Грэм Грин - Тайный агент

— Не скажете ли, как пройти к Гвин-коттедж?

— А вы почти на пороге, — сказал почтальон. — Вот туда.

Д. успел заметить, какое растерянное и обиженное лицо было в этот момент у капитана Кэрри. В конце концов, подумал он, я все-таки, наверно, ошибся. Кэрри действительно просто хотел уладить дело.

Огромная дверь особняка, выдержанная в стиле эпохи Эдуардов, открылась, пропуская его в великолепный холл. Вид ее подействовал на него как сигнал отбоя после воздушной тревоги. Он даже нашел в себе силы улыбнуться — шахтовладелец был помешан на королевских фаворитках. Стены раскрашены под шелк и увешаны копиями знаменитых картин. Выше других висел портрет Нелл Гвин. Она, как на пьедестале почета, возвышалась над прочими красотками дворянского звания. Подумать только: какой многочисленный дворянский род вел свое происхождение от этой торговки апельсинами. Он узнал мадам Помпадур и мадам де Ментенон. Здесь была также мадемуазель Гэби Деслей, чей портрет был написан до войны, — об этом свидетельствовали черные шелковые чулки и черные перчатки. Странный вкус у лорда Бендича!

— Разрешите ваше пальто, сэр?

Он позволил лакею снять с себя пальто. В холле была ужасающая мешанина разностильной мебели — китайской, Людовика XVI и Стюартов. Д. блаженствовал. Для тайного агента этот дом, казалось суливший полную безопасность, был сущим раем. Он сказал:

— Кажется, я немного рано.

— Его милость распорядились сразу же проводить вас к нему.

Любопытно, что Роз выросла именно здесь, в этой дышавшей чувственностью обстановке. Неужели этот дом — воплощение мечты честолюбивого сына простого рабочего? Обладать деньгами для него значило обладать женщинами. Даже в лакее все было чрезмерным до нелепости — очень высокий, брюки отутюжены до самой талии, казалось, что он сохраняет все тщательно отглаженные складки на своем костюме в образцовом порядке только благодаря тому, что двигается слегка откинувшись назад, как Пизанская башня. Д. всегда чувствовал неприязнь к лакеям, он считал их символом консерватизма и паразитизма. Но вид этого человека вызывал у него только улыбку. Он был карикатурен. Такие же ливрейные лакеи были в доме одного театрального режиссера, куда он как-то был приглашен на обед.

Лакей распахнул дверь и произнес: «Мистер Д.». Д. вошел в огромную комнату с паркетным полом. Здесь тоже было множество портретов — причем вряд ли это были предки Бендича. Несколько кресел стояло вокруг большого камина. За высокими спинками нельзя было увидеть, сидел ли в них кто-нибудь. На другого эта комната произвела бы большее впечатление, подумал он. Обстановка заставляла вспомнить по контрасту о собственном протертом рукаве, убогом костюме и необеспеченном будущем, но, к счастью, снобизм был чужд ему от природы. Он просто-напросто не обращал внимания на свой потрепанный вид. Он усмехнулся про себя и небрежно пошел по паркету. В самом деле, он был слишком счастлив, что вообще попал сюда, чтобы заботиться о чем-то еще.

Кто-то поднялся из среднего кресла — крупный человек с широким лицом и гривой седых волос. Челюсть у него была как у статуи конкистадора.

— Мистер Д.?

— Лорд Бендич?

Человек махнул рукой в сторону остальных кресел — «мистер Форбс, лорд Фетинг, мистер Бригсток». И добавил: «Мистер Голдстейн прийти не смог».

Д. спросил:

— Надеюсь, вы осведомлены о цели моего визита?

— Две недели назад мы получили письмо, — сказал лорд Бендич. Он протянул руку, указывая на большой стол, украшенный инкрустацией. У него была привычка пользоваться руками как дорожными указателями. — Разрешите сразу перейти к делу. Я человек деловой.

— Вполне согласен.

Из-за высокой спинки кресла появился еще один человек, маленький, черноволосый, остроносый, чем-то похожий на принюхивающуюся собачонку. С важным видом он начал придвигать стулья к столу.

— Мистер Форбс, — позвал он, — мистер Форбс!

Появился мистер Форбс. Он был в костюме из твида и мог бы вполне сойти за сельского жителя, только что приехавшего из деревни в город, если бы профиль не выдавал в нем бывшего Фурстейна. Форбс сказал: «Иду, Бригсток, иду», как будто слегка передразнивая того.

— А что же Фетинг?

— Пусть Фетинг немного подремлет, — сказал мистер Форбс, — если, конечно, он не будет храпеть.

Они уселись рядом по одну сторону стола, лорд Бендич — посередине. Это было похоже на заключительное заседание комиссии по присвоению ученой степени. «Бригсток, наверное, попортит мне немало крови, — подумал Д., — вцепится, как бульдог».

— Что вы стоите, садитесь, — хмуро бросил Бендич.

— Я бы, разумеется, сел, — сказал Д., — если бы было на что.

Форбс засмеялся. Бендич рявкнул: «Бригсток!»

Бригсток засуетился и придвинул еще одно кресло. Д. сел. Его охватило ощущение полной нереальности всего происходящего. Наступал решающий момент, но этому трудно было поверить в доме, где от всего разило фальшью, среди портретов вымышленных предков и давно умерших королевских фавориток. Невозможно было представить себе, что в таком месте решится исход войны. Он сказал:

— Вы знаете, сколько угля требуется нам до апреля?

— Да.

— Можете вы обеспечить поставки?

Лорд Бендич ответил:

— Да, но при условии, если меня, а также Форбса, Фетинга и... Бригстока, — добавил он, как будто с трудом припомнив имя четвертого участника, — удовлетворят ваши...

— Цены?

— Разумеется. А также гарантии.

— Мы заплатим по самым высоким рыночным ценам, а кроме того, выплатим двадцатипятипроцентную премию, когда поставки будут завершены.

Бригсток спросил:

— Золотом?

— Частично золотом.

— Не надейтесь, что мы возьмем бумажными банкнотами, которые к весне могут обесцениться, или товарами, которые вы будете не в состоянии вывезти из своей страны, — сказал Бригсток.

Лорд Бендич откинулся в кресле, предоставляя вести разговор Бригстоку. Тот, очевидно, был специально натренирован, чтобы выигрывать такие матчи. Мистер Форбс рисовал на листе бумаги курносые рожицы и глазастых девиц в купальных костюмах.

— Если мы получим уголь, вопрос об оплате не будет представлять сложности. Даже с тем, чем мы сейчас располагаем, мы выдержали два года войны. Поставки вашего угля будут означать полнейший крах для мятежников.

— Мы располагаем иной информацией, — возразил Бригсток.

— Не думаю, чтобы ваша информация была надежней моей.

Внезапно раздался храп — откуда-то из-за кресел.

— Мы настаиваем на оплате золотом, — повторил Бригсток. — Может быть, разбудить Фетинга?

— Пусть спит, — отмахнулся мистер Форбс.

— Можно пойти на компромисс, — предложил Д. — Мы готовы уплатить рыночную цену золотом, если премию вы согласны принять банкнотами или товарами.