Эптон Синклер - Король-Уголь

— Ах ты подлец этакий!

Тем временем Кловоский по-польски пересказывал всю историю Замировскому, а Джерри Минетти давал пояснения Вресмаку на том английском жаргоне, который служит свою службу среди шахтеров. Здесь, в Северной Долине, Хал еще не слыхал такого искреннего смеха, как тот, что звучал сейчас в этой комнате.

Но заговорщикам нельзя долго веселиться. Деловой разговор был возобновлен. Порешили, что делегация отправится к управляющему завтра после работы. Потом слово взял Джон Эдстром, предложивший разработать план действий на случай, если администрация прибегнет к насилию.

— Неужели вы допускаете такую возможность? — спросил кто-то.

— Еще бы! — воскликнул Майк Сикориа. — Однажды в «Сидар-маунтен» мы пошли к начальнику насчет вентиляции. И как, вы думаете, он встретил рабочих? Дал раз кулаком по носу, потом три раза по заду и выгнал всех вон.

— Что ж, — сказал Хал, — если и нас такое ждет, надо нам подготовиться!

— Что ты сделаешь? — спросил Джерри.

Хал вспомнил, что он здесь главный.

— Если он мне даст по носу, — заявил он, — я ему дам сдачи. Вот и все!

Услыхав это, люди зааплодировали. Вот это настоящий разговор! Хал упивался своей ролью вождя. Но внезапно его самоуверенность поколебалась: ему тоже вроде как дали по носу — в другом только смысле. Из темного угла раздался женский голос — тихий и зловещий:

— И вас ухлопают за все ваши труды!

Хал глянул на Мэри Берк и увидел ее всегда оживленное лицо, сейчас раскрасневшееся и сердитое.

— Что вы хотите сказать? По-вашему, лучше, чтобы мы повернулись и дали тёку?

— Это во всяком случае умнее, чем лезть под пули. Ведь он может выхватить пистолет. Что вы тогда сделаете?

— Неужели он осмелится угрожать оружием нам — делегатам рабочих?

Но тут вмешался старый Майк:

— А почему бы нет? Как в Бареле… Да разве я вам не рассказывал, как у меня крали уголь? Я говорю весовщику: «Кто-то ворует мои вагонетки, а он — хвать пистолет и кричит: «Пошел к чертовой матери, старый козел, не то я тебя пулями изрешечу!»

Среди своих университетских товарищей Хал часто проповедовал теорию, что есть только один правильный способ обращения с грабителем. Если он нападет, надо ему сказать: «Валяй, приятель, бери что хочешь. Здесь нет ни одной вещи, радо которой стоит пожертвовать жизнью». Что такое ценность вещей по сравнению с человеческой жизнью? И вот сейчас представился случай на практике применить эту разумную теорию. Но Хал даже не вспомнил про нее. Он рвался в бой, как будто весь смысл жизни был в этой тонне угля.

— Но что нам делать? — спросил он. — Ведь отступать нельзя…

Но, задавая этот вопрос. Хал уже сознавал, что прав не он, а Мэри. Баловень судьбы, он не привык встречать препятствий на своем пути — вот чем объясняется его подход к этому делу. Мэри от природы наделена не менее горячим темпераментом, но сейчас именно она требует от него выдержки. Уже второй раз за этот вечер она задевает его самолюбие. Но он не сердится — напротив, он восхищен! Он всегда знал, что у нее есть голова на плечах и что она будет неоценимой помощницей. И его восхищение этой девушкой увеличивается, когда он слушает речь Эдстрома: «Ни одного поступка, который может повредить делу «большого союза». Надо заранее договориться, что делегаты не окажут физического сопротивления, даже если на них нападут».

Это вызвало яростные возражения.

— Мы будем драться! — запротестовал Майк Сикориа и вдруг вскрикнул во весь голос, словно ему уже перебили нос: — Вы требуете, чтобы я это стерпел?

— Если вы дадите сдачи, — сказал Эдстром, — нам же будет хуже. Компания заявит, что зачинщиками были мы, и всю вину свалит на нас. Мы можем опираться только на свою моральную силу. Надо это твердо помнить.

Они поспорили еще немного и пришли к решению: каждый постарается сдерживаться — по мере сил, конечно. Все обменялись рукопожатиями и поклялись держаться твердо и не отступать. А когда собрание объявили закрытым и люди, крадучись, поодиночке ныряли в темноту, это уже были спокойные и осторожные заговорщики.

Халу плохо спалось в эту ночь. Под громкий храп восьми соседей он лежал, перебирая в уме все возможные варианты завтрашних событий. Перспективы были отнюдь не веселые: он видел себя то с разбитым носом, то вымазанным дегтем и вывалянным в перьях. Между прочим, на память пришла его теория об отношении к грабителям. «Всеобщая Топливная компания» была грабителем гигантских, чудовищных размеров. Пора, пожалуй, крикнуть этому грабителю: «Бери что хочешь!» Но Хал вместо этого думал о муравьях Эдстрома, силясь понять, какая сила заставляет их держаться вместе.

Настало утро, и Хал ушел в горы. Стоит только побродить там, как снова обретаешь мужество. А когда солнце скрылось за вершинами, Хал спустился в долину и встретился возле шахтоуправления с Майком Сикориа и Эдстромом.

Они поздоровались, и Эдстром сообщил, что днем скончалась его жена. В Северной Долине нет гробовщика, но он попросил одну приятельницу, чтобы покойницу отвезла в Педро она. Таким образом, он освободился и может идти к Картрайту. Хал положил руку на плечо старика, но не стал утешать его. Он видел, что Эдстром мужественно переносит горе и готов выполнить своя долг.

— Пошли! — сказал старик, и все трое направились в контору. Пока один из служащих ходил с докладом в кабинет начальника, они стояли, неловко переминаясь с ноги на ногу, и мяли в руках кепки, как полагается людям «из низов».

Наконец в дверях появился мистер Картрайт — маленький, худощавый человек, преисполненный сознанием своей власти.

— В чем дело? — спросил он.

— Прошу прощения, сэр, — заговорил Эдстром, — мы бы хотели с вами поговорить. Мы пришли к выводу, что нам необходим контролер в весовой.

— Что-о? — Вопрос управляющего прозвучал как выстрел.

— Мы бы хотели иметь контролера в весовой. Молчание длилось несколько секунд, потом Картрайт сказал:

— Пройдите сюда! — Делегаты гуськом вошли в кабинет, и он закрыл дверь. — Ну, что вы придумали?

Эдстром повторил все сначала.

— Чего это вам вдруг втемяшилось?

— Это не вдруг, сэр. Мы считаем, что нам будет лучше.

— По-вашему, вам не записывают полного веса?

— Видите ли, сэр… Кое-кто из шахтеров… В общем, мы считаем, нам бы лучше иметь своего контролера. Мы готовы оплачивать его труд.

— Кого же вы наметили в контролеры?

— Джо Смита — вот этого.

Хал сделал над собой усилие, чтобы выдержать устремленный на него взгляд.

— Ах, вот кого! — промолвил Картрайт и затем прибавил: — Так вы, оказывается, веселились неспроста.

Сейчас Халу было не до веселья, но он в этом не признался. Опять наступила пауза.