Генрих Клейст - Драмы. Новеллы

С тобой вовек, диковинный старик,
Не столковаться мне. Наш спор неравен.
Я безоружен, ты вооружен
Сознаньем моего расположенья.
Я стряпчего возьму. Он поведет
Мою защиту в этом спорном деле.
Согласен ты?

Скажи, чтоб привели
Из заключенья Гомбургского принца.

Слуга уходит.
Вот кто тебя сумеет научить
Военной дисциплине! Я имею
Записку от него, и дух письма
Совсем иной, чем догмат о свободе,
Который ты, как мальчик, развивал.

Кого зовет он?

Принца?

Неужели?

Кем писана вторая просьба?

Мной.

«Записка в объяснение того,
Кто косвенный виновник дела принца…»
Ну, знаешь, есть и дерзости предел!
Вину и повод к преступленью принца
Ты взваливаешь, значит, на меня?

Да, князь, да, на тебя, я, Гогенцоллерн!

Пред этим басня всякая бледна!
Послушать одного, так он безвинен,
Другого, так во всем виновен я.
Чем ты докажешь это положенье?

Мой господин, ты, верно, вспомнишь ночь,
Когда в саду, в платановой аллее,
Нашли мы принца? Помнишь, Гомбург спал
И, вероятно, грезил о победе,
Сжимая лавр в руках. Ты взял венок
И, обмотавши цепью, дал принцессе.
Принц встал с понятным чувством. Мог ли он
Не пожелать такой прекрасной вещи
Из столь прекрасных рук? Однако ты,
Маня его и уводя принцессу,
Стал уходить. Теперь вообрази
Себя на месте принца. Все исчезло:
Ни девушки, ни цепи, ни венка;
И он один перед дворцовой дверью,
С перчаткой чьей-то женскою в руках.

С какой перчаткой?

Курфюрст, дай мне кончить.
Все было только в шутку, но с каким
Значеньем для него — я после понял,
Когда его чуть позже разбудил.
Он долго приходил в себя, но вскоре
Вернувшаяся память обдала
Его дождем таких воспоминаний,
Что он мне тут же все пересказал
И, думая, что это сновиденье,
Был поражен правдоподобьем сна.
Так постепенно он проникся верой,
Что сон не зря, но знак того, что рок
Сулит ему в ближайший день сраженья
Все то, что он видал во сне: венок,
Красавицу и блеск твоей награды.

Вот странно! А перчатка…

В ней и суть.
Остаток сна и явная загадка,
Она бы с толку сбила хоть кого.
Сперва, тараща на нее глаза,
Гадал он, как она к нему попала.
Когда ж мы поспешили на совет
К принятью диспозиции — засунул
Ее за свой колет и позабыл
Про то, чего не в силах был постигнуть.

Ну? А затем?

Затем, с карандашом
И книжкою в руках, он вместе с нами
Выслушивает боевой приказ
Из уст фельдмаршала. Меж тем княгиня
С принцессою, готовые к пути,
Находятся при этом в том же зале.
Но кто опишет Гомбургов столбняк
В виду принцессы, ищущей перчатку,
Что у него за пазухой! Не раз
Фельдмаршал повторяет: «Принц фон Гомбург!»
А тот твердит: «Что скажет маршал мне?»
Он как во сне…

Так это оказалась
Принцессина перчатка?

Ну конечно!

Окаменев, с карандашом в руке,
Он будто и живет и дышит с виду;
Не тут-то было: принц заворожен!
Лишь на другое утро гул орудий
Приводит принца в чувство, и тогда
Он задает вопрос: скажи мне, Генрих,
Что мне в приказе Дерфлинг поручил?

Князь, я готов под этим подписаться!
Принц, сознаюсь, не слышал ничего
Из сказанного мной. Я часто видел
Его в рассеянности. Но таким
Отсутствующим не видал ни разу.

Итак, когда тебя я верно понял,
То умозаключенье таково:
Когда б я не сыграл невинной шутки
Над дремлющим, то не бывать беде б.
Он не был бы рассеян на приказе
И своеволен не был бы в бою.
Не правда ли? Ты не такого мненья.

Предоставляю выводить тебе.

Ну и дурак ты! Стало быть, когда бы
Ты сам меня в ту ночь не вызвал в сад,
Я б не поддался твоему соблазну
И шутки б над сновидцем не сыграл.
Итак, я с тем же правом утверждаю,
Всему виновник — ты. Не нахвалюсь
Дельфийской мудростью моих военных! [173]

И тем доволен, курфюрст! Убежден,
Как ни сказал, а заронил глубоко.

Принц явится сейчас, светлейший князь.

Впустить его.

Минуты две терпенья.
Замедлясь у кладбищенских ворот,
Он попросил привратника открыть их.

Ворота?

Да, светлейший князь.

Зачем?

Сказать по правде, я и сам не знаю.
Но, кажется, чтоб посмотреть на склеп,
Который ты отвесть ему изволил.

Отлично. Как придет, прошу впустить.

А вот идет и Гомбург под конвоем.

Милейший принц, я вас призвал на помощь.
Полковник Коттвиц подал мне сейчас
Вот этот лист — прошенье в вашу пользу,
Подписанное сотнею дворян.
Войска желают видеть вас свободным
И не согласны с мнением суда.
Прочтите-ка и разберитесь сами.

Дай руку, Коттвиц, престарелый друг!
Ты не в пример добрей, чем в день сраженья
Я заслужил. Однако воротись
Назад в свой Арнштейн и сиди на месте.
По зрелом размышленье я решил
Принять конец, что мне закон назначил.