Пэлем Вудхауз - Том 9. Лорд Бискертон и другие

Свет включил Пэки. Прибыв к месту назначения и закрыв за собой дверь, он решил, что особых причин действовать в темноте нет. В доме все спят, а снаружи света за шторами не видно.

На венецианском фронте все было спокойно. Несмотря на спешку, расторопная Герти замела все осколки до последнего, а покрывало на кровати, не доставая до пола всего на дюйм, надежно скрывало и Супа, и Карлайла. Тем не менее в Пэки проснулась беспричинная нервозность, нападавшая на него и в первое посещение этой комнаты. Теперь, когда он познакомился с миссис Гедж, атмосфера ее обиталища стала еще грознее.

Джейн, чья реакция на флюиды в женских спальнях была не столь острой, поспешила к сейфу. Увидев его, она изумленно пискнула:

— Ой, а сейф-то открыт! Пэки тоже совершил открытие.

— И окно тоже, — указал он.

Глаза Джейн встретились с его глазами, и он с умилением отметил, что, хотя она и была храброй, но все-таки придвинулась поближе к нему.

— Кто-то, — с легкой дрожью заключила Джейн, — тут побывал!

— Услышал, наверное, что мы подходим, и удрал через окно! — согласился Пэки.

— А может, еще до сих пор на балконе!

— Пойду взгляну.

— Ой, осторожнее!

— Там никого нет, — объявил, вернувшись, Пэки. — Видно, сбежали. Тут легко спрыгнуть.

Внимание его привлекла ее бледность. Если какой-нибудь девушке и требовалось, чтобы сильный мужчина сжал ее тонкое запястье, привлек к себе, погладил волосы и шепнул на ушко два-три утешительных слова, то это, несомненно, Джейн Опэл. Пэки было больно и досадно думать, что лишь оттого, что она связалась с этим мерзким Блэром, честь Франклинов вынуждает его исключить три первых пункта в списке.

Однако прошептать утешительные слова все-таки можно. И он прошептал:

— Бояться нечего! Они ушли. Никогда не видел дома, который бы так приманивал грабителей! Этот Шато «Блиссак» просто кишит ими, как мышами. Однако все к лучшему. Они очень услужливо открыли для нас сейф, и нам не на что жаловаться.

К Джейн вернулось равновесие духа.

— Ну, тогда быстренько! Загляните внутрь, посмотрите, там ли письмо!

Пэки заглянул.

— Вот оно, наверное! Да, это оно! Все правильно.

— Вы уверены?

— Да.

— Тогда передайте его мне! — приказал Карлайл, возникая из-под кровати, и вскочил на ноги, направляя револьвер прямо на Пэки.

— Да попроворнее!

Как водится, молодую пару, занятую грабежом спальни хозяйки дома, внезапное появление бандита обескуражило. Особого хладнокровия ни Пэки, ни Джейн не выказали. Джейн что-то мяукнула, словно напуганный котенок, и стала медленно отступать к окну. Пэки остался на месте, в обалдении глядя на Карлайла.

— Стойте смирно! — приказал нервный, но решительный аферист,

Джейн, прекратив отступление, бросила вопросительный взгляд на Пэки. В эти последние дни он проявил себя человеком, гораздым «а разные выдумки, и в ней тлела слабенькая надежда — а может, он придумает что-нибудь и сейчас?

Никаких планов действия Пэки с ходу не придумал, недоуменно таращась на герцога де Пон-Андемера. Внезапное превращение человека, которого он до этой минуты безоговорочно считал уважаемым представителем французской аристократии, попросту парализовало его.

Временное пребывание под кроватью не способствует укреплению нервной системы. Близкое соседство с Супом Слаттери, пусть даже и потерявшим сознание, подействовало на Карлайла плохо. Еще сильнее прежнего ему хотелось одного — поскорее закончить дельце и вернуться на свою, менее изнурительную, тропу. От растущей паники голос его стал грозным.

— Отдайте письмо!

Пэки наконец обрел дар речи.

— Ни за что!

Ему хотелось, чтобы Карлайл стоял хоть на несколько шагов поближе. Сейчас он был слишком далеко, не достать!

— Считаю до десяти!

— Хоть до ста!

— Раз… два…

— Да зачем оно вам? — попытался воззвать к его разуму Пэки. — Простая бумажонка!

— Три… четыре…

— Если вы коллекционируете автографы…

— Пять… шесть… семь… Пэки начал злиться.

— Вы не кукушка! Давайте сядем, спокойненько обговорим все. Зачем вам, в самом деле, письмо, имеющее ценность только для автора?

— Восемь… девять…

— Десять! — выкрикнула мисс Путнэм от двери. — Ты вышел из игры!

И хладнокровно, решительно вошла в комнату. Следом за нею шла миссис Гедж.

Когда собирается небольшая компания, то, если не познакомить всех друг с другом, вечер испорчен. Хорошая хозяйка перво-наперво старается выполнить эту обязанность. И мисс Путнэм не замедлила представиться.

— Я — Кейт Амелия Путнэм из детективного агентства Джеймса Б. Фраэрти в Нью-Йорке, — любезно объявила она, твердо целя револьвером в живот Карлайла. — Брось оружие! А ты, — кивнула она Пэки, — руки вверх!

Револьвер Карлайла стукнулся об пол. Мисс Путнэм, видимо, осталась вполне довольна.

— Так, теперь все ладненько! — заключила она. — Миссис Г., пожалуйста, сделайте одолжение, подберите его пушку. И раз уж вы все равно там… видите ту маленькую штучку на столе? — Она указала на шерстяного кролика слабоумной наружности, явно служившего для вытирания перьев.

— Положите кролика ему на голову. Устроим небольшой опыт на случай, если у кого из них возникнет искушение затеять потеху!

Миссис Гедж положила кролика на волосы Карлайла и отступила.

— А теперь, — объявила мисс Путнэм, — номер Вильгельма Телля!

Раздался резкий хлопок, и кролик будто взорвался, разлетевшись на обрывки.

— Сами видите, — не без самодовольства заключила сыщица.

В револьверном выстреле всегда есть нечто захватывающее. На всю публику номер явно произвел впечатление. Первым опомнился Карлайл. Шипя от негодования, он повернулся к миссис Гедж.

— Неслыханно! — кипя праведным гневом, воскликнул он. Так всегда изъясняются французские герцоги, когда с их голов выстрелом сшибают шерстяных кроликов. — Рассудите сами, мадам! Я слышу шум, спускаюсь сюда с огромным риском для жизни и нахожу в зале субъекта, который взламывает ваш сейф. Я защищаю вашу собственность! А эта женщина является и стреляет в меня!

Такого мисс Путнэм пропустить, конечно, не могла.

— Не в тебя! Стреляй я в тебя, ни за что не промахнулась бы!

— По какому праву со мной обращаются, будто я…

— Все эти словеса, — перебила мисс Путнэм, — произвели бы на меня гораздо большее впечатление, не знай я точно, что ты — Втируша Карлайл! Сбрось бакенбарды, Втируша.

— Знаете, вот как? — вздрогнув от злости, Карлайл перестал разыгрывать французского аристократа, кипящего праведным гневом. Он понимал, что реплика слабая, но находился не в лучшей форме.

Тут вмешался Пэки. У него было время опомниться, и он ясно представлял себе линию поведения.