Пэлем Вудхауз - Том 12. Лорд Дройтвич и другие

— Привет! — весело крикнул он. — Ну, как тут у вас? Прекрасно? И у меня все прекрасно! Между прочим, я ошибаюсь или действительно сегодня в театре намечался какой-то спектакль? — Он оглядел пустую сцену. За кулисами со стороны суфлера смутно маячил наряженный мужской ансамбль во фланелевых костюмах для тенниса у миссис Стайвесант ван Дайк. У дальнего выхода в полнейшем недоумении стояли исполнители главных ролей. Правая сторона, по общему молчаливому согласию, была целиком предоставлена мистеру Гоблу для его пробежек, и он периодически мелькал в прорези декораций. — Как я понял, на сегодняшний вечер намечено возрождение комической оперы. Где же комики? Почему они ничего не возрождают?

Помреж в очередной раз повторил надоевшее объяснение, несколько разнообразив его:

— Нам нанесли удар.

— Удары часов я слышал. Девять раз. Уже идет десятый.

— Нет, ты не понял. Хористки не хотят выходить на сцену. Бастуют.

— Не может быть! А в чем дело? Чисто творческое отвращение к паршивой пьеске или еще что?

— Они разозлились, потому что одну из них уволили. Говорят, не станут играть, пока ее не примут обратно. Забастовали, в общем. А заварила все мисс Маринер.

— О, вот как! — Интерес Уолли резко подскочил. — Она такая, — одобрительно проговорил он. — Героиня!

— Склочница! Мне эта девчонка никогда не нравилась!

— Вот здесь, — заметил Уолли, — мы как раз и расходимся. Мне она нравилась всегда, а знаю я ее всю жизнь. Поэтому, дружище, если у тебя имеются нелестные замечания по поводу мисс Маринер, придержи их! — И он резко ткнул собеседника в брюхо. Улыбался он приятно, но помреж, встретив его взгляд, решил, что совет лучше принять. Для семьи сломанная шея не лучше инсульта.

— Надеюсь, ты не на их стороне? — резко спросил он.

— Кто, я? Ну, как же! Я всегда на стороне униженных и оскорбленных. Если тебе известен более грязный трюк, чем выкинуть девушку из спектакля перед премьерой, чтобы не платить ей выходного пособия, скажи. А пока не скажешь— я считаю, что это переходит всякие границы! Разумеется, я на стороне девушек! Даже сочиню для них речь, если они попросят! Или возглавлю марш протеста, если им вздумается пройтись по бульвару. «Мы — с тобою, отец Авраам…» [48] «Мы с тобою, отец Авраам» — начало песни (по-видимому, народной), сложенной в ответ на призыв Авраама Линкольна (1809–1865) в 1861 г. Если желаешь моего глубокого, продуманного мнения, наш старый приятель Гобл давно напрашивался, вот и получил. И я рад, рад, рад, если не возражаешь, что я цитирую «Полианну». [49] Полианна — героиня одноименной повести Элинор Портер (1869–1920), которая во всем видит только хорошее. Издана в 1912 г. Надеюсь, его удушье хватит!

— Эй, поосторожнее! Услышит еще!

— Au contraire, [50] Напротив (франц.). как выражаемся мы, парижане. Я специально постараюсь, чтоб он меня услышал! Избавься, да поскорее, от неверного впечатления, будто я боюсь какого-то Гобла в сверкающих доспехах. Нет, не боюсь! И намерен высказать ему все, что думаю. Я оттаскал бы его за бороду, будь у него борода. Или обкромсал бы ее, что тоже неплохо. Но — тс-с! Кто тут у нас? Скажи, ты видишь то же, что вижу я?

Словно авангард потерпевшей поражение армии, на сцену вышел мистер Зальцбург.

— Ну что? — кинулся к нему помреж.

— Они и слушать меня не захотели, — побито отозвался мистер Зальцбург.

— Чем больше я говорил, тем меньше они слушали. — Он содрогнулся от мучительного воспоминания. — Мисс Трэвор вырвала мою дирижерскую палочку, все они встали в ряд и запели «Звездное знамя». [51] «Звездное знамя» — гимн США.

— Неужто со словами? — недоверчиво вскричал Уолли. — Не может быть! Только не говорите мне, что они знают слова!

— Мистер Миллер еще там, спорит с ними. Но это бестолку. Что же нам делать? — беспомощно спросил мистер Зальцбург. — Мы должны были начать еще полчаса назад! Что де-е-елать?!

— Пойти поговорить с Гоблом, — предложил Уолли. — Что-то надо решить, и быстро. Когда я уходил, публика уже проявляла нетерпение, и я думал даже, что они бросятся на нас. Очень уж они неприятные! Итак, пошли!

Мистер Гобл, остановленный в минуту, когда он намеревался пуститься в новую пробежку, окинул мрачным взором делегацию и задал тот же вопрос, каким помреж встретил мистера Зальцбурга:

— Ну что?

Уолли бойко приступил к изложению дела:

— Придется уступить девушкам. Или выйти и произнести речь перед публикой, которая, пожалуй, потребует назад свои деньги. Эти Жанны д'Арк крепко держат тебя.

— Не уступлю ни за что!

— Тогда выходи в зал. Возвращай публике деньги, если тебе больше нравится. Давай, ступай, скажи, что им возместят по четыре с половиной доллара каждому.

— Я уже пятнадцать лет в шоу-бизнесе… — Гобл свирепо жевал сигару

— Знаю! И никогда прежде с тобой ничего подобного не бывало! Всегда что-то случается первый раз. Человек всю жизнь набирается опыта.

Мистер Гобл яростно перебросил сигару в другой угол рта, сверля Уолли взглядом. Что-то подсказывало ему, что сценарист не на его стороне.

— Они не смеют так поступать со мной! — прорычал он.

— Да ведь поступают, а? — откликнулся Уолли. — И если не с тобой, то с кем же?

— Так бы и уволил их всех!

— А что, хорошая мысль! Без пятна и порока. Вот разве что премьера задержится недель на пять, и ты потеряешь все контракты плюс арендную плату за театр. Да еще придется шить костюмы заново, а исполнители главных ролей сбегут в другие театры. Такие вот пустячки, а в остальном идея блестящая!

— Много болтаешь, — неприязненно глянул на него мистер Гобл. — Давай, ты скажи что-нибудь разумное.

— Ситуация очень серьезная… — начал помреж.

— О, ты хоть там заткнись! — рявкнул мистер Гобл. Помреж унырнул в воротничок.

— Я не могу еще раз играть увертюру! — запротестовал мистер Зальцбург, — Просто не могу!

В этот момент появился мистер Миллер и очень обрадовался, увидев мистера Гобла. Он искал его, ему не терпелось поделиться новостями.

— А девушки забастовали! — возвестил мистер Миллер. — Ни за что не желают выходить на сцену!

Безнадежно махнув рукой, как человек, осознавший все бессилие слова, мистер Гобл ринулся в свою любимую пробежку вдоль задника сцены. Уолли извлек часы.

— Шесть секунд с небольшим, — одобрительно известил он, когда менеджер вернулся. — Очень и очень недурной результат. Хотелось бы еще подсчитать твое время в спортивном костюме.

За шесть секунд с небольшим мистер Гобл успел, видимо, принять решение.

— Передай хористкам, — повернулся он к помрежу, — пусть эта дура д'Арси сегодня играет. Давно пора поднимать занавес!

— Слушаюсь, мистер Гобл. И помреж галопом умчался.