Пэлем Вудхауз - Том 11. Монти Бодкин и другие

— Вот. Теперь все. Что скажете? Реджи чуть покрутил головой.

— Скажите «Бу».

— Бу!

— Громче.

— Бу!

— Теперь мне на ухо.

— Бу!

Реджи встал и блаженно улыбнулся.

— Чудо! Вот что это было. Обыкновенное чудо! Я стал другим человеком.

— Хорошо.

— И теперь я должен сказать, что был несказанно счастлив познакомиться с вашим семейством. В жизни не встречал такой дивной и благодетельной семьи. Вы, мисс…

— Спенс моя фамилия.

— Вы, мисс Спенс, мертвых возрождаете к жизни. Вы, Лльюэлин, первый заплатили реальные деньги моему брату Амброзу. Такое знакомство выпадает не каждому. Я должен чаще с вами видеться, мисс Спенс, и с вами, Лльюэлин. Подумать только! — воскликнул Реджи. — Если бы полчаса назад кто-нибудь сказал мне, что я буду ждать сегодняшнего ужина как изголодавшийся червь, я бы не поверил. Прощайте, мисс Спенс, и вы, Лльюэлин, или лучше сказать «до свидания», и спасибо, спасибо вам, мисс Спенс, и вам, Лльюэлин, тысяча благодарностей. Как вас зовут?

— Мейбл.

— Отлично, — сказал Реджи.

Дверь закрылась. Мейбл Спенс улыбнулась. Мистер Лльюэлин улыбаться не стал.

— Итак, — сказала Мейбл, — на сегодня добрых дел достаточно. Не представляю, где юноша мог так нагрузиться, Но он явно перестарался. Сейчас трудно поверить, что он может произвести впечатление. А мне всегда нравились такие сухопарые, длинноногие…

Мистер Лльюэлин был не в настроении выслушивать лекции о внешних параметрах Реджи Теннисона, о чем и дал понять, заметавшись по комнате в буре эмоций, на манер умирающего лебедя.

— Послушай! Да будешь ты слушать, наконец!

— Хороший шаг. Что?

— Ты знаешь, кто с нами на корабле?

— Ну, теперь я знаю про Теннисона-старшего и Теннисона-младшего, потом по пути я встретила Фуксию Флокс, но кроме них…

— Тогда слушай, кто еще с нами плывет. Тот тип, который был в Каннах. Там, на террасе отеля. Который хотел узнать, как пишется «ишиас».

— Чушь.

— Чушь, говоришь?

— Ты все время о нем думаешь. Вот он тебе и мерещится.

— Разве? Ну хорошо, тогда слушай. Когда ты ушла, я пошел в библиотеку, сижу, а он вдруг выскочил как из-под земли, подкрался, в затылок дышит. На этот раз он хотел узнать, как пишется «беспрецедентно».

— Хотел узнать?

— Хотел.

— Так-так… Кажется, мальчик увлекся самообразованием. Такими темпами он наберет довольно приличный словарик. Ты подсказал ему?

Мистер Лльюэлин сделал пару танцевальных па.

— Конечно, не объяснил. Откуда мне знать, как это пишется? А даже если бы и знал — что я, всем подряд должен растолковывать? Я просто сидел, смотрел на него и старался ровно дышать, чтобы сердце не выскочило.

— Может, он подошел случайно? Многие подходят случайно. Не вижу ничего страшного в том, что он плывет вместе с нами. И постарайся, — добавила Мейбл Спенс, — на досуге узнать, как пишется это слово.

— А ты не можешь?

— Я — нет.

— Тогда послушай и заруби себе на носу, — занервничал мистер Лльюэлин. — Амброз Теннисон, как выяснилось, знает этого типа, и я спросил его, чем тот занимается, а Теннисон ответил: он детектив.

— Детектив?

— Детектив. «Дэ», «е», «те»… В общем, сыщик, — сказал Лльюэлин.

Это на Мейбл подействовало. Она задумчиво закусила губу.

— Точно?

— Куда уж точней!

— А ты уверен, что это тот самый человек?

— Разумеется, уверен.

— Странно.

— Что тут странного? Я тебе еще в Каннах говорил, что это таможенный шпион, и если ты мне не веришь, тогда, может, ты поверишь стюарду. Стюард ведь должен отвечать за свои слова? А он сказал мне, что в каннских отелях этих сыщиков как собак нерезаных. Он говорит, они так и вьются вокруг, подслушивают разговоры. В один прекрасный день какая-нибудь глупая женщина сболтнет, как бы ей провезти что-нибудь, а им только того и надо. Этот парень здесь специально, чтобы следить за мной. Они так делают. Мне стюард рассказывал. Напав на след, они не отступают. Ну, что ты теперь скажешь? — вопросил мистер Лльюэлин, плюхаясь на кровать и пыхтя как паровоз.

Мейбл Спенс никогда не была горячей поклонницей своего шурина, но чисто по-женски ей стало его жалко. Она могла много чего сказать, и непременно сказала бы, и про его кровяное давление, и про то, что ему пора сесть на строгую диету, но она промолчала. Она подумала немного, пытаясь оценить ситуацию с чисто женской, практической точки зрения. И вскоре ее проницательный ум подсказал ей правильный выход.

— Не волнуйся, — сказала она.

Учитывая взвинченное состояние мистера Лльюэлина, ей следовало бы произнести эту фразу более радостно. Лицо киномагната, и без того розовато-сиреневое, запылало королевским пурпуром.

— Не волноваться? Хороший совет.

— Не о чем волноваться.

— Значит, не о чем? Ну спасибо.

— Я знаю, что говорю. Сначала я думала, что ты преувеличиваешь, но раз этот человек — детектив, тогда ты, наверное, прав, и он ходит за нами из-за тех слов, которые тогда услышал. Но страшного ничего нет. Все очень просто. Он, вероятно, из того же теста, что и все, — ждет, когда ему предложат нормальную цену.

Мистер Лльюэлин, видимо, хотел что-то сказать (должно быть, в ответ на слова «очень просто»). Он вздрогнул, проглотил что-то, и цвет его лица начал меняться к лучшему. Из пурпурного оно постепенно становилось розовато-сиреневым.

— Это верно.

— Еще бы!

— Я думаю, ты права. Он именно этого и ждет.

От этих слов он почувствовал себя так, словно после долгих блужданий по болоту выбрался наконец на твердую почву. В чем, в чем, а в том, как и за сколько нанимают людей, он разбирался.

Но радость недолго сияла в его глазах, он стал сомневаться:

— Как же это сделать? Нельзя просто так подойти к нему и спросить, сколько он берет.

— А тебе и не надо этого делать. — Мейбл посочувствовала неповоротливости мужского ума. — Ты хорошо разглядел его?

— Хорошо ли я его разглядел?! — повторил мистер Лльюэлин. — А на что я, по-твоему, любовался битый час! Если бы у него были прыщи, я бы все их уже знал наперечет.

— Прыщей у него как раз нет. В этом-то все и дело. Он довольно симпатичный.

— А мне не нравится.

— Нет, он симпатичный. Похож на Боба Монтгомери. Наверняка он сам знает об этом. Более того, я уверена, что он мечтает сняться в кино с тех самых пор, как в первый раз побрился. Думаю, если ты поговоришь с ним с глазу на глаз и предложишь ему работу на киностудии, он за нее ухватится. И тогда…

— Тогда он не станет выдавать меня этим акулам!

— Разумеется, не станет. Это будет не в его интересах. Вообще, раз у тебя есть возможность раздавать работу в кино, ты можешь нанять кого угодно. Он клюнет на это, едва ты раскроешь рот.

— М-да, — заметил Айвор Лльюэлин, после чего заметно погрустнел и задумался.