Уильям Теккерей - Базар житейской суеты. Часть 1

— Тише, тише, мой другъ! Мы на землѣ сэра Питта, перебила робкая супруга.

— Ну да, развѣ это не правда, что-ли? возразилъ неугомонный супругъ. Я готовъ сказать въ глаза, что онъ негодяй. Да и кто этого не знаетъ? Развѣ не онъ дрался на дуэли съ Файрбресомъ? Развѣ не онъ помогалъ молодому лорду Довделю прокучивать свое имѣніе? Развѣ не онъ поссорилъ Билля Сомса съ Тромпомъ, отчего я самъ потерялъ ровно сорокъ фунтовъ? Что жь касается до женщинъ, ты очень хорошо слышала сама, какъ въ моей судейской комнатѣ…

— Ради Бога, мистеръ Кроли, избавьте меня отъ этихъ подробностей, сказала безпокойная леди.

— И ты приглашаешь этого негодяя въ свой собственный домъ! продолжалъ непсправимый супругъ, ты, мать молодыхъ дѣвицъ, жена достопочтенного человѣка…

— Бьютъ Кроли, ты съ ума сошолъ!

— Сошолъ или нѣтъ, это другой водросъ, а всетаки Родонъ Кроли не долженъ быть въ нашемъ домѣ. Ты умна, моя милая, я не спорю, то есть, собственно говоря, ты градусовъ на пять поумнѣе своего мужа; а всетаки я не пущу къ тебѣ Родона Кроли. Захочу пойдти къ Гуддельстону-Фуддельстону, и пойду, вотъ увидишь, это я тебѣ говорю, Марта, и ты мнѣ не запретишь ставить его чорного кобеля съ моимъ бульдогомъ; не запретишь, мистриссъ Кроли, а Родона Кроли не будетъ въ нашемъ домѣ, прими это къ свѣдѣнію, и ужь, коль на то пошло…

— Пойдемте домой, мистеръ Кроли, пора вамъ отдохнуть.

Поутру на другой день, мистеръ Бьютъ Кроли, освѣжившій свою голову бутылкой крѣпкого пива, согласился на всѣ желанія своей супруги, и немедленно поѣхалъ къ сэру Гуддельстону съ тѣмъ, чтобъ воротиться домой въ воскресенье, къ десяти часамъ утра.

Едва прошло нѣсколько дней по пріѣздѣ миссъ Кроли на «Королевину усадьбу», какъ Ребекка Шарпъ успѣла овладѣть побѣдоносно сердцемъ этой лондонской львицы. Задумавъ однажды совершить веселую поѣздку въ Модбери, миссъ Матильда распорядилась взять съ собою и Ребекку. Эта поѣздка окончательно упрочила завоеваніе нашой героини; старушка во всю дорогу смѣялась отъ ся остроумныхъ шутокъ, и потомъ, когда онѣ вповь воротились на «Королевину усадьбу», миссъ Матильда Кроли была уже безъ ума отъ своей спутницы.

— Не позволять этой дѣвушкѣ обѣдать съ гостями! воскликнула она, когда сэръ Питтъ Кроли устроивалъ свой церемонный обѣдъ и сзывалъ знакомыхъ баронетовъ Гемпширскаго графства. Съ чего это вы изволили взять, мой милый братецъ? Неужели, думаешь ты, имъ пріятно разговаривать о пеленкахъ съ этой леди Фуддельстонъ, или разсуждать о собачьей охотѣ съ этимъ старымъ гусемъ… какъ-бишь его?… сэръ Джильсъ Вайсготъ, если не ошибаюсь. Пусть миссъ Шарпъ обѣдаетъ вмѣстѣ съ нами, я этого требую и желаю. Леди Кроли можетъ оставаться наверху, если не будетъ мѣста за столомъ; но малютка миссъ Шарпъ!.. Да понимаете ли вы, молостивый государь, что только она одна, въ цѣломъ вашемъ графствѣ умѣетъ говорить пріятно и умно!

Могъ ли сэръ Питтъ Кроли устоять противъ такой команды? разумѣется, нѣтъ. Въ тотъ же день, миссъ Ребекка Шарпъ, гувернантка, получила формальное предписаніе кушать за столомъ, въ общемъ собраніи знаменитыхъ гостей. И когда сэръ Гуддельстонъ Фуддельстонъ, съ приличной важностью сановитого джентльмена, повелъ изъ гостиной въ столовую миссъ Кроли, и приготовился занять свое мѣсто подлѣ нея, старушка вдругъ, что есть силы, закричала:

— Бекки Шарпъ! Садитесь здѣсь, подлѣ меня, моя милая, и пусть сэръ Гуддельстонъ сядетъ подлѣ леди Вапсготъ.

Кончился обѣдъ, кончился и вечеръ. Когда гости разъѣхались по домамъ, ненасытная миссъ Кроли, обращаясь къ своей любимицѣ, сказала:

— Пойдемъ ко мнѣ въ будуаръ, Бекки, и потолкуемъ объ этихъ джентльменахъ.

И онѣ вдвоемъ услаждали свою душу, разсуждая остроумно о всей этой компаніи чопорныхъ джентльменовъ и надутыхъ леди. Старикъ сэръ Гуддельстонъ весьма пріятно сопѣлъ и кряхтѣлъ за столомъ; сэръ Джильсъ Вапсготъ шумѣлъ какимъ-то страннымъ образомъ, когда хлебалъ супъ, между тѣмъ какъ супруга его безпрестанно моргала лѣвымъ глазомъ; все это Ребекка каррикатурила мастерски, сообщая въ это время весьма дѣльныя и колкія замѣчанія насчотъ вечернихъ разговоровъ касательно политики, военныхъ дѣйствій, травли зайцовъ и парламентскихъ засѣданій. Чтожь касается до модного туалета дѣвицъ Вапсготъ и знаменитой жолтой шляпы леди Фуддельстонъ, миссъ Шарпъ разорвала ихъ въ клочки, къ безпредѣльному наслажденію своей внимательной слушательницы.

— Послушайте. моя милая, говорила миссъ Кроли, ты, на мои глаза, драгоцѣнная жемчужина между всей этой женской шелухой. Мнѣ бы демонски хотѣлось взять тебя съ собой въ Лондонъ, только изъ тебя не выйдетъ такой послушной овечки, какъ ата бѣдная Бриггсъ… нѣтъ, ты слишкомъ хитра, лукава, умна какъ бѣсёнокъ… не правда ли, Фиркинъ?

Мистриссъ Фиркинъ, убиравшая во все это время остатокъ волосъ на маковкѣ веселой старушки, вздернула свою голову, и сказала съ убійственно саркастическимъ видомъ:

— Да, сударыня, миссъ Шарпъ удивительно умна. Дѣло въ томъ, что природа снабдила мистриссъ Фиркинъ значительнымъ запасомъ ревности, которая, какъ извѣстно, примадлежитъ къ члслу похвальныхъ свойствъ всякой честной служанки.

Подвергнувъ такимъ образомъ рѣшительной опалѣ сэра Гуддельстона-Фуддельстона, миссъ Кроли распорядилась однажды навсегда, что съ этой поры будетъ водить ее въ столовую Родонъ Кроли, а Бекки понесетъ за нимъ ея подушку, или наоборотъ: Бекки подастъ ей свою руку, а Родонъ сзади понесетъ подушку.

— Намъ и слѣдуетъ сидѣть вмѣстѣ, сказала она, потому-что во всей этой странѣ только мы одни истипно порядочные люди съ философскимъ духомъ.

Въ самомъ дѣлѣ, миссъ Матильда Кроли была пропитана насквозь духомъ современной философіи, и мнѣнія ея всегда имѣли рѣшительный характеръ.

— Свѣтъ, моя милая, удивительно какъ пустъ, говорила она Ребеккѣ, посмотри на моего братца, Питта, вѣдь это настоящій пеньтюхъ съ ослиной головой. А эти Гуддельстоны? А этотъ бѣдный Бьютъ съ своей пиголицей въ шутовскомъ тюрбанѣ? Кто изъ нихъ сравняется съ тобой по воспитанію; или по уму? Что я говорю? Едва ли сравняются они съ бѣдняжкой Бриггсъ, моей компаньонкой, или Баульсомъ, моимъ буфетчикомъ. Ты простоьчудо между ними, и въ твоей маленькой головкѣ гораздо больше мозгу, чѣмъ во всѣхъ этихъ ослицахъ и ослахъ всего Гемпшира.

— Вы слишкомъ превозносите меня, миссъ Кроли, отвѣчала Ребекка смиреннымъ тономъ, бѣдная гувернантка не заслуживаетъ такихъ похвалъ.

— Гувернантка! Fi donc! Что жь мѣшаетъ тебѣ подняться на какую угодно высоту? Да нечего и подниматься; ты и безъ того выше всей этой сволочи въ богдыханскихъ тюрбанахъ. Ты совершенно равна мнѣ, моя милая, во всѣхъ возможныхъ отношеніяхъ равна по уму, по чувствамъ: чего жь больше?.. Подбавь, пожалуйста, углей въ каминъ; поправь мое платье, моя милая, разснуруй меня, поправь наколку… ты такъ хорошо все это дѣлаешь.