Оноре Бальзак - Патология общественной жизни

Четвертый этюд — «Монография о добродетели»; замысел этого произведения появился давно, но книга, по всей вероятности, появится не скоро; само название достаточно говорит о важности сего труда, в котором я уподобляю добродетель растению, имеющему много видов и подчиняющемуся ботаническим законам Линнея [232]. «Аналитические этюды» были бы неполными, если бы, рассмотрев, как общественный человек становится тем, что он есть, как он ведет себя в семейной жизни и как он выглядит со стороны, я не попытался определить законы нравственного сознания, которое нимало не похоже на сознание природное.

Издатель, которому из-за бельгийских контрафакций пришлось изменить цену и формат книг, способствовал тем самым успеху обеих «Физиологий» и печатает сейчас «Патологию общественной жизни», куда, дабы она не была неполной, войдет и «Трактат о современных возбуждающих средствах». Но издатель считает, что этот трактат дополняет «Физиологию вкуса», и желает присовокупить его к ней, несмотря на то, что это кусок из «Патологии общественной жизни». Несколько отрывков из нее, таких как «Теория походки» и «Трактат о нарядах» [233], уже опубликованы. Я надеюсь, эти частичные публикации нисколько не помешают скорому выходу в свет произведения, изобилующего теориями и трактатами обо всех общественных хлопотах, которые украшают или омрачают нашу жизнь; но я считаю мое произведение столь нужным, что в эпоху, когда всякий человек в той или иной степени барышник, я не отдам мои «Основы лечения лошадей» за «Коринну» [234], и в эпоху, когда слово обрело невиданную силу, я не променяю мое «Бережное отношение к голосовым связкам и перечень голосов» на «Рене» [234].

Эта преамбула, весьма себялюбивая и страдающая заразной болезнью, известной под именем РЕКЛАМЫ, все же необходима, дабы объяснить наглую самоуверенность данного приложения, смело поданного на десерт после любимой книги, ставшей праздником для читателей, как одна из тех трапез, о которых, по мнению знаменитого автора, полагается говорить: «Il у a vraiment nopces et festins», непременно произнося звук «р» [235].

Потребление пяти субстанций, открытых в последние два столетия и вошедших в наш обиход, в последние годы так выросло, что грозит неузнаваемо изменить облик современных обществ. Эти пять субстанций таковы:

1. Водка или спирт, основа всех ликеров, которые появились в последние годы царствования Людовика XIV и были изобретены, дабы согреть его зябкую старость.

2. Сахар. Эта субстанция лишь недавно [236]появилась на столе у народных масс, поскольку французская промышленность научилась производить ее в больших количествах и продавать по той цене, которую он имел, пока не стал редкостью и не вырос в цене. Эта цена, конечно, еще уменьшится, несмотря на старания налоговой администрации, которая только и ждет, чтобы обложить ее налогом.

3. Чай, известный уже полсотни лет [237].

4. Кофе. Хотя арабы открыли его давно, в Европе это возбуждающее средство получило широкое распространение с середины восемнадцатого века.

5. Табак, употребление которого посредством сожжения стало всеобщим и чрезмерным только с тех пор, как во Франции воцарился мир.

Прежде всего рассмотрим вопрос с самой возвышенной точки зрения.

Какую-то часть своей силы человек тратит на удовлетворение той или иной из своих нужд; отсюда вытекает ощущение, которое мы называем удовольствием; оно бывает различным и зависит от темперамента и от климата. Наши органы — распорядители наших удовольствий. Почти у всех органов двойное предназначение: они воспринимают субстанции, вводят их в наш организм, а затем возвращают их обратно, целиком или частично, в той или иной форме, в общее хранилище, землю или атмосферу — арсенал, где все создания черпают свои неокреативные силы. В этих нескольких словах заключается вся химия человеческой жизни. Ученые не пойдут дальше этой формулы. Вы не найдете ни одного чувства, к какой бы области оно ни относилось (а под чувством следует понимать весь его механизм), которое не подчинялось бы этому правилу. Всякое излишество основано на удовольствии, которое человек хочет получать вновь и вновь, не считаясь с незыблемым законом, установленным природой. Чем меньше силы расходует человек, тем больше он тяготеет к излишествам, ибо мысль неудержимо влечет его к ним.

I. Для человека жить в обществе — значит более быстро или менее быстро растрачивать себя.

Отсюда следует, что чем дальше продвинулось общество по пути цивилизации и чем спокойнее его жизнь, тем больше оно предается излишествам. Для иных людей мирная жизнь пагубна. Быть может, именно это внушило Наполеону мысль о том, что «война — состояние естественное» [238].

Чтобы поглотить, всосать, разложить на части, усвоить, после чего вернуть или воссоздать какую-нибудь субстанцию — операции, которые являют собой механизм всякого без исключения удовольствия, — человек направляет свою силу или часть ее в тот орган или органы, которые управляют любимым удовольствием.

Природа требует, чтобы все органы принимали одинаковое участие в жизни человека, меж тем как общество обостряет у людей жажду того или иного удовольствия, а удовлетворение этой жажды приводит к сосредоточению в том или ином органе большой части, а часто даже и всей силы; эти приливы силы происходят в ущерб всем остальным органам и обделяют их ровно настолько, сколько потребляют органы-лакомки. Отсюда болезни и, в конечном счете, сокращение жизни. Эта теория страшна в своей достоверности, как все теории, основанные на фактах, а не выдвинутые априори. Постоянная умственная деятельность вызывает усиленную работу мозга, сила сосредоточивается там, растягивает его нежную оболочку, обогащает его пульпу: но она так сильно опустошает нижний этаж, что гениального человека подстерегает болезнь, благопристойно именуемая в медицине фригидностью [239]. Напротив того, если вы проводите свою жизнь у ножек диванов, на которых возлежат бесконечно очаровательные женщины, если вы отважно влюбляетесь, то станете тупым, как монах-францисканец [240]. Ум теряет способность подниматься в высокие сферы познания. Истинная сила находится между этих двух излишеств. Ведя разом жизнь умственную и любовную, гениальный человек умирает, как умерли Рафаэль и лорд Байрон [241]. Целомудренный человек умирает от избытка работы, так же как сластолюбец от беспутства; но такого рода смерть — чрезвычайная редкость. Злоупотребление табаком, кофе, опиумом и водкой вызывают серьезные нарушения и приводят к ранней смерти. Орган, который беспрерывно раздражают, без конца пичкают, гипертрофируется: он разрастается до ненормальных размеров, страдает и разрушает организм, который в конце концов не выдерживает и гибнет.