Генрих Клейст - Драмы. Новеллы

Неслыханно, данайцы [66] Данайцы — греки. !

Грянул бой,
Какого не бывало на земле,
С тех пор как гнев в нас фурии вселяют.
Там, где столкнулись две враждебных силы,
Сама природа исключает третью:
То превратить в пары не может воду,
Что́ гасит пламя, — и наоборот.
Но здесь нашлась такай третья сила,
Что влага и огонь уже не знали,
Огню ль с водой потоками струиться
Или воде с огнем взметаться к небу.
Троянец от ударов амазонки
Спасается под греческим щитом,
А грек его от девы прикрывает,
И общему смертельному врагу
Дают отпор и тевкр и грек совместно,
Как будто не похищена Елена. [67] .. .к ак будто не похищена Елена . — Похищение Елены послужило причиной к войне между греками и троянцами.

Благодарю! Мой рот от жажды ссохся.

С тех пор все яростнее там в долине
Сражение ревет, как непогода
В ущелье узком меж лесистых склонов.
Когда вчера привел я этолийцев [68] Этолийцы — жители Этолии , расположенной в западной части Центральной Греции.
На помощь нашим, битва бушевала
С таким ожесточеньем ураганным,
Как будто эта бранная гроза
Намерена дотла всех греков выжечь.
Уж облетел цвет родины под бурей:
Астианакс, Менандр и Аристон
Своею юной и прекрасной плотью
На поле боя утучняют землю
Под лаврами для дочери Арея [69] Дочь А ре я — здесь: Пентесилея. Все амазонки в трагедии Клейста прежде всего воительницы, почитательницы бога войны Арея. Для них Аре й — идеальный мужчина, а те пленники, которым они отдаются на брачном ложе , лишь его земное воплощение. Они все «невесты Арея», а их дети — « дочери Арея ». ;
А пленных взято амазонкой больше,
Чем глаз, чтоб их пересчитать, и рук,
Чтоб их освободить, у нас осталось.

Ужель никто не понял, что́ ей нужно?

Никто, — куда бы лот раздумий наших
Не опускали мы в недоуменье.
Порою пыл, с которым в гуще боя
Она того, чья мать — Фетида, ищет, [70] Она тог о, чья мать — Фетида, ищет — то есть Ахилла.
Внушал нам мысль, что ненависть к нему
Особую питает амазонка.
Не мчится так голодная волчица
За жертвой облюбованной по следу,
Как гонится царица за Ахиллом,
Сквозь нас к нему дорогу прорубая.
Однако же вчера, когда во власти
Ее он оказался, жизнь ему
С улыбкой амазонка подарила.
Не будь ее, сошел бы в Орк [71] Орк — римское божество, доставлявшее тени ум е рших в подземный мир. Этим именем называется также и само подземное царство мертвых. Пелид.

Не будь ее? Кого? Царицы?

Да.
На поле боя в сумерках вечерних
С Пентесилеей встретился Ахилл.
К ним тут же подоспел и Деифоб,
Который, встав на сторону царицы,
Исподтишка по панцирю Пелида
Нанес столь сокрушительный удар,
Что дрогнули вершины ближних вязов.
На краткий миг Пентесилея руки,
Бледнея, опустила, но затем,
Вновь вспыхнув и кудрями потрясая,
Привстала в ярости на стременах,
И молнией, слетевшей с небосвода,
Вонзился Деифобу в горло меч,
И пал ее непрошеный союзник
Пред богоравным отпрыском Фетиды.
Хотел из благодарности Ахилл
Ответить тем же ей, но амазонка,
Припав к гривастой холке скакуна,
Который грыз уздечку золотую,
Удара избежала и, с улыбкой
Поводья опустив, умчалась прочь.

Как странно!

С чем ты прибыл из-под Трои?

Я послан Агамемноном к тебе,
Чтобы спросить, не будет ли разумней
Вам отступить, раз все переменилось.
Мы Трою брать должны, а не мешать
Царице вольной и в поход идущей
Из побуждений, безразличных нам.
Коль скоро ты уверен, что она
Явилась не на выручку дарданцам,
Атрид повелевает вам немедля
Любой ценою путь пробить себе
Назад, в аргивский укрепленный лагерь.
А если вам вдогон она помчится,
Он самолично выйдет с войском в поле,
Чтобы узнать, чего под Троей ищет
Пентесилея, этот новый сфинкс.

Я, видит Зевс, и сам того же мненья.
Иль думаете вы, что Лаэртиду [72] Лаэртид — Одиссей, сын Лаэрта.
Бессмысленная бойня по душе?
Но трудность в том, как увести Пелида.
Охотник, если на рога оленю
Бросается остервенело свора,
О псах заботясь, отзывает их;
Но, в горло зверю красному вцепляясь,
Те мчатся вслед за жертвой через горы
И реки в глушь лесов. Так и Ахилл
Безумствует с тех пор, как повстречал
Столь редкую добычу в чаще боя.
Стреножила ему царица волю:
Поклялся он, что за Пентесилеей
Повсюду будет гнаться неотступно,
Пока ее с чубарого коня
За косы шелковистые не стащит.
Ты, Антилох, коль есть охота, сам
Дар убежденья пробуй на Ахилле,
Когда он с губ стирает пену гнева.

Обдумаем, цари, без раздраженья,
Как клином разума нам расколоть
Скалу его решимости безумной.
Лариссец хитроумный, [73] Ларисс е ц хитроумны й . — Клейст имеет в виду Одиссея, хотя город Ларисса расположен в Фессалии и «лариссцем» римский поэт Вергилий называл Ахилла. Видимо, ошибка произошла из-за сходства слов: Лаэртид ( Lae r tide ) и лариссец ( Lariss ä e r ). быть не может,
Чтоб трещину ты в ней не отыскал.
Но если и тебе он не поддастся,
Двух этолийцев я возьму и с ними,
Взвалив безумца на спину, как камень,
Силком его стащу в аргивский стан.

Идите же за мной.

Кто там спешит?

Адраст. Но как он бледен и подавлен!

Ну что?

Ты с вестью?

И с такой, что горше
Придумать трудно.

Что?

Да говори же!

Захвачен амазонками Ахилл.
Пергаму больше не грозит паденье. [74] Захвачен амазонками Ахилл, Пергаму больше не грозит падень е . — Пророчество гласило, что только с помощью Ахилла греки овладеют Троей (Пергамом ).

О небожители!

О вестник горя!

Как, где, когда произошло несчастье?

Ряды отважных этолийцев смяли
Неистовые дочери Арея,
Чей новый и молниеносный натиск
На нас обрушил водопад бегущих,
Впервые побежденных мирмидонян [75] М ирмидо н яне — племя в Фессалии, согласно «Илиаде», сражавшееся во время Троянской войны под начальством Ахилла. .
Напрасно мы потоку беглецов
Дорогу преградили: с поля битвы
Он смыл и нас в своем разливе диком.
Когда же строй мы вновь сомкнуть смогли,
Пелид далёко позади остался.
Тогда он вырвался из гущи боя,
Пробившись сквозь кольцо из вражьих копий,
И вниз с холма, чтоб к нам примкнуть, помчался.
Уже, считая, что Ахилл спасен,
Мы ликованье криком выражали,
Как вдруг в груди у нас он оборвался:
Ахиллова четверка поднялась
Перед крутым обрывом на дыбы,
И замерли, над бездной взвившись, кони.
Теперь — всё тщетно, как ни искушен
Пелеев сын в искусстве игр истмийских. [76] .. .к ак ни искушен Пелеев сын в искусстве игр истмийских . — И стмийские игры — древнейший праздник в честь морского бога Посейдона, праздновавшийся на Истме (близ Коринфа), где находился храм Посейдона Истм и йского . На этих играх происходили соревнования в беге на колесницах.
Упряжка в страхе пятится назад,
Хоть бич ее по головам стегает;
Захлестнутые спутавшейся сбруей.
Сгрудились, пали, бьются жеребцы,
И рушится на землю с колесницы,
Застряв в силках поводьев, сын богини.