Дэвид Лоуренс - Сыновья и любовники

— А мы подумали, вы такой грустный, — сказала она, — они и подбили меня предложить вам шоколадку.

— Я не прочь и еще одну… с другой начинкой, — сказал Пол.

И вот они уже смеются все вместе.

Домой он вернулся в девять, когда уже темнело. Он вошел молча. Мать ждала его, с тревогой поднялась.

— Я ей сказал, — объявил Пол.

— Я рада, — с огромным облегчением отозвалась мать.

Он устало повесил шапку.

— Я сказал, между нами все кончено.

— Правильно, сынок, — сказала мать. — Сейчас ей тяжко, но в конечном счете так будет лучше. Я знаю. Ты ей не подходил.

Пол неуверенно засмеялся и сел.

— Я так повеселился с девушками в трактире, — сказал Пол.

Мать посмотрела на него. Сейчас он не помнил о Мириам. Он рассказал ей о подружках, с которыми познакомился в «Ивушке». Миссис Морел все смотрела на него. Странной казалась его веселость. За нею скрывались ужас и страдание.

— Теперь поужинай, — очень ласково сказала миссис Морел.

Поев, он сказал с тоской:

— Она говорит, я никогда ей не принадлежал, ма, и вначале тоже, так что для нее это не неожиданность.

— Боюсь, она еще надеется, что это не конец.

— Да, — согласился Пол. — Наверно.

— Ты увидишь, это лучше, что вы расстались, — сказала мать.

— Не знаю я, — безнадежно сказал он.

— Оставь ее в покое, — сказала мать.

Итак, Пол оставил Мириам, и теперь она была одна. Очень мало кому было до нее дело и почти ни до кого не было дела ей. Она осталась одна, замкнулась в себе и ждала.

Своим искусством Пол мало-помалу стал зарабатывать на жизнь. Фирма Либерти взяла у него несколько написанных красками эскизов для узорных тканей, и можно было продать еще в два-три места узоры для вышивок, для напрестольной пелены и другие подобные работы. Сейчас он предлагал не очень много работ, но мог предложить больше. К тому же он подружился с художником фирмы керамических изделий и учился искусству своего нового знакомца. Прикладное искусство его очень привлекало. В то же время он неспешно трудился над своими картинами. Он любил писать большие фигуры, полные света, но не просто сотканные из света и отбрасывающие тень, как у импрессионистов; фигуры, довольно четко очерченные, словно бы светились, как иные изображения людей у Микеланджело. И писал он их на фоне пейзажа, соблюдая, как он полагал, верные пропорции. Работал он главным образом по памяти, изображая всех, кого знал. Он твердо верил, что работы его хороши и ценны. Несмотря на приступы уныния, на робость, наперекор всему в работу свою он верил.

В двадцать четыре года он впервые уверенно сказал матери:

— Мама, я буду выдающимся художником.

Она фыркнула на свой особый лад. Будто не без удовольствия пожала плечами.

— Прекрасно, мой мальчик, поживем — увидим, — сказала она.

— И увидишь, голубка! Придет время — еще загордишься!

— Я и так довольна, мой мальчик, — улыбнулась мать.

— Но кое-что тебе придется менять. Как ты ведешь себя с Минни!

Минни была их маленькая служанка, девчонка четырнадцати лет.

— А чем плоха Минни? — с достоинством спросила миссис Морел.

— Я слышал ее нынче утром, когда ты вышла под дождь за углем, — сказал Пол. — «Ой, миссис Морел! Я ж сама хотела сбегать». Оно и видно, как ты умеешь обращаться со слугами!

— Ну, это просто означает, что она славная девочка, — сказала миссис Морел.

— И ты еще извиняешься перед ней: «Ты ведь не можешь делать два дела сразу».

— Она и вправду была занята, мыла посуду, — возразила миссис Морел.

— А что она тебе ответила? «Да можно было чуток обождать. Гляньте, как вы ковыляете!»

— Да… этакая дерзкая девчонка! — с улыбкой сказала миссис Морел.

Пол, смеясь, посмотрел на мать. Его любовь опять и разрумянила ее и согрела. Казалось, в этот миг ее лицо озарялось солнцем. Пол с удовольствием продолжал работать. Когда мать была счастлива, она казалась совсем здоровой, он даже забыл про ее седые волосы.

И в этом году она поехала с ним отдохнуть на остров Уайт. Это было необыкновенно увлекательно и необыкновенно красиво. Миссис Морел была полна радости и удивления. Но Пол утомил ее слишком долгими прогулками. И однажды с ней случился тяжелый обморок. Таким серым стало ее лицо, так посинели губы! Для Пола это было пыткой. Будто в грудь ему вонзили нож. Потом ей полегчало, и он почти забыл про этот случай. Но тревога в душе осталась, будто незажившая рана.

Расставшись с Мириам, Пол почти тотчас пошел к Кларе. В первый же понедельник после разрыва он спустился в мастерскую. Клара подняла на него глаза и улыбнулась. Сами того не ведая, они очень сблизились. Она увидела, что он явно повеселел.

— Привет, царица Савская! — со смехом сказал Пол.

— Что такое? — спросила Клара.

— По-моему, вам это подходит. На вас новое платье.

Клара покраснела, спросила:

— Ну и что с того?

— Идет вам… да еще как! А я мог бы сделать для вас эскиз платья.

— Это разве возможно?

Пол стоял перед ней и объяснял, глаза его блестели. Он приковал к себе ее взгляд. Потом вдруг обхватил ее за плечи. Клара было отшатнулась. А он натянул и разгладил блузку у нее на груди.

— Вот вроде этого! — объяснил он.

Но у обоих лица пылали, и Пол тотчас убежал. Он ее коснулся! От этого ощущения он весь дрожал.

Меж ними уже установилось некое тайное понимание. На следующий вечер он перед поездом зашел с ней на несколько минут в кинематограф. Они сели, и Пол увидел, ее рука лежит подле него. Несколько мгновений он не решался до нее дотронуться. Кадры плясали, мелькали перед глазами. Наконец он решился взять ее за руку. Рука оказалась большая и крепкая, она заполнила всю его горсть. Он ее сжал. Клара не шевельнулась, не подала никакого знака. Когда они вышли, пора было отправляться на поезд. Пол мешкал.

— До свиданья, — сказала Клара. Пол кинулся через дорогу.

Назавтра он опять пришел и заговорил с ней. Она держалась довольно высокомерно.

— В понедельник погуляем? — спросил он.

Клара отвернулась.

— А Мириам вы доложите? — насмешливо спросила она.

— Я с ней порвал, — ответил Пол.

— Когда?

— В прошлое воскресенье.

— Вы поссорились?

— Нет! Я так решил. И прямо ей сказал, что отныне считаю себя свободным.

Клара промолчала, и Пол опять занялся делом. Какая она спокойная, какая величественная!

В субботу вечером он пригласил ее зайти с ним после работы в ресторан и выпить кофе. Она пошла и держалась очень сухо и отчужденно. До поезда у него оставалось три четверти часа.

— Пройдемся немного, — предложил Пол.

Клара согласилась, и они прошли мимо Замка в парк. Пол ее побаивался. Клара, задумавшись, шла рядом, шла будто обиженно, нехотя, сердито. Пол боялся взять ее руку.