Уильям Теккерей - Базар житейской суеты. Часть 3

За нѣсколько десятковъ шаговъ отъ фасада, на поворотѣ въ большую Гигантскую улицу, гдѣ были нѣкогда господскія конюшни, стоятъ небольшія скромныя ворота, которыхъ ничѣмъ нельзя отличить отъ обыкновеннаго входа въ конюшню. Но передъ этими воротами на задній дворъ весьма часто, въ былыя времена, останавливался небольшой красивый фаэтончикъ. какъ разсказывалъ мнѣ объ этомъ мой чичероне, Томъ Ифсъ, который знаетъ всю подноготную касательно фамиліи лорда Стейна.

— Мистеръ Лукуллъ и синьйора Perdita не одинъ разъ, сэръ, проходили черезъ эти ворота, говорилъ мнѣ мистеръ Ифсъ. Маріанна Клеркъ тоже была здѣсь. Подлѣ этого входа были расположены, сэръ, petils appartements лорда Стейна, превосходныя комнаты, сэръ; одна изъ нихъ вся изъ слоновой кости, и обита бѣлымъ атласомъ, другая изъ чернаго дерева, украшеннаго чернымъ бархатомъ. Банкетная зала взята изъ дома Саллюстія въ Помпеи, и расписана знаменитымъ Козьуэ. Въ маленькой кухнѣ всѣ кострюли были изъ чистаго серебра, и всѣ вертелы изъ чисгаго золота. Въ этой самой кухнѣ Орлеанскій Egalité жарилъ куропатокъ въ ту ночь, когда онъ и маркизъ Стейнъ выиграли сотнй тысячь у одного значительнаго лица. Половина этихъ денегъ погибла во французскую революцію, на другую лордъ Стейнъ купилъ маркизатъ и Подвязку, а остальная сумма…

Мнѣ, впрочемъ, нѣтъ надобности докладывать читателю, куда и на что лордъ Стейнъ израсходовалъ остальныя сотни фунтовъ, выигранныхъ имъ у одного значительнаго лица, Томъ Ифсъ знаетъ и разсказываетъ всѣмъ объ употребленіи каждаго шиллинга, выходившаго въ ту пору изъ кармана лорда Стейна.

Но кромѣ этого столичнаго дома, были у маркиза еще замки и великолѣпные палаццо, разбросанные въ разныхъ частяхъ. Трехъ Соединенныхъ Королевствъ. Они описаны подробно во всѣхъ дорожникахъ, изданныхъ для любознательныхъ туристовъ. Вотъ имена ихъ: замокъ Стронгбау, окруженный лѣсомъ, на шаннонскомъ берегу; Гигантскій замокъ, въ Кармартенширѣ, гдѣ Ричардъ ІІ взятъ былъ въ плѣнъ; Гигантскій Палаццо въ Йоркширѣ, гдѣ, какъ мнѣ разсказывали, было двѣсти серебряныхъ чайниковъ, подаваемыхъ къ завтраку гостямъ, и всѣ остальныя принадлежности чайнаго прибора были тоже изъ чистаго золота и серебра. Для каждаго гостя, сколько бы ихъ ни было, отводился въ палаццо особый нумеръ, снабженный всѣми принадлежностями. Гемпширскій замокъ лорда Стейна извѣстенъ подъ именемъ Тихаго Ручья. Тутъ была его ферма, и тутъ проводилъ онъ значительную часть года. Всѣ помнятъ превосходную мебель этого замка, проданную, по смерти милорда, знаменитымъ аукціонеромъ, котораго теперь тоже нѣтъ на свѣтѣ. Маркиза Стейнъ происходила отъ древняго и знаменитаго рода Церліоновъ; отъ маркизовъ Камлотъ, сохранявшихъ всегда свою древнюю вѣру послѣ обращенія достопочтеннаго Друида, перваго ихъ предка. Родословное ихъ дерево начинается гораздо ранѣе прибытія въ Британію воимственнаго Брута. Старшій сынъ этой фамиліи всегда носитъ титулъ Пендрагона. Другіе сыновья, съ незапамятныхъ временъ; назывались Артурами, Утерами и Карадоками. Представители этого рода всегда играли блистательную роль въ политическомъ мірѣ. Артуръ Камлотъ былъ въ шестнадцатомъ вѣкѣ каммергеромъ королевы Маріи, и служилъ, при частной корреспонденціи, между королевой шотландской и Гизами, ея дядями. Младшій сынъ этого дома служилъ въ ту пору при особѣ великаго герцога, и отличился въ славную варѳоломеевскую ночь. Камлоты неизмѣнно оставались приверженцами Маріи до послѣдней минуіы ея злосчастной жизни. Родъ ихъ былъ значительно ослабленъ участіемъ въ ополченіи противъ Испанцевъ, въ эпоху знаменитой армады, и потомъ, при Елисаветѣ, почти все ихъ имѣніе было конфисковано въ казну. Камлоты принимали также дѣятельное участіе въ религіозныхъ распряхъ, когда новая англиканская церковь должна была бороться съ приверженцами папизма…

Леди Мери Церліонъ получила воспитаніе въ одномъ изъ парижскихъ монастырей. Дофина Марія-Антуанетта была ея крестной матерью. Въ эпоху цвѣтущей юности и красоты выдали ее замужъ, или, какъ носился тогда слухъ, продали ее лорду Гиганту, который въ ту пору выигралъ въ Парижѣ огромныя суммы у брата этой леди на одномъ изъ банкетовъ Филиппа Орлеанскаго. Знаменитую дуэль лорда Гиганта съ графомъ де-ла-Маршъ, французскимъ мушкетеромъ, общая молва приписывала тогда притязаніямъ молодаго графа на сердце и руку прекрасной леди Мери Церліонъ. Де-ла-Маршъ былъ пажомъ и любимцемъ королевы. Леди Мери обвѣнчалась съ лордомъ Гигантомъ, когда несчастный графъ, раненный на дуэли, лежалъ въ постели. Послѣ свадьбы она отправилась съ мужемъ въ его лондонскій домъ на гигантскомъ Скверѣ, и нѣсколько времени играла блистательыую роль при дворѣ принца Валлійскаго. Фоксъ предлагалъ, на торжественныхъ обѣдахъ, тосты за ея здоровье. Морисъ и Шериданъ прославляли ее въ своихъ пѣсняхъ. Мальмесбери посвящалъ ей свои лучшіе мадригалы; Горацій Вальполь провозглашалъ ее красавицей; Девонширъ почти ревновалъ ее ко всѣмъ, но всѣ эти интриги и удовольствія блистательнаго общества скоро, повидимому, напугали прекрасную маркизу; произведя на свѣтъ двухъ сыновей, она вдругъ бросила большой свѣтъ, и похоронила себя въ набожномъ уединеніи. Ничего нѣтъ удивительнаго, если маркизъ Гигантъ, онъ же милордъ Стейнъ, любившій до безпамятства свѣтскія удовольствія и развлеченія, тщательно избѣгалъ съ той поры общества своей несчастной супруги, молчаливой, грустной, мечтательной и робкой.

Всѣми этими подробностями мы одолжены вышеупоминутому Тому Ифсу, котораго ввели мы въ эту исторію единственно потому, что онъ знаетъ всѣхъ великихъ людеи нашей столицы. Джентльменскія сплетни и тайны каждой фамиліи извѣстны ему наперечетъ. Дальнѣйшія подробности относительно миледи Стейнъ — вѣрныя или невѣрныя, не знаю — состоятъ въ слѣдующемъ:

— Страшному униженію подвергалась эта женщина въ своемъ собственномъ домѣ, говорилъ Томъ Ифсъ. Лордъ Стейнъ заставлялъ ее сидѣть за столомъ съ такими женщинами, съ которыми я ни за какія блага не познакомилъ бы своей жены… то-есть, сказать по совѣсти, скорѣе я умру, чѣмъ введу въ ихъ общество мистриссъ Ифсъ. Вотъ вамъ имена этихъ женщинъ: леди Клекенбери, мистриссъ Чиппенчемъ, madame de la Cruchecassée жена французскаго секретаря, и многія другія, всѣ любовницы или фаворитки извѣстнѣйшихъ людей…

Не подлежитъ, однакожь, ни малѣйшему сомнѣнію, что мистеръ Томъ Ифсъ, столько заботливый о репутаціи своей супруги, счелъ бы за величайшее счастіе получить приглашеніе на обѣдъ какой-нибудь изъ этихъ женщинъ.

— И думаете ли вы, продолжалъ Томъ Ифсъ, что маркиза Стейнъ подчинялась волѣ своего супруга безъ всякой основательной причины? Вѣдь эта женщина, какъ вамъ не безъизвѣстно, происходитъ отъ такой фамиліи, которая гордится своей породой не меньше какихъ-нибудь султановъ. Стейны передъ Камлотами то же, что ливрейные лакеи — ни больше, ни меньше, дождливые грибки, которые выростаютъ десятками тысячь на джентльменскомъ лугу. Еслибъ они еще происходили по прямой линіи отъ лорда Гиганта, ну, тогда другой вопросъ; но вѣдь они составляютъ собственно младшую и притомъ сомнительную отрасль Гигантскаго Дома… Итакъ, думаете ли вы, что маркиза Стейнъ, самая гордая и надменная изъ всѣхъ британскихъ леди, унижалась передъ своимъ мужемъ, такъ-себѣ, безъ достаточнаго повода? Фи! Нѣтъ, сэръ, есть тутъ и поводъ и причина, поводъ секретный, причина тайная. Исторія, видите ли, вотъ какая: аббатъ de-la-Marche, эмигрировавшій сюда во французскую революцію, былъ тотъ самый мушкетерскій полковникъ де-ла-Маршъ, съ которымъ Стейнъ сражался въ Парижѣ передъ своей женитьбой. Онъ и маркиза встрѣтились въ Лондонѣ — вы понимаете? И вотъ послѣ того; какъ достопочтенный полковникъ погибъ въ Британіи, пораженный наповалъ пистолетомъ взбѣшеннаго мужа, миледи Стейнъ отказалась отъ всѣхъ обществъ, и предалась, такъ-сказать. созерцательному уединіенію. Каждое утро вы можете, если угодно, видѣть ее въ испанской капеллѣ. Я былъ тамъ нѣсколько разъ, по случаю, и наблюдалъ ее. Есть въ ея жизни тайна, ужь на этотъ счетъ можете положиться на меня. Особа извѣстнаго сорта, заключилъ Томъ Ифсъ, дѣлая мистическій жестъ, — не позволитъ себѣ быть несчастной безъ достаточнаго повода, и если миледи Стейнъ предается созерцательному уединенію, то ужь это значитъ, что лордъ Стейнъ держитъ, такъ-сказать, надъ ея головой острый мечь.