Уильям Теккерей - Дени Дюваль

"Серапис" и "Графиня Скарборо" некоторое время дрейфовали в Северном море, а затем Поль Джонс привел их на остров Тексел, после чего сэр Джозеф Йорк, наш посол в Гааге, обратился к Генеральным Штатам Нидерландов с просьбой освободить захваченные суда. Высокое собрание отказалось вмешиваться в это дело.

Разумеется, Дени разделил судьбу "Сераписа", и тут тоже встает вопрос: а как удалось уйти от Поля Джонса ему? Заметка, помещенная тотчас же вслед за этим вопросом, показывает, что он лишь чудом спасся от двойного плена.

Несколько моряков недавно прибыли из Амстердама на борту "Летиции" под командованием капитана Марча. Их извлек из трюма корабля голландской Ост-Индской компании капитан капера "Кингстон", который, недосчитавшись нескольких человек из своего экипажа, узнал об их участи от одной певицы, и у которого достало смелости взять это судно на абордаж и обыскать его. Все несчастные были закованы в цепи в трюме, и, если бы не он, их увезли бы в вечное рабство ("Джентльменз мэгэзин", 50, стр. 101).

Теперь вы видите, как сочетаются здесь правда и вымысел? Что, если бы Дени Дюваль, бежав из плена в Голландии, был захвачен судном голландской Ост-Индской компании или похищен вместе с матросами капера "Кингстон"? Дени, закованный в цепи в трюме, то предается воспоминаниям об Агнесе и о садовой стене, которая одна их разделяла, то думает о том, что теперь его влекут в вечное безнадежное рабство. И вдруг — певица и матросы "Кингстона", которые с радостными криками врываются в трюм и освобождают пленников. Легко представить себе, какими были бы эти главы.

Вновь обретя свободу, Дени все еще оставался на морской службе, но совершил свои геройские подвиги далеко не сразу, а напротив, постепенно проходил обычный путь молодого моряка, что соответственно находит свое место в записях.

Он обязан прослужить два года на корабле, прежде чем сможет быть произведен в чин гардемарина. Таких волонтеров обыкновенно препоручают, заботам канонира, который имеет за ними попечение; им с самого начала разрешается ходить по шканцам и носить форму. По достижении пятнадцатилетнего возраста и будучи произведены в чин гардемарина, они получают право обедать за офицерским столом. Для сдачи экзамена на офицерский чин они обязаны досконально изучить навигацию и мореходную астрономию, знать течения, уметь производить суточное счисление пути, определять местоположение корабля по полуденной высоте солнца, знать различные способы определения долготы и места корабля по хронометру и по обсервации луны. На экзамене по практическому кораблевождению они должны показать, как провести судно в назначенное место при самых неблагоприятных условиях ветра, течений и т. п. После этого кандидат получает от капитана свидетельство, а когда представится возможность, то и патент на офицерский чин.

В другой заметке описывается персонаж, познакомиться с которым нам не пришлось:

Моряк старой школы, чья рука привыкла скорее к мазилке для смолы, нежели к квадранту Хедли, кто изучал тайны навигации по Дж. Гамильтону-Муру и составил себе представление о такелаже по знаменитым иллюстрациям, украшающим страницы Дарси Ливера.

Дени был моряком в бурные времена. "В тот год, о котором мы повествуем, — говорится в "Ежегодном обозрении" за 1779 год, — общественные дела являли собою, пожалуй, самое ужасное зрелище изо всех, какие приходилось видеть нашей стране за много веков", — и Дюваль участвовал в некоторых из этих потрясающих событий, с такой быстротою сменявших друг друга в войнах с Францией, Америкой и Испанией. Ему суждено было встретиться с майором Андре, чья судьба возбудила в то время такое живое участие, — говорят, что, подписывая ему смертный приговор, сам Вашингтон заливался слезами. Этот молодой офицер был казнен 2 октября 1780 года. Год спустя Дени довелось присутствовать на процессе и казни человека, которого он знал лучше и в судьбе которого принимал гораздо более горячее участие, — де ла Мотта. Мужество и благородство, с какими тот встретил свою участь, пробудили сочувствие обиженного им Дюваля, а также большей части свидетелей его смерти. Дени писал о нем: "Не считая моего любезного тезки капитана и адмирала, это был первый джентльмен, с которым я свел такое близкое знакомство, — джентльмен, на совести которого было множество пятен и даже преступлений, но который — надеюсь и уповаю — еще не окончательно погиб. Должен признаться, что я питал добрые чувства к этому роковому человеку".

Час Люттерлоха еще не настал; однако, кроме первого процитированного нами письма, из которого мы узнаем, что он погиб вместе с "Ройял Джорджем", судьбу этого дурного человека с судьбою хорошего корабля объединяет еще одна запись [118] * В современных отчетах о гибели "Ройял Джорджа" говорится, что он был переполнен людьми с берега. Мы уже видели, что Люттерлох оказался среди них, взойдя на борт для получения платы за свою измену. .

Между тем в записи: "Сражение адмирала Родни, 1782 год" — говорится, что Дюваль будет участвовать в победоносном бою с французской флотилией под командованием графа де Грасса, который сам попал в плен вместе с "Городом Парижем" и четырьмя другими кораблями. "Де Грасс со своею свитой высадился на берег в Саутси-Коммон близ Портсмута. Их привезли в каретах на "Джордж", где вице-адмирал сэр Питер Парке принял графа и его офицеров и за свой счет дал в их честь роскошный обед". Это тоже было любопытным зрелищем для Дени Дюваля, а той же осенью состоялся суд над обоими Уэстонами, когда Дени стал — невольно — орудием наказания своего старого врага Джозефа Уэстона. Об этом имеются две заметки:

1782-3. Дж. Уэстон, всегда ненавидевший Блеза, стреляет в него на Чипсайде.

"Закон о Чернолицых" — 9 Георг II гл. 22. Преамбула гласит: "Поелику многие злоумышленники и нарушители общественного спокойствия вступили в сговор под названием Чернолицых и стакнулись с целью помогать и содействовать друг другу в похищении и истреблении дичи, опустошении охотничьих угодий и рыбных прудов… сим узаконивается, что всякий, кто умышленно или злонамеренно поразит выстрелом какое-либо лицо или лиц в жилом доме или любом ином месте, будет лишен жизни как уголовный преступник, без последнего напутствия священнослужителя".

Действительно, согласно Закону о Чернолицых некий Джозеф Уэстон, выстрелом ранивший человека на Сноу-хилле, был признан виновным и повешен вместе со своим братом. В записной книжке мистера Теккерея по этому поводу приводятся ссылки на следующие источники: "Уэстоны в "Отчетах судебной сессии 1782 г. — стр. 463, 470, 473"; "Джентльмена мэгэзин", 1782; "Подлинные мемуары Джорджа и Джозефа Уэстонов", 1782 и "Ноутс энд Квериз", серия I, т. X. [119] Сюда же относятся и такие записи: