Эрих Кестнер - Трое в снегу

— Вероятно, имеют в виду вас, — сказал Эдуард.

— «Милостивую госпожу» вводить не будем, — проворчала она. — Я фрау Хагедорн. Звучит достаточно хорошо. Ну ладно, пойду поболтаю. В конце концов, барышня — дочь вашего шефа.

Она поправила полуботинок, кивнула обоим мужчинам и пошла вслед за слугой.

— Ну зачем ты вернулся в Берлин? — спросил Эдуард.

— Позволь! — обиженно сказал Фриц. — Когда швейцар Польтер сообщил мне, что произошло, Хагедорна уже нельзя было удержать.

— Эта Каспариус предложила мне через директора двести марок, если я немедленно исчезну.

— Ну и наглая баба! — сказал Фриц. — Хотела меня соблазнить. Это ясно. Ты был помехой в ее разгульной жизни. Вот, наверно, выпучила глаза, когда я уехал! — Он тепло посмотрел на друга. — Нашел тебя все-таки! Теперь отыскать Хильду, и все будут в сборе… А почему она удрала? Она тебе не дала свой адрес?

Постучали. Дверь в соседнюю комнату открылась. Появился слуга и тотчас исчез. Эдуард поднялся и пошел в ту комнату. Фриц осторожно двинулся за ним.

— Ага! — сказал он. — Рабочий кабинет шефа. Скоро он, наверно, появится сам. Эдуард, давай без глупостей! Сейчас же пересядь на другой стул! — Фриц рассердился, так как Эдуард уселся за письменный стол. — Если старик Тоблер не понимает шуток, то мы вылетим в два счета! Ну пересядь куда-нибудь! Ведь я собираюсь жениться, Эдуард!

Однако тот остался сидеть за письменным столом.

— Теперь выслушай меня, пожалуйста, — попросил он. — В Брукбойрене я тебя немного обманул. Не скажу, что мне это было приятно. Не люблю врать. Очень не люблю. Но в чертовом отеле я не решился сказать правду. Боялся, что ты меня превратно поймешь.

— Эдуард, — сказал молодой человек. — Ты начинаешь меня дурачить! Не нужно сказок! Выкладывай все как есть! В чем ты меня надул? Но прежде, чем ответишь, пересядь на другой стул. Это нервирует меня.

— Дело в том… — начал Эдуард. — Со стулом это тоже связано. Мне ужасно трудно… Значит…

Тут снова постучали. Вошел слуга, сказал: — Кушать подано, господин тайный советник! — и вышел.

— Что такое? — спросил Хагедорн и поднялся. — Что лакей тебе сказал? Тайный советник?

Эдуард смущенно пожал плечами.

— Представь себе! — сказал он. — Ничего не могу изменить, Фриц. Не сердись на меня, ладно? Я — старик Тоблер.

Молодой человек схватился за голову.

— Ты Тоблер? Ты миллионер, за которого принимали меня? Из-за тебя у меня в номере были три кошки, а в постели кирпичи?

Тайный советник кивнул.

— Именно так. Моя дочь тайком от меня позвонила в отель. И когда ты и я прибыли, нас перепутали. Я не мог открыть свое инкогнито. Ведь приз на конкурсе я выиграл под фамилией Шульце! Теперь ты понимаешь?

Хагедорн сухо поклонился.

— Господин тайный советник, при сложившихся обстоятельствах хочу вас просить…

— Фриц, остановись! — сказал Тоблер. — Прошу тебя, не говори ничего сгоряча! Запрещаю тебе, слышишь?

Он подошел к молодому человеку, лицо которого выражало упрямство.

— Ну что ты вообразил? Неужели ты так мало ценишь нашу дружбу, что запросто можешь ее отбросить? И только потому, что у меня есть деньги? Но это же не позор! — Он взял молодого человека под руку и стал ходить с ним взад-вперед по кабинету. — Пойми, то, что я переоделся бедняком, было не только шуткой. Мне захотелось побыть среди людей без фатального ореола миллионера. Хотелось сблизиться с ними, узнать на собственном опыте, как они ведут себя с бедняком. Ну вот, шутка окончена. То, что я хотел испытать, мало значит в сравнении с тем, что я пережил. Я нашел друга. Наконец обрел друга, мой мальчик! Дай руку старику Тоблеру! — Он протянул руку Фрицу. — Ну, черт возьми, упрямая твоя башка! Ну?

Фриц схватил протянутую руку.

— Все в порядке, Эдуард, — сказал он. — И прости, пожалуйста.

Когда они вошли в столовую, тайный советник заметил:

— Мы, конечно, первые. И чего женщины всегда так долго судачат!

— Да, ведь у тебя есть дочь, — сказал Хагедорн. — Сколько ей в общем и целом?

Тоблер усмехнулся.

— На выданье она и несколько дней назад обручилась.

— Здорово, — сказал Фриц. — Поздравляю. А теперь без шуток: ты действительно не знаешь, где живет Хильда?

— Она не сообщила мне адреса, — дипломатично ответил Тоблер. — Но ты их получишь. Хильду и адрес.

— У меня тоже такое предчувствие, — сказал молодой человек. — Но когда она мне попадется, я ей задам взбучку! А то еще вообразит, что я позволю будущей жене вертеть мною. Тут надо вовремя пресечь. Ты не находишь?

Открылась дверь, въехал сервировочный столик, уставленный супницами и блюдами. Его толкал перед собой седовласый слуга. Когда столик остановился, слуга поднял лицо и сказал:

— Добрый вечер, господин кандидат.

— Здравствуйте, — машинально ответил Хагедорн, но тут же вскочил на ноги: — Господин Кессельгут!

Слуга кивнул:

— Он самый, господин кандидат.

— А пароходная линия?

— Была маскировкой, — объяснил тайный советник. — Иоганн мой старый камердинер. Я не хотел ехать в Брукбойрен один. Поэтому он превратился в судовладельца. Свою роль он сыграл блестяще.

— Это было нелегко, — скромно заметил Иоганн.

— Будет ли противоречить вашей служебной этике, если я крепко пожму вам руку? — спросил Фриц.

— Мне кажется, что в данном случае я могу сделать исключение, — ответил Иоганн.

Фриц пожал ему руку.

— Теперь я понимаю, почему вы пришли в ужас от комнаты Эдуарда. Хорошо вы меня разыграли!

— То была не комната, а ультиматум, — сказал Иоганн.

Фриц снова уселся. Старый благородный слуга расставлял на столе блюда.

— Как вспомню, что вместо тебя дал себя массировать, то о примирении не может быть и речи, — сказал Фриц Эдуарду. — Кстати, я купил тебе старинную оловянную кружку. А вам, Иоганн, ящичек гаванских. А Хильде пару сережек. Мне только остается продеть их себе в нос.

— Большое спасибо за сигары, господин кандидат, — сказал Иоганн.

Хагедорн хлопнул ладонью по столу.

— Ах, этого вы еще не знаете! Перед отъездом я сказал директору отеля и швейцару, что я вовсе не переодетый миллионер! Таких вытянутых рож я в жизни не видел.

— Иоганн, генеральный директор Тидеман звонил? — спросил Тоблер.

— Еще нет, господин тайный советник. Слуга обратился к Хагедорну:

— Концерн Тоблера сегодня или завтра купит гранд-отель «Брукбойрен». И те оба вылетят с треском.

— Но, Эдуард, — сказал Фриц, — разве можно наказывать двух служащих за высокомерие постояльцев? Согласен, они вели себя мерзко. Но твоя затея выступить мнимым бедняком в отеле-люкс тоже была довольно слабоумной.

— Иоганн, он прав? — спросил тайный советник.

— Более или менее, — признал слуга. — Только вот выражение «слабоумной» мне кажется несколько резким.