Пэлем Вудхауз - Том 9. Лорд Бискертон и другие

— Мне сильно полегчало.

— И мне не так плохо, — сказал Бисквит. — Признаюсь, нынче вечером был момент, когда мне стало не по себе от мысли, что я единственный жених, попавший в затруднительное положение. Но надо сказать, что Господь Бог на месте и присматривает за созданным им миром. Мне кажется, это дело надо отпраздновать, старина. Поедем завтра на ленч куда-нибудь в Сити! Я могу там появиться, не опасаясь Дайкса, Дайкса и Пинвида. Я заеду за тобой в контору около половины второго.

Лорд Ходдесдон провел этот знаменательный вечер за роскошным обедом в своем клубе. Он съел все, что доктор советовал ему избегать, и выпил бутылку вина, которое доктор называл ядом. Бывают случаи, которые следует отмечать с подобающей торжественностью, несмотря на все врачебные предписания. Один такой случай как раз и озарил жизнь лорда Ходдесдона. Он только что сдал Эджелинг-корт в аренду мистеру Фрисби на полтора месяца, и чек на шестьсот фунтов грел душу его лордства, который почти утратил веру в удачу.

В начале кампании лорд Ходдесдон опасался, что дело не выгорит. Увидев фотографии Эджелинга, Т. Патерсон Фрисби только что-то пробурчал себе под нос. Потом, овладев голосом, пожелал получить информацию, на кой черт сдался ему деревенский дом размером с отель «Карлтон». А когда перед глазами лорда Ходдесдона соблазнительно замаячили приближающиеся скачки, мистер Фрисби презрительно бросил, что если, дескать, его лордство воображает, что перед ним один из тех дураков, кто любит кататься на пони, то он глубоко заблуждается.

Правда, потом он смягчился и велел еще раз показать фотографии. Попросил время, чтобы подумать. И сегодня наконец сдался, оправдывая капитуляцию желанием устроить вечеринку для племянницы Энн. Эджелинг мог как раз вместить всех ее друзей-приятелей, сказал мистер Фрисби.

Лорд Ходдесдон не поверил в то, что мистер Фрисби руководствовался именно этим мотивом. Как человек наблюдательный, он обратил внимание на растущую симпатию между мистером Фрисби и леди Верой Мейс и вообразил, что именно сестра оказала определенное влияние на финансиста. А если так, думал лорд Ходдесдон, потягивая бенедиктин и покуривая сигару «корона-корона», то она все-таки молодец. Временами мысли о сестре вызывали у него приступы тошноты, но нынче вечером он не находил в ней ни единого изъяна.

Он решил пойти на Дэвис-стрит и выразить ей семейное благоволение. Человек справедливый, он считал, что сестер следует поощрять, когда они того заслуживают. Докурив сигару, он надел пальто и шляпу и отправился в путь.

В доме не было никого, кроме горничной. Лорд Ходдесдон удобно устроился в кресле и предался размышлениям о шестистах фунтах. Но тут же щелкнул замок и в комнату вошла леди Вера.

— Джордж! — воскликнула она, и в голосе ее прозвучало чувство облегчения. — Слава Богу, что ты здесь. Я собиралась звонить тебе в клуб, чтобы ты немедленно пришел.

Сестринская нежность тронула лорда Ходдесдона. Ему даже в голову не приходило, что леди Вера сообщит ему нечто неприятное. В мире, где раздают чеки на шестьсот фунтов, неприятности исключаются.

— Неужто, старушка? — благодушно спросил он. — Ну вот он, я. И у меня есть для тебя новости.

— Это у меня новости, — сказала леди Вера, опускаясь в кресло, как королева в театральной трагедии. — И самые пренеприятнейшие.

— Господи! — огорчился лорд Ходдесдон. У него возникло ощущение, что леди Вера испортит ему остаток вечера.

Леди Вера вскочила с места и встала, тяжело дыша, возле брата. Лорд Ходдесдон вжался в кресло. Временами сестра напоминала ему фазана с растопыренными крыльями. Лорд Ходдесдон ничего не имел против фазанов с растопыренными крыльями, но в свое время и на своем месте, и ему совсем не нравились любительские подражания этим благородным птицам в небольшой гостиной.

— Что такое? — раздраженно вопросил он. Леди Вера приступила к изложению.

— Джордж, я только что обедала с леди Корсторфайн.

— И что?

— У «Марио».

— Да?

— И что бы ты думал?

— Какого черта ты меня спрашиваешь?

— Там была Энн.

— А что тут такого?

— Она была не с нами. Она сидела на галерее.

— Да?

Леди Вера вперила в брата горящий взгляд и выбросила козырную карту:

— Она была с мужчиной!

Лорд Ходдесдон сделал последнюю жалкую попытку удержать ускользающий призрак счастья. Но он уже понял, что усилия его обречены.

— Что в том худого? — риторически вопросил он. — Ничего. Таковы все нынешние девицы.

— Не будь дураком, Джордж, — безжалостно отрезала леди Вера, развеивая остатки его надежд. — Если бы это был Тодди Моллинг, или Берти Уинч, или еще кто-то из ее компании, с кем она ездит танцевать, я бы глазом не моргнула. Но этого типа я ни разу не видела. И он явно был не случайным партнером.

— Неужто тот самый, которого Джейн Венейблс видела с ней в машине!

— Должно быть, он.

— Откуда у тебя такая уверенность? — слабо запротестовал лорд Ходдесдон.

— Проверить нетрудно, — ответила леди Мейс— Вот как раз Энн идет. Спрошу у нее.

Послышался скрежет ключа в замке, и в холле раздался голос девушки. Она что-то напевала.

— Мне кажется, она счастлива, — заметил лорд Ходдесдон.

— В ресторане она тоже выглядела очень счастливой, — угрюмо отозвалась леди Вера. — Они смотрели друг другу в глаза.

— Не может быть!

— И за руки держались.

— Ну что ты!

— Я своими глазами видела. Дверь открылась.

— Ах, Энн, дорогая, — сказала леди Вера. — Вот и ты. Радость Энн сняло как рукой. Она чувствовала, что ее ждет неприятная сцена, а кому это понравится? Увертки претили природе Энн Мун. Она не имела ни малейшего намерения скрыть то, что произошло. Ее беспокоило лишь, как наилучшим образом рассказать об этом. Она знала, что одни предпочитают, чтобы плохие вести донесли до них по возможности помягче, другие же готовы воспринять их как холодный душ.

Она еще обдумывала оба метода, сравнивая их плюсы и минусы, а леди Вера уже задала вопрос, который разом разрешил дилемму.

— Кто этот твой друг?

— Молодой человек, с которым вы обедали, — уточнил лорд Ходдесдон. — Тот, с которым вы были на галерее в ресторане «Марио», — добавил он, чтобы исключить всякую неопределенность.

— Да, — не останавливалась и леди Вера, в голосе которой зазвучал металл. — Которого ты держала за руку и которому смотрела в глаза.

В такой ситуации сникла бы любая девушка. Особо чувствительная могла бы разрыдаться, закрыв лицо руками. Но Энн, пропустив старт, видела теперь сцену в гостиной в смешном свете. Непроизвольный смех прокатился по комнате.

Мнение лорда Ходдесдона о смехе было сродни его мнению о фазанах с растопыренными крыльями. В подходящий момент никто не радовался хорошему настроению окружающих больше, чем он. Но смех в такую минуту и из уст девицы, которая дурачила его единственного сына, звучал для него оскорбительно.