Уильям Теккерей - Базар житейской суеты. Часть 1

— Слыхали ли вы когда что-нибудь похожее на краснорѣчіе вашего братца? шепнулъ мистеръ Осборнъ Амеліи. Подруга ваша творитъ, просто, чудеса,

— Тѣмъ лучше, я очень рада, сказала миссъ Амелія.

Дѣло въ томъ, что эта молодая дѣвица, какъ и всѣ дочери общей нашей праматери, была порядочной свахой въ душѣ, и теперь приходила въ восторгъ при мысли, что братецъ ея доѣдетъ въ Индію съ женой. Ктому же, въ этотъ послѣдній промежутокъ времени, она почувствовала необыкновенную привязанность къ Ребеккѣ, и открыла въ ней мильйонъ такихъ совершенствъ, которыя прежде совершенно ускользали отъ ея вниманія на Чизвиккскомъ проспектѣ. Замѣчеео давно, и мы подтверждаемъ торжественно, что привязанность молодыхъ дѣвушекъ растетъ не по днямъ, а по часамъ. Доказано также нѣмецкими философами, къ которымъ мы питаемъ глубочайшее уваженіе, что эта женская «Selmsucht nach der Liebe» иногда испаряется послѣ свадьбы; но мы съ своей стороны отнюдь не намѣрены обвинять за это женскій полъ. Чего хотите вы, если идеалъ нѣжной страсти немедленно превращается въ какого-нибудь пузанчика съ краснымъ носомъ, и если… но объ этомъ рѣчь впереди.

Миссъ Амелія между-тѣмъ истощила весь запасъ музыкальныхъ арій, и теперь было очень кстати попросить Ребекку занять ея мѣсто за роялемъ.

— Вы никогда не стали бы меня слушать, если бы напередъ слышали Ребекку, сказала Амелія мистеру Осборну.

— Я готовъ отдать полную справедливость миссъ Шарпъ, сказалъ Осборнъ, но увѣряю напередъ, что въ моихъ глазахъ, миссъ Амелія Седли первая пѣвица въ мірѣ.

— Сейчасъ вы перемѣните ваше мнѣніе, сказала Амелія, когда Ребекка подошла къ фортепьяно.

Мистеръ Джозефъ Седли былъ теперь столько учтивъ, что самъ зажогъ свѣчи, и поставилъ ихъ на фортепьяно. Осборнъ сдѣлалъ замѣчаніе, что гораздо было бы удобнѣе сидѣть въ потьмахъ; но миссъ Седли, улыбаясь; уклонилась отъ удовольствія вести съ нимъ дальнѣйшій разговоръ, и подошла къ своей подругѣ. Ребекка спѣла сперва французскій романсъ, въ которомъ мистеръ Седли не понялъ ни одного слова; затѣмъ нѣсколько національныхъ пѣсенъ, бывшихъ въ большой модѣ лѣтъ за сорокъ передъ этимъ. Любовь бѣдной Сусанны и несчастныя похожденія голубоокой Маріи были, какъ водится, главнѣйшими тэмами этихъ интересныхъ стихотвореній. Было бы весьма неосновательно назвать ихъ блистательными съ музыкальной точки зрѣнія; но совершенно справедливо, что нѣжная ихъ мелодія гораздо доступнѣе и пріятнѣе для національного слуха, чѣмъ эти неистовые lagrime, sospiri и безконечные fйlicita въ операхъ синьора Доницетти.

Чувствительная бесѣда, приспособленная къ случаю, наполняла антракты между пѣснями, которыя даже удостоились благосклонного вниманія всей домашней челяди. Кухарка, смазливая горничная, мистеръ Самбо и степенная мистриссъ Бленкиншопъ выступили общимъ хоромъ на лѣстничныя ступени, и съ восторгомъ слушали пѣвицу: разительное доказательство эстетического вкуса, заразившаго въ нашъ вѣкъ даже кухни и подвалы!

Въ заключеніе концерта, миссъ Ребекка Шарпъ пропѣла съ особеннымъ паѳосомъ удивительную балладу трагическаго содержанія, которая оканчивалась слѣдующими словами:

При этомъ, голосъ Ребекки задрожалъ, и она съ трудомъ могла произнести послѣдній стихъ. Похвалы и рукоплесканія огласили маленькую гостиную, и всѣ утопали въ восторгѣ. Какъ мелодія, такъ и содержаніе баллады удивительно согласовались съ положеніемъ безпріютной сироты, и каждый въ эту минуту сокрушался о ней всѣмъ сердцемъ и душою. Джозефъ Седли, безъ памяти любившій музыку, былъ теперь въ какомъ-то странномъ упоеніи, и глубоко растроганъ. Его сердце прониклось искреннимъ сочувствіемъ къ содержанію трагической баллады. Если бы у него было нѣсколько побольше храбрости, и если бы притомъ мистеръ Осборнъ своимъ присутствіемъ не помѣшалъ свободному изліянію нѣжныхъ чувствъ, нѣтъ сомнѣнія, холостая жизнь Джозефа Седли пришла бы къ своему желанному концу. Но въ концѣ пѣсни Ребекка оставила фортепьяно и, взявъ за руку Амелію, поспѣшно вышла въ другую комнату.

Въ эту минуту мистеръ Самбо явился съ огромнымъ подносомъ, на которомъ въ симметрическомъ порядкѣ были разставлены варенья, желе, буттерброты, графины и стаканы, обратившіе на себя пристальное вниманіе Джозефа Седли. Занятые интересными расказами всякого рода, молодые люди совсѣмъ не слышали, какъ подъѣхала карета, и старики воротились изъ гостей. Въ ту пору, когда старикъ Седли былъ уже въ комнатѣ, мистеръ Джозефъ рисовался передъ дѣвицею Шарпъ, и уговаривалъ ее краснорѣчивѣйшимъ образомъ скушать ложечку желе для возобновленія силъ послѣ такого восхитительного, очаровательного труда.

— Браво, Джозъ, браво! воскликнулъ мистеръ Седли, услышавъ рѣчь своего сына.

Джозефъ пришолъ въ крайнее смущеніе, и тотчасъ же поспѣшилъ распроститься съ родительскимъ домомъ. Въ эту ночь онъ усердно занимался рѣшеніемъ вопроса: влюбленъ онъ, или нѣтъ, въ прелестную миссъ Шарпъ. «Какъ очаровательно она поётъ! Какъ хорошо, чортъ побери, говоритъ по французски!» восклицалъ мистеръ Седли, ворочаясь подъ теплымъ одѣяломъ въ своей постели, «лучше даже, чѣмъ губернаторская жена! Въ Калькуттѣ, нечего говорить, такая жена произведетъ удивительный эффектъ. Ну, это ясно, она врѣзалась въ меня по уши, продолжалъ думать мистеръ Седли. Что жь? Зачѣмъ дѣло стало? Пусть она бѣдна; но развѣ богаче ея всѣ эти невѣсты, которыя пріѣзжають въ Индію? «Нечего зѣвать, милашка ты этакой», заключилъ мистеръ Джозсфъ, привѣтствуя себя нѣжнымъ титуломъ; «куй желѣзо, пока горячо, а то, пожалуй, попадешь въ такую трущобу, изъ которой самъ дьяволъ не выручитъ тебя».

И съ этими пріятными мечтами онъ заснулъ.

Само-собою разумѣется, что миссъ Ребекка Шарпъ, воспрянувъ отъ сна на другой день, прежде всего предложила себѣ вопросъ: придетъ, или нѣтъ, сегодня индійскій набобъ? Ея сердце произнесло утвердительный отвѣтъ, и не ошиблось; мистеръ Джозефъ Седли явился передъ завтракомъ въ радужномъ блескѣ своей мужественной красоты. Такой почести еще ни раза не удостоивался отъ него родительскій домъ на Россель-Скверѣ.

Пришолъ и Джорджъ Осборнъ, прекратившій весьма некстати утреннія занятія миссъ Амеліи, которая писала двѣнадцатое письмо къ одной изъ своихъ подругъ. Ребекка дѣятельно продолжала свою вчерашнюю работу. Когда раздался громовый бой молотка, возвѣщавшій о прибытіи индійского сборщика пошлинъ и податей, мистеръ Осборнъ и Амелія обмѣнялись телеграфическими взглядами, и тутъ же бросили лукаво-многозначительный взоръ на миссъ Ребекку, которая на этотъ разъ дѣйствительно покраснѣла какъ роза, и безмолвно склонилась надъ своей работой. Ея локоны въ это утро были чудо какъ хороши и даже соблазнительны въ нѣкоторомъ смыслѣ. Легко вообразить, какою нѣжною страстью запылало и забилось сердце молодой дѣвушки, когда мистеръ Джозефъ заскрипѣлъ на лѣстницѣ своими гессенскими сапогами, и когда, наконецъ, предсталъ онъ собственной особой въ новомъ жилетѣ и въ чудномъ галстухѣ изъ индійской матеріи первого сорта. Это, можно сказать, была критическая минута для всей компаніи, и мы не знаемъ, почему Амелія испугалась больше всѣхъ,