Торнтон Уайлдер - К небу мой путь

Девушки ожидали на ступенях перед библиотекой, когда Браш, запыхавшись, подбежал к ним. Они сделали вид, что не замечают его, увлеченные разговором.

— Я опоздал всего на одну минуту, — сказал Браш, переводя дыхание. — Еще час назад я был далеко от города.

— Это моя сестра Лотти, — сказала Роберта.

— Да, — сказал Браш улыбаясь, — я помню вас еще с того вечера на вашей ферме.

Лотти бросила на него быстрый взгляд, но ничего не ответила. Она была не такой высокой, как ее сестра; у нее были карие глаза и каштановые волосы, а на лице — скука.

— Лимонаду хотите? — спросил Браш. — Пойдемте в кафе, чем-нибудь вас угощу.

Разговор завязывался с трудом. Девушки сидели перед стойкой на высоких табуретах и вертели в руках свои стаканы с коктейлем.

— Если мы отправимся в парк, что на скалах, вам не будет слишком холодно? — спросил Браш.

— Нет. Думаю, что нет, — сказала Лотти.

Они сели в трамвай. Трамвай был переполнен, и Роберту оттеснили от Лотти и Браша.

— Чем вы увлекаетесь? — спросил Браш.

— Я? — удивилась Лотти. — Ох, ничем я не увлекаюсь. Я хорошо знаю лишь свиней да цыплят, мистер Браш, — сказала она и добавила сухо, бросив на него быстрый взгляд: — Ведь я всего лишь фермерская дочь. Я не разбираюсь в высоких материях.

— Понятно, — протянул Браш, чувствуя неловкость.

Лотти отвернулась от него и уставилась в окно, словно сидела рядом с незнакомым человеком.

Браш кашлянул несколько раз, затем сказал:

— Когда мы доберемся до парка, я покажу вам следы, оставленные ледником.

— Извините, что? — не поняла Лотти.

— Понимаете, северные полярные льды доходили даже сюда. Они остановились примерно там, где сейчас Канзас-Сити. Вот откуда получились реки. Эти места — прямо здесь, где мы едем, — были покрыты слоем льда толщиной в две тысячи футов. Тяжесть была такая страшная, что даже продавила землю до самой Пенсильвании и Оклахомы.

— Ого!

— Ну и, конечно же, эта ледяная стена ползла и двигала перед собой огромные камни, целые куски скал, которые потом остались на земле, когда лед растаял. Я все это покажу вам в парке.

— Это будет здорово! — восхищенно воскликнула Лотти. Она повернула голову и посмотрела назад, где через пять мест сидела Роберта.

— И когда же все это произошло? — спросила она.

— Около восьми сотен тысячелетий назад.

Лотти посмотрела на него с холодным недоверием и снова отвернулась. Немного помолчав, Браш заговорил с девушкой тихо и настойчиво:

— Лотти, я хочу, чтобы ты помогла мне уговорить Роберту. Для меня это чрезвычайно важно.

— Ох, это мне не очень по душе, — сказала Лотти и добавила быстро: — Но я пока не совсем хорошо знаю вас.

— В тот момент, когда я поступил неправильно, — тихо сказал Браш, — у меня не было времени, чтобы исправить дело.

— Вы оба поступили неправильно. Но теперь все кончено; теперь уже ничего не поделаешь, — решительно ответила Лотти. — Во всяком случае, давайте сначала доедем до парка, а там поговорим.

Браш искоса взглянул на нее.

— Можно, я кое-что скажу перед тем, как мы сменим тему? — спросил он.

— Пожалуйста. Что же?

— Постарайся не поддаваться предубеждению против меня, пока не узнаешь меня получше. Я ведь не просто странствующий коммивояжер.

Лотти со слабой улыбкой посмотрела на него.

— Кажется, я это понимаю, — сказала она, и Брашу после этих слов стало гораздо легче.

Выходя из трамвая, Лотти, ко всеобщему удивлению, вдруг озорно щелкнула сестру по лбу.

Оказавшись в парке, они выбрали скамейки с видом на реку. Лотти села в середине и принялась чертить по земле острым кончиком своего зонтика. Браш помедлил минуту и сразу заговорил о главном:

— Лотти, пойми, всякий серьезный человек должен согласиться с тем, что я уже фактически являюсь ее супругом.

— Нет.

— Как ты не понимаешь, что мы не сможем больше вступать в брак, пока кто-нибудь из нас не умрет? Это… это одна из Десяти Заповедей.

Лотти закусила верхнюю губу и не отрывала от земли взгляда. Браш привел новый аргумент:

— Лотти, чего Роберта хочет? Навсегда остаться в ресторане? Мне кажется, там ей очень плохо. Я задолжал ей на всю ее оставшуюся жизнь, и я в состоянии отдать свой долг. Я получаю хорошую зарплату и не знаю, что делать с деньгами. Чего она хочет, можешь ты мне сказать?

— Если уж говорить правду, мистер Браш, она…

— Не забывайте, что я тоже здесь, Джордж, Лотти! Ты не забыла, что я твоя сестра?

— Хорошо, хорошо. Джордж, говоря начистоту, больше всего на свете Роберта хочет, чтобы…

Она искоса взглянула на сестру. У Роберты по щекам текли слезы. Лотти замолчала. Затем встала и прошептала на ухо сестре:

— Роберта, ты бы пошла погуляла здесь поблизости несколько минут, пока я с ним поговорю. Ну правда, а то мне неудобно.

Роберта кивнула, поднялась и пересела на другую скамейку. Лотти продолжала:

— Она хочет, чтобы отец ее простил. — Браш в изумлении широко открыл глаза. — Она хочет, чтобы ее простил отец, — только и всего. Нас у него трое, и она — самая любимая. Для него это был такой удар! Нет, правда!

— Я об этом ничего не знал, — прошептал Браш, — я ничего не знал о том, что с ней произошло…

— Ох, Джордж, если бы вы видели, что творилось у нас дома в то время! — начала Лотти, но, подавив желание выложить Брашу все подробности, вернулась к прежней мысли: — Я думаю вот что: если такое возможно, то, когда она узнает вас поближе и все прочее, — короче, если вы с Робертой поженитесь, то через несколько дней вы приедете к нам, чтобы он убедился, что вы не какой-нибудь бродячий коммивояжер… Вы поговорите с ним о Библии и все прочее… Вот тогда он простит Роберту.

— Отлично, Лотти. Именно этого я и хотел.

— Но, Джордж, вы же понимаете! Что хорошего, если вы поженитесь, а любить друг друга не будете? Я думала…

Браш склонился к ней и горячо произнес:

— Я буду любить ее очень сильно. Я буду любить ее изо всех сил. Она не будет обижаться на меня. Я скажу тебе по секрету: в мире есть только одна девушка, которую я люблю больше, чем Роберту…

Лотти широко раскрыла глаза и посмотрела на него долгим грустным взглядом. Потом улыбнулась и положила руку ему на плечо.

— Джордж, ты ненормальный, — сказала она.

— Да, — торопливо ответил он, — я знаю, что ты имеешь в виду, но если ты присмотришься, то заметишь, что я очень логичен.

Наступила пауза. Браш нагнулся и, посмотрев на свои туфли, спросил:

— Лотти… а почему ваш отец выгнал Роберту из дома?

— Почему?.. Потому… потому что…

В ожидании Браш поднял на нее взгляд.

— Она… очень сильно мучилась; она болела… Я думаю, ты догадываешься.

— Нет… Я ничего не знал.

— Конечно, ты не мог ничего знать.

— Я ничего не знал… — вздохнул Браш.