Тобайас Смоллет - Приключения Перигрина Пикля

Когда меня похищали, его лордство геройски обнажил шпагу, угрожая моей горничной, которая, пыталась защитить меня от оскорблений и, по всей вероятности, испугала его. Ибо он побледнел от ужаса, колени у него задрожали, ноздри раздулись и он тяжело дышал, словно увидел привидение. Но в него вдохнул храбрость продажный его сообщник, который за двадцать пять фунтов помогал ему в сей беспокойный день и вдохновлял его на это храброе предприятие.

В результате такого подвига меня заточили в жалкое помещение на Глостер-стрит, где я находилась под присмотром его лордства, а также достойного его управителя, мистера X., и нескольких слуг, подчиненных этому человеку, которого побаивался даже мой муж; мне казалось, будто я нахожусь в Ньюгете среди воров и грабителей. Страх мой возрос до такой степени, что я опасалась отравления и принимала пищу только из рук безобидного на вид слуги, иностранца, камердинера моего мужа. Я не утверждаю, что мои опасения были справедливы; но я не сомневалась в том, что X. уберет меня с дороги, если, по его мнению, моя жизнь помешает его интересам.

На второй день моего заключения меня посетил герцог Л., друг моего мужа, который нашел меня сидящей на сундуке в маленькой жалкой столовой, загроможденной всяким хламом и освещаемой двумя огарками, оставшимися с вечера. Мое лицо выражало бешенство, негодование, страх и отчаяние. Он посочувствовал моим страданиям, но мог облегчить их только ходатайством перед моим тираном, которого просил не притеснять меня. Тем не менее я оставалась одиннадцать дней в таком неутешительном положении. Днем меня стерегли, как преступницу, а ночью один из слуг шагал по комнатам, словно часовой, в то время как мой муж, расположившийся в комнате надо мною, вскакивал с кровати и подбегал к окну всякий раз, когда по улице проезжала карета. X., изощрившийся в искусстве низкопоклонничать, стал искать моего расположения, выражая соболезнования по поводу моих страданий и убеждая меня, что единственный способ получить свободу — это с радостью уступить склонности моего мужа. Я была вполне убеждена в справедливости этого утверждения, и хотя по своему характеру питала отвращение к притворству, однако попыталась казаться безмятежной и спокойной. Но оказалось, что эта личина не отвечает моим целям. Тогда я прибегла к помощи моей горничной, которой разрешили прислуживать мне в моем тюремном заключении. С ней я часто обсуждала способы бегства. В результате наших совещаний она распорядилась, чтобы карета, запряженная шестеркой лошадей, ждала в заранее намеченном месте три дня; в течение этого срока я намеревалась осуществить план бегства.

Эти предварительные меры были приняты по моему желанию; затем необходимо было обмануть бдительность стражи. Вот каким образом я попыталась достичь цели: чтобы я могла дышать свежим воздухом, мне разрешали кататься в сопровождении двух лакеев, получивших приказ следить за каждым моим шагом, и однажды утром, когда мой муж ждал к обеду гостей, я приказала кучеру ехать к дому человека, который писал, держа перо во рту; я собиралась бежать под предлогом, будто хочу посмотреть такую диковинку. Но они были слишком ревностны в исполнении долга, чтобы дать себя обмануть, и вместе со мной вошли к нему в комнату.

Разочаровавшись в своих ожиданиях, я придумала другой план, увенчавшийся успехом. Я купила маслин в лавке и, приказав слугам ехать к воротам Сент-Джеймского парка и затем завернуть в парк, разбила одну из бутылок с маслинами, посетовала на неприятность и выразила желание, чтобы карету привели в порядок к моему возвращению. Пока моя стража занималась этим делом, я быстро пересекла площадь по направлению к казармам конной гвардии и неожиданно наткнулась в парке на знакомого, который заметил, что, судя по моему виду, я куда-то спешу. Я подтвердила его догадку и, не имея времени дать ему объяснения, ускорила шаги, подозвала наемную карету и в ней доехала до стоянки той кареты, которая меня ждала.

В то время как я приводила в исполнение свой план, дома все были в полном замешательстве; обед отложили до шести часов; мой муж объездил полгорода в поисках своей кареты, которая в конце концов вернулась, и слуги сообщили о моем бегстве. Призвали к ответу мою горничную и запугивали ее страшными угрозами, но она, как и все служившие у меня горничные, осталась мне верна. Тем временем я ехала без передышки по направлению к моему убежищу в Линкольншире, о котором его лордство еще ничего не знал, а так как мой кучер был неопытен, я вынуждена была всю дорогу давать ему указания и не только не спала, но даже и не отдыхала, пока мы не достигли места назначения. Здесь я жила мирно и спокойно в течение шести недель, как вдруг однажды появился в этих краях один из наемников мужа, который стал бахвалиться и клясться, что увезет меня живой или мертвой.

Не думайте, что его заявление меня не испугало, так как со мной были только две женщины и лакей. Тем не менее я призвала все свое мужество, которое часто меня выручало и никогда не изменяло мне в минуту опасности, и послала ему предупреждение о том, что, если он приблизится к моему дому, я прикажу его пристрелить без всяких церемоний. Он не решился возбудить против меня дело и вернулся в город, не выполнив поручения. Но поскольку мое местопребывание стало известно, у меня были основания ждать посещения мужа. Поэтому я расставила людей по дороге, обещав награду тому, кто первый мне сообщит о приближении его лордства.

Действительно, в одно прекрасное утро меня известили о его приезде, и, не теряя времени, я вскочила на коня и в сопровождении горничной и лакея помчалась верхом, невзирая на зимнюю пору. За два дня я оставила позади Линкольншир и сотни миль Эссекса, переправилась через реку у Тилбери, к завтраку была в Четеме, с помощью проводника в тот же вечер достигла Дувра и села на корабль, идущий в Кале, куда прибыла на следующий день в два часа пополудни; устав от дороги, я решила передохнуть.

Моя горничная, неспособная путешествовать с такой быстротой, следовала за мной, делая частые передышки, а лакей столь был удивлен моей выносливостью, что спросил, чувствую ли я когда-нибудь усталость. Сказать правду, только моя решимость помогла мне вынести невероятное утомление. Из Кале я направилась в Брюссель, где остановилась на частной квартире и вновь встречена была очень радушно светским обществом; при помощи друзей я заручилась покровительством королевы венгерской на время моего пребывания в Австрийских Нидерландах.

Я жила в безопасности, вращаясь в английском обществе, весьма многочисленном, но большую часть времени проводила очень приятно у графини Калемберг, в чьем доме я часто обедала и ужинала. Я сблизилась также с принцессой Чемей, которую очень любила мадам д'Аррак, супруга губернатора.