно такого дела. Вот, оказывается, чем вы занимаетесь в часы, отведенные вам на изучение права, сэр! Вот на что вы употребили это время! Мистер Бизли, начиная с сегодняшнего дня вы будете сидеть в комнате один. Мне придется самолично следить за этим молодым человеком. Я приношу вам свои извинения, сэр Остин, за то, что сделал вас свидетелем столь неприятной сцены. Как отец, я обязан быть беспощадным.

Мистер Томсон вытер проступивший на лбу пот: точь-в-точь Брут, только что вынесший смертный приговор вероломному сыну.

— Все эти бумаги, — сказал он, взволнованно перебирая драгоценные творения Риптона своей карающей десницей, — я оставлю у себя. Когда-нибудь он их устыдится, и чтение их явится для него искуплением. Постойте! — вскричал он, в то время как Риптон втихомолку закрывал парту. — У вас есть еще такие вот образцы, сэр? Выкладывайте их сюда! Дайте нам узнать все ваши творения до конца. А ну-ка, что у вас там, в том углу?

Риптон дал понять, что в том углу у него хранятся старые сводки важных судебных дел.

Мистер Томсон запустил дрожащие пальцы в эти старые сводки, и в руках у него оказалась та самая книга, которая привлекла внимание сэра Остина, однако он не стал ее особенно разглядывать, ибо подозрения его не простирались на печатное слово.

— Руководство по геральдике? — учтиво и, может быть, не без иронии спросил баронет, прежде чем книга скрылась от его глаз.

— Я очень люблю геральдику, — сказал Риптон, сжимая в руках книгу и сам не свой от страха.

— Позвольте мне взглянуть, верно ли в ней изображен наш герб и украшение наверху, — баронет потянулся за книгой.

— Там грифон между двумя колосьями пшеницы, — вскричал Риптон, продолжая судорожно сжимать книгу в руках. В мгновение ока мистер Томсон выхватил книгу из рук сына; вслед за тем две седые головы склонились над титульным листом: возле цветного фронтисписа красивыми буквами возвещалось о том, что читателю предстоит узнать увлекательные похождения отчаянной девицы по имени мисс Случайность.