Пэлем Вудхауз - Том 11. Монти Бодкин и другие

— Да? О чем же вы хотите меня предупредить?

— Я случайно узнал… Мне сказали… Короче говоря, я обнаружил, что он выдает себя за родственника аристократов. Это не совсем так.

Из телефона раздалось то, что называют криком души:

— Не совсем так?!

— Вот именно.

— Моя секретарша мисс Миллер сказала мне, что у него титулованные дядюшки и братья по всей Англии.

— Она ошибается, без сомнения, — по его вине. Его отец адвокат, тетя — танцовщица, а дядя Ланселот сидел в тюрьме за махинации. Других родственников нет.

Звук, который издала Грейс, могли услышать в Западном Далидже.

— Ах он… — последние два слова пропали даром, так как она бросила трубку.

Мистер Баттервик вернулся к своему бальзаму в хорошем расположении духа. Он был уверен, что теперь Монти Бодкин не сможет удержаться на работе необходимые двенадцать месяцев. Миссис Лльюэлин этого не сказала, но сам дух их беседы убедил его, что молодой мошенник скоро окажется не у дел. Наверное, в этот самый момент его уже выбрасывают на улицу. Ему показалось, что Грейс не любит, когда ее обманывают, и быстро воплотит это чувство в действие. Если бы Гертруда, которая возвратилась домой через несколько минут, не была так занята своими мыслями, она бы очень обрадовалась, что отцу настолько лучше.

Было видно, что мысли эти невеселые. Ее глаза пылали, грудь тяжело вздымалась, а душа, по всей вероятности, металась, как коктейль в электрическом миксере. Словом, выглядела она так, как будто ее несправедливо наказали за нарушение правил в самом решающем матче.

— Отец, — сказала она, слишком расстроенная, чтобы употребить обычное «пап». — Я не выйду замуж за Монти. Я выйду за Уилфреда Чизхолма.

Нелегко поднять благодарный взор, когда вдыхаешь бальзам, но Баттервик это сделал.

— Дорогая моя! Какие новости! Я счастлив, да, счастлив! Почему ты так решила?

— Я узнала, что Монти мне не верен.

— Я давно это подозревал.

— Он ходит с девушками по мерзким ночным клубам.

— Меня это не удивляет.

— По дороге домой я встретила Уилфреда, у него был синяк под глазом. Я спросила, в чем дело, и он рассказал, что получил увечье во время рейда по ночным клубам. Он пытался арестовать одного субъекта, с которым учился в школе, некоего Монти Бодкина…

— Вот это да!

— …которого он застал с девицей во дворе за кухней.

— Ну и ну!

— Он уже его арестовал…

— А Бодкин его стукнул?

— Нет, девица высыпала ему на голову мусорный бак, в котором было много пустых бутылок, и одна из них угодила ему прямо в глаз. Потом Бодкин с девицей перебрались через стену и убежали, а сержант очень сильно отругал Уилфреда за то, что тот их упустил. Бедный Уилфред был расстроен, но почти утешился, когда я сказала, что выйду за него замуж. У тебя случайно нет телеграфного бланка?

— Сейчас посмотрю в столе. Хочешь послать телеграмму Бодкину?

— Вот именно, — сказала Гертруда, и зубы ее щелкнули так, словно где-то поблизости испанские танцоры разом ударили в свои кастаньеты.

Знатоки кинематографа могут припомнить фильм, который шел на экранах много лет назад. Правда, снял его не Лльюэлин. Герой (Морис Шевалье [139] Морис Шевалье (1888–1972, настоящее имя — Морис-Эдуар Сен-Леон) — французский шансонье и актер. Снимался в фильмах «По привычке», «Герой дня», «Ошеломляйте новостями», «Молчание — золото» и др. ) выдает себя за именитого аристократа, а потом оказывается, что он — приказчик, который торгует мужской одеждой. Слуги в замке поют по этому поводу такую песенку:

Какая горькая ирония, думала Грейс. Когда-то она смеялась, а теперь, когда оказалась в роли обманутой хозяйки, не видит здесь ничего смешного. На самом деле, она в худшем положении, чем герцогиня, или кто там был в в этом фильме; ведь той попался портной или приказчик, а не бандит с большой дороги.

Повесив трубку и вернувшись в кабинет, где мистер Лльюэлин, наконец обретя покой досыпал свое, она была накалена до крайнего предела. Одного сообщения о вероломстве Монти хватило бы, чтобы разбудить в ней беса, но ее особенно разозлило, что теперь Мэвис, как всегда, скажет: «Я же тебе говорила!». На свете есть девушки — их мало, но все-таки, если хорошенько поискать, найти их можно, — которые дадут совет, не получат нужного отклика, потом окажутся правыми, и все же не скажут: «Я же тебе говорила!». Мэвис была не из их числа.

Успокаивающий голос нашептывал Грейс, что беды еще не случилось. Жемчуг в безопасности, под надзором Лльюэлина, но факт остался фактом: хотя Мэвис ее предупреждала, она позволила этой змее Бодкину торчать в Меллингем-холле, и теперь дочь не упустит возможности ей это припомнить.

Тем самым, когда она вошла в кабинет, настроение у нее было не совсем безоблачным. Собственно, вошла она как фурия и так хлопнула дверью, что Лльюэлин мигом вернулся из страны грез. Ему снилось, что он — разведчик, которого должны расстрелять на рассвете, и звук, произведенный дверью, в точности совпал с роковым залпом.

Моргнув раз пятнадцать, он, конечно, поначалу рассердился. «Хорошенькое дело! — думал он. — Человеку не дают ни минуты покоя». Конечно, он этого не сказал, поскольку с первого взгляда на Грейс понял, что по всему побережью объявлено: «Близится шторм», и всякий, кто осмелится заговорить с ней, может винить только себя.

— Где мистер Бодкин? — спросила Грейс.

Обрадованный, что она выбрала такую безобидную тему, Лльюэлин ответил:

— Только что был здесь.

Простой ответ, казалось бы — совсем не обидный, но Грейс лязгнула зубами.

— Я не спрашиваю, где он был. Я спрашиваю, где он сейчас.

— Чего не знаю, того не знаю. Наверное, уже выехал.

— Выехал?

— На машине.

— На машине?

— В Брайтон.

— В Брайтон?

Тут Лльюэлин мог бы спросить у Грейс, как он в свое время спросил у Монти, человек она или эхо, но он благоразумно решил этого не делать, и Грейс продолжала:

— Значит, он поехал в Брайтон?

Сказала она это тем многозначительным тоном, который многим не нравился в Беверли Хиллз.

— Я наняла мистера Бодкина к тебе секретарем. Мы не договаривались, что он в рабочее время сможет развлекаться на курорте, когда ему заблагорассудится.

— Он туда поехал не развлекаться…

— Конечно, морской воздух его освежит, но я ему плачу не за это. Брайтон! Нет, вы подумайте! Он хоть удосужился спросить у тебя разрешения?

Мистер Лльюэлин заметил, что Грейс ошибается, а это естественно, и даже забавно. Он позволил себе усмехнуться; и она попросила его не хихикать, как полоумная гиена. Это тоже показалось ему довольно смешным.