Йоханнес Йенсен - Мифы

Что же до сказки про камбалу и Исебиль, то дети готовы слушать ее вновь и вновь с неослабным вниманием. Я сам очень люблю эту сказку и, рассказывая ее, невольно начинаю доверительно покачивать головой, как делали в старину.

Кто первоначально придумал эту бесподобную сказку, которая при всей своей лаконичности обнажает всю человеческую натуру и воссоздает картину морской стихии, как ни одно пространное описание? Кто этот человек, некогда проникнувший в самое существо этой темы и исчерпавший ее раз и навсегда? Таких сказок нынче не пишут, мы им не верим, но они являются всеобщим достоянием, как древние пагоды и готические церкви, которые земля создала однажды и никогда более не создаст. Ибо детство человечества не возвратится. Но у нас есть дети…

Итак…

Слушай, слушай сказку-быль про злодейку Исебиль. У скалы на дне морском камбала лежит пластом.

Я обычно читаю эти стихи монотонно, низким голосом, нараспев, вроде того как крестьянские дети читают псалмы; по мере того как Исебиль утверждается в своей карьере, голос мой звучит все более зловещим заклинанием, и под конец, когда камбала теряет терпение, сгущается до страшного, утробного. Это всегда производит эффект, дети дрожат от восторга до мурашек на коже.

Эта сказка совершенствовалась, округлялась и сокращалась, ведь ее столетиями рассказывали детям, в ее современном виде мы получили эту сказку из-под пера Эленшлегера. И то, что для детей всегда огорчительно, здесь вызывает их полное удовлетворение: когда они узнают, что она снова сидит в грязной канаве, они невольно хлопают в ладоши!

В блистательной сказке Асбьёрнсена «Отец в доме голова» конец глупый, детей сильно волнует судьба собачки, которая служит приманкой, они разочарованы тем, что в сказке не восстановлена справедливость. Поэтому я позволяю себе добавить — мол, когда собачка вернулась домой, ее напоили жирным молоком, накормили горячими блинами и уложили на шелковые подушки, и тогда моя публика считает эту сказку прекрасной.

Когда сказке про женщину в грязной канаве приходит конец, дети хотят услышать новую историю про камбалу и пожирают меня глазами; от меня ее ждут, и мне ничего не остается делать, и вот вам «Сказка про золотую камбалу».

Где берут камбалу?

Ясное дело, у торговца рыбой. Он живет в лавке и достает рыбу из большого бассейна; можно увидеть, как она там плавает, пуская пузыри, и сует голову в угол, откуда течет свежая вода. Камбалу можно купить и у рыночных торговок на Гаммельстранне, и еще у тех, кто катит по улицам тележку и распевает:

— Отменная камбала!

Но откуда они берут ее?

Сперва надо ее поймать. Каждое утро рыбаки в зюйдвестках и высоких сапогах уходят в море на лодках с компасами и якорями; они плывут в штиль и непогоду к рыбным садкам на канале возле музея Торвальдсена и ловят камбалу сеткой, прикрепленной к концу шеста. На долю рыбака выпадает больше бед, чем радости, радости, радости… (Смех!) Ну ладно, я вижу, вы тут все шибко умные, вы знаете, что рыбак ловит рыбу в открытом море, что в садке ее держат, чтобы она была живая до того, как ее начнут готовить нам обед. А сейчас вы услышите, как камбала появилась в море.

Вначале камбалы ничем не отличались от других рыб, плавали на брюхе, и было у них по два глаза.

Но вот однажды тихой ночью в море окунулась луна, и там, где ее отражение качалось на волнах, появились плоские золотые рыбки одна за другой, и все они были принцессы, дети луны. Найти подобных себе они не могли и потому породнились с семейством камбалы, чем это семейство ужасно гордилось, хотя у них народились плоские дети. От них и пошли в море камбалы; они происходят из знатного рода и смотрят на своего божественного предка, поэтому глаз у каждой камбалы обращен к небу.

Камбалы появились давно, на заре времен, далеко отсюда, в Атлантическом океане, но постепенно, мало-помалу, они приплыли в Данию, и тут по большей части и живут, потому что дно у нас очень плоское.

— Тому, кто сам плоский, — говорит камбала, — удобно жить на плоском месте. Не плавать же, в самом деле, каждый день через Гибралтар. Там-то рыбам приходится держаться перпендикулярно дну, ведь надо же сохранять равновесие.

Нынче камбалы, разумеется, не золотые, однако видно, что в жилах у них течет божественная кровь; они усыпаны веснушками, можно подумать, будто это следы заржавленных трехдюймовых гвоздей, но это родимые пятна; а у некоторых на коже золотистые брызги — знак того, что они сродни полной луне.

Рот у камбалы искривлен в презрительную гримасу — это означает, что она из рода знатных рыб. Гримаса говорит о том, что она слишком хороша для этого мира, однако в аппетите у нее недостатка нет! Аппетит у нее не хуже чем у акулы; только вот беда — верхняя челюсть у камбалы устроена так, что ей приходится переворачиваться во время еды, но она с этим прекрасно справляется.

Неплохая идея смотреть с презрительной гримасой на всю пищу, чтобы другие рыбы не стали ее есть, боясь проявить дурной вкус, тогда вся эта еда достанется тебе самой. Такова сегодня камбала, вполне возможно, что благородные замашки у нее от луны, а аппетит от речной камбалы.

Однако слушайте, что я хочу рассказать вам. Камбала не может забыть свое происхождение. Она лежит на дне, но глаз ее устремлен вверх, она находится в своей стихии, ведь она дышит жабрами, но ее настоящий дом наверху, она в этом не сомневается. Древняя традиция этого рода, ее удел — лелеять неясную мечту о луне. Камбала живет в своей стихии, но неизменно проявляет тягу к возвышенному, это чувство естественно для нее, как голод; и каждая камбала знает с детства: если хочешь однажды осуществить свою мечту, выполнить свое назначение — подняться до луны, нужно есть.

Однажды, вовсе не так уж давно, жила-была молодая камбала, которую ужасно мучила тоска. Она принадлежала к старинной знатной семье, о чем свидетельствовало множество пятнышек у нее на коже, делавшее ее почти золотой. Ее родичи были выходцами из Северного моря и эмигрировали в Ниссумфьорд, где они вместе с сотнями других своих сверстников величиной не более монетки в пять эре сновали по песчаному дну в поисках пищи.

Надо вам сказать, что в Ниссумфьорде нет почти ничего, кроме песка, и молодь камбалы растет там ужасно медленно, ее мальки до того тощие, ну просто призрачные. Молодой камбале, поверьте, приходилось там несладко. Лежа на дне, испытываешь голод и тоску, а это, собственно говоря, одно и то же, и маленькая камбала в это время ужасно тосковала о луне.

Она была мечтательницей и поспевала всегда раньше всех, когда какой-нибудь червячок поднимал голову с песка и целая стая мальков падала на дно, как осенняя листва; нашей юной камбале больше всех хотелось попасть на луну, поэтому она плыла быстрее всех и хватала червяка. Она выросла самой сильной, и когда рыбак тянул невод по фьорду, менее удачливые рыбки были еще малы и проскальзывали сквозь ячейки, а наша молодая камбала попалась!