Силвия Плат - Под стеклянным колпаком

Джоан надела пончо и принялась набирать, один за другим, номера кембриджских врачей. Список их был довольно внушителен. У первого доктора никто не взял трубку. Второй доктор, которому Джоан начала излагать мою ситуацию, ответил ей так, что она воскликнула: «Понятно!» — и бросила трубку.

— Что он сказал?

— Он обслуживает только своих постоянных клиентов или выезжает на экстренные случаи. А сейчас воскресенье.

Я попыталась поднять руку, чтобы взглянуть на часы, но рука оказалась тяжела, как камень, и не думала шевелиться. Воскресенье — райское времечко для врачей! Они разъезжаются по загородным клубам, они едут к морю, они проводят время с любовницами или с женами, они отправляются в церковь, они катаются на яхтах, они изо всех сил делают вид, что никакие они не врачи, а самые обыкновенные люди.

— Ради Бога, Джоан. Скажи ему, что это экстренный вызов. По третьему номеру никто не ответил, а по четвертому — положили трубку, едва услыхав, что речь идет о женском кровотечении. Джоан принялась плакать.

— Послушай-ка, Джоан, — сказала я, превозмогая боль. — Позвони в городскую больницу. Скажи, что это экстренный вызов. Хотят они или нет, но им придется забрать меня.

Лицо у Джоан прояснилось, и она позвонила в больницу. В Службе скорой помощи ей сообщили, что дежурный доктор займется мной, если она сможет доставить меня в больницу. Джоан вызвала такси.

Она настояла на том, чтобы сопровождать меня. С отчаянием я вцепилась руками в свою еще раз перемененную повязку, пока таксист, на которого явно произвел впечатление названный нами адрес, срезал один угол за другим, петляя по полуосвещенным улицам.

Прибыв наконец на место, он с диким скрежетом затормозил.

Я оставила Джоан расплатиться с ним и устремилась в пустое, скудно освещенное помещение. Из-за белой ширмы показалась ночная сиделка.

В нескольких словах я успела объяснить ей подлинную причину своих неприятностей, прежде чем в дверях показалась Джоан, широко раскрыв глаза и моргая, как страдающая близорукостью сова.

Тут появился и дежурный доктор, и я с помощью санитарки вскарабкались на гинекологическое кресло. Санитарка шепнула что-то врачу, тот кивнул и принялся распутывать окровавленную повязку. Я почувствовала, как его пальцы принялись что-то искать, а Джоан, прямая и неподвижная, как солдат, стояла справа от меня, крепко держа меня за руку. Кого она этим подбадривала — меня или себя, — я не знаю.

— Ай! — Мне стало просто невыносимо больно.

Доктор присвистнул:

— Такая, как вы, попадается одна на миллион.

— Что вы хотите сказать?

— Я хочу сказать, что лишь у одной из миллиона это бывает именно гак.

Доктор тихо и коротко сказал что-то медсестре, и та бросилась к боковому столику и принесла бинт и какие-то серебристые инструменты.

— Я прекрасно вижу, — доктор склонился надо мной, — в чем именно тут загвоздка.

— И вы в состоянии помочь мне?

Доктор рассмеялся:

— Ну конечно же, в состоянии.

Меня разбудил стук в дверь. Было за полночь и во всех палатах все давно спали. Я не могла даже представить себе, кто это решил меня проведать.

— Войдите!

И я зажгла лампу на ночном столике.

Дверь приоткрылась, и в проеме показалась большая, темная голова доктора Квинн. Я с удивлением восприняла этот визит. Хотя я и была знакома с доктором Квинн и часто виделась с ней в здешних коридорах, мы никогда ни о чем не разговаривали, ограничиваясь только легким кивком. А теперь она сказала:

— Мисс Гринвуд, можно к вам на минуту?

Я кивнула.

Доктор Квинн вошла в комнату, тихо затворила за собой дверь.

Она была в одном из своих неизменных строгих костюмов синего цвета, в треугольном вырезе на груди сверкала снежно-белая блузка.

— Мне жаль беспокоить вас, мисс Гринвуд, и в особенности в столь поздний час, но, мне кажется, вы могли бы помочь нам разобраться с вашей подругой Джоан. На мгновение я вообразила, будто доктор Квинн начнет сейчас упрекать меня за то, что Джоан пришлось вернуться в клинику. Я до сих пор не могла со всей уверенностью сказать, что именно вынесла Джоан из нашей поездки в больницу скорой помощи и что она поняла про меня, но несколько дней спустя она вернулась в «Бельсайз» и обосновалась здесь, сохранив, правда, почти неограниченное право на выход в город.

— Сделаю все, что в моих силах.

Доктор Квинн присела на краешек моей постели. Выражение лица у нее было тяжелое.

— Нам хотелось бы выяснить, где находится Джоан. Нам представляется, что вы могли бы в этом помочь.

Внезапно я ощутила острое желание отпереться от какого бы то ни было знакомства с Джоан.

— Понятия не имею, где она, — сказала я холодно. — А разве она не у себя в палате?

Отбой у нас был уже давным-давно.

— Ее там нет. Джоан сегодня вечером было разрешено отправиться в кино, и она до сих пор не вернулась из города.

— А кто с нею был?

— Она была одна. — Доктор Квинн сделала паузу. — Нет ли у вас хоть каких-нибудь догадок относительно того, где она может заночевать?

— Да наверняка она вернется. Просто где-нибудь задержалась.

Но я и сама не могла вообразить себе, что бы это задержало Джоан в скучнейшем вечернем Бостоне.

Доктор Квинн покачала головой:

— Последний троллейбус был час назад.

— А может, она возьмет такси?

Доктор Квинн вздохнула.

— А вы не связывались с этой девицей, как ее, Кеннеди? У которой Джоан недавно жила?

Доктор Квинн кивнула:

— Связывались.

— А с семьей?

— Ну, туда бы она никогда не отправилась… Но мы справлялись и там.

Доктор Квинн какую-то минуту помешкала, словно ища разгадку тайны в ночной тишине, а затем сказала:

— Что ж, мы сделаем все, что в наших силах. — И пошла прочь.

Я выключила свет и попыталась заснуть, но лицо Джоан, бесплотное и улыбающееся, плыло передо мной, напоминая улыбку Чеширского кота. Мне даже почудилось, будто я слышу ее голос, какие-то шорохи и вздохи во тьме, но потом я сообразила, что это ночной ветер шумит ветвями в больничном саду.

На морозной заре меня разбудил еще один стук в дверь.

На этот раз я открыла сама.

Передо мной стояла доктор Квинн. Она стояла навытяжку, как полицейский сержант, но во всем ее облике чувствовалась какая-то подавленность.

— Думаю, я должна сообщить тебе об этом, — сказала она. — Джоан нашли.

Избранная доктором грамматическая конструкция заставила кровь похолодеть у меня в жилах.

— Где?

— В лесу, у замерзшего пруда…

Я открыла было рот, но не смогла произнести ни слова.

— Один из санитаров нашел ее, — продолжила доктор Квинн. — Только что. Когда он шел на работу.

— А она?..

— Умерла, — произнесла доктор Квинн. — Она, знаешь ли, повесилась.