Жозе Эса де Кейрош - Семейство Майя

Эга пробормотал, что История, мол, когда-нибудь позаботится исправить эту ошибку. Посол скромно улыбнулся, сделав жест, означавший, по-видимому, что Истории не стоит так беспокоиться. Тут Гувариньо, закурив сигару, снова глянул на часы и спросил Эгу и Карлоса, слыхали ли они что-нибудь о министерском кризисе.

Нет, они не видели газет и ничего не знают. Но позвольте, удивился Эга, какой кризис при полном затишье, когда обе палаты распущены на каникулы, все довольны и стоит такая хорошая осенняя погода?

Гувариньо сдержанно пожал плечами. Вчера поздно вечером состоялось заседание кабинета министров; сегодня утром премьер-министр отправился во дворец при всех регалиях с намерением «сложить с себя власть…» Больше графу ничего не известно. Он не совещался с друзьями и единомышленниками. Предпочитает, как и во время других кризисов, укрыться и молча выждать… Он провел здесь все утро: курил и просматривал «Обозрение Старого и Нового света».

Карлос заметил, что в подобной позиции мало патриотизма…

— Если ваши друзья, Гувариньо, одержат верх…

— Именно поэтому, — живо возразил граф, и щеки его зарделись, — я не хочу напоминать о себе… У меня есть своя гордость и, пожалуй, свои причины, чтобы иметь ее… Если понадобятся мой опыт, мое суждение, мое имя, то мои единомышленники знают, где меня найти, пусть придут и попросят…

Он умолк, нервно жуя кончик сигары. А Стейнброкен, едва речь зашла о политике, с невозмутимым и непроницаемым видом принялся в сторонке протирать стекла очков, соблюдая приличествующий Финляндии полный нейтралитет. Меж тем Эга все еще не мог прийти в себя от удивления. Почему оно пало, почему пало правительство, когда у него в палатах большинство, в стране мир и покой, когда его поддерживает армия, благословляет церковь и финансирует Comptoir d'Escomte?.. [143] Ссудный банк (фр.).

Гувариньо медленно погладил пальцами эспаньолку и изрек такое суждение:

— Кабинет министров исчерпал себя.

— Сгорел, как сальная свечка? — со смехом воскликнул Эга.

Граф замялся. Он бы не сказал, «как сальная свечка»… Сало предполагает ожирение, тупость… А у этого состава кабинета талантов было хоть отбавляй. Несомненно, среди них были недюжинные таланты…

— Вот так так! — вскричал Эга, всплескивая руками. — Изумительно! В нашей благословенной стране у всякого политика «огромный талант». Оппозиция всегда признает, что министры, которых она осыпает оскорблениями, несмотря на совершаемые ими нелепости, обладают «несравненным талантом»! С другой стороны, правящее большинство допускает, что оппозиция, которую оно обличает за сходные грехи, также полна «недюжинных талантов»! Впрочем, все сходятся в одном: в стране сплошная неразбериха. И вот вам сверхкомическое положение: страна, коей управляют с «огромным талантом», по общему мнению, управляется хуже всех в Европе! Я предлагаю: раз уж с талантами нам так не везет, надо бы хоть раз попробовать заменить их дураками!

Граф снисходительно-добродушно улыбался этим преувеличениям фантазера. А Карлос, желая быть любезным с Гувариньо, прервал Эгу и осведомился у графа, зажигая сигару от его сигары:

— Какой портфель вы предпочли бы, Гувариньо, если бы ваши друзья пришли к власти? Министра иностранных дел, разумеется?..

Граф жестом отверг это предположение. Мало вероятно, что его друзьям понадобится его политический опыт. К тому же он теперь посвятил себя в первую очередь вопросам образования и теоретическим вопросам. Он не знает также, позволят ли ему заботы о доме, его собственное здоровье и его привычки взять на себя бремя власти. И уж во всяком случае, пост министра иностранных дел его не прельщает…

— Нет, никогда! — продолжал он весьма проникновенно. — Чтобы министру иностранных дел говорить в Европе в полный голос, необходимо иметь за спиной армию в двести тысяч человек и эскадру миноносцев. Мы же, к сожалению, слабы… А я не гожусь на второстепенные роли, чтобы какой-нибудь Бисмарк или Гладстон заявлял мне: «Следует делать так, а не эдак!» Не правда ли, Стенброкен?

Посол закашлялся и пробормотал:

— Certainement… C'est tres grave… C'est excessivement grave… [144] Разумеется… Это очень серьезно… Чрезвычайно серьезно… (фр.).

Тогда Эга объявил, что граф с его географическими познаниями и интересом к Африке был бы умелым, великодушным и прозорливым министром заморских территорий…

Граф просиял и покраснел от удовольствия.

— Да, пожалуй… Скажу вам, дорогой Эга, в колониях мы уже многого добились… Рабы освобождены; им привиты начатки христианской морали; организована таможенная служба… В общем, главное уже сделано. Однако кое-что нуждается в завершении… Например, в Луанде… Я упомяну о мелочи, об очередном шажке на пути прогресса. В Луанде надо во что бы то ни стало создать свой, постоянный театр, еще один рассадник цивилизации!

В эту минуту слуга доложил Карлосу, что сеньор Кружес ждет внизу. Друзья тотчас спустились в вестибюль.

— Этот Гувариньо глуп до невероятности! — воскликнул Эга, спускаясь по лестнице.

— А ведь он, — заметил Карлос с бесконечным презрением светского человека, — еще один из лучших наших политиков. Если хорошенько поразмыслить и принять во внимание все, вплоть до его нижнего белья, он, может быть, даже самый лучший!

Кружеса они встретили у входа, с папиросой; на нем был светлый редингот. Карлос первым делом попросил его вернуться домой и сменить светлый редингот на черный. У маэстро округлились глаза.

— Нам предстоит ужин?

— Похороны.

И вкратце, не упоминая о Марии, они рассказали маэстро о пасквиле Дамазо в газете «Рог Дьявола», тираж которой они уничтожили и потому не могут показать ему этот грязный листок, где помещена мерзкая статейка с оскорблениями в адрес Карлоса, из которых самое мягкое — «негодяй». Поэтому Эга и он, Кружес, пойдут к Дамазо требовать у него чести или жизни.

— Хорошо, — проворчал маэстро. — А что я должен делать?.. Я в этом ничего не смыслю.

— Для начала, — объяснил Эга, — ты должен пойти надеть черный редингот и нахмурить брови. Потом отправишься со мной к Дамазо; не говори ничего; называй Дамазо «ваша милость»; одобряй все, что я предложу; не переставай хмурить брови и не снимай редингота…

Без лишних слов Кружес повернулся и пошел облечься в черное и принять мрачно-церемонный вид. Но, уже выходя на улицу, вспомнил:

— Послушай, Карлос, я спрашивал относительно квартиры. Бельэтаж свободен, там только что сменили обои…

— Благодарю. Иди же скорей и прими мрачный вид!..

Маэстро все еще медлил, когда перед Клубом кучер на всем скаку осадил лошадей. Из экипажа выскочил Телес да Гама и, держась за ручку дверцы, крикнул друзьям: