Джин Уэбстер - Загадка «Четырех Прудов»

Мы побежали спотыкаясь вниз по лестнице так быстро, что свеча погасла, и в полной темноте мы ощупью пробрались на заднюю половину дома, откуда доносились звуки. Теперь крики превратились в жуткий, нечленораздельный, не то звериный, не то человеческий вой. С ледяной дрожью я узнал эту интонацию. Это был Моисей. Мы нашли его ползающим на полу маленького коридора между столовой и комнатой для прислуги. Я зажег свет и мы склонились над ним. Мне страшно не хотелось смотреть на него, ибо, судя по производимому им шуму, я ожидал, что он будет лежать в луже крови. Но он оказался цел и невредим: крови не было видно, и мы не обнаружили поломанных костей. С ним явно не произошло ничего страшного, кроме, собственно, страха, от которого он был ни жив ни мертв. Он подполз к полковнику и, вцепившись ему в ноги, понес невнятную тарабарщину. В тусклом свете глаза его дико вращались, испуская сверхъестественное желтое свечение. Я понял, откуда он получил свое прозвище.

Нервы полковника дали о себе знать: выругавшись, он отвесил оплеуху, вернувшую парня в адекватное состояние.

– Встань, дубина ты стоеросовая, и объясни нам, что означает этот переполох.

Наконец, Моисей заговорил, но мы по-прежнему ничего не понимали из его рассказа. Он выходил «на разведку», а, вернувшись в дом, чтобы идти спать, – домашняя прислуга спала в крыле над задней галереей, – лицом к лицу встретился с призраком, который стоял в дверях столовой. Он был такой высокий, что его голова доставала до потолка, и такой худой, что просвечивался насквозь. При этом воспоминании Моисей снова начал дрожать. С нашей помощью он подкрепился виски и, не переставая трястись от ужаса, отправился в кровать.

Полковник был решительно настроен вытащить Рэднора из постели, дабы поделиться произошедшим, и мне стоило некоторых усилий удержать его, ибо я отлично знал, что Рэда нет дома. Мы обыскали владения, чтобы убедиться, что в моисеевом призраке нет ничего мистического, но я так спешил доставить полковника назад в целости и сохранности, что наш осмотр был несколько беглым. Мы оба пропустили маленький кабинет, в который можно было войти из столовой. Несмотря на мои маневры, полковник первым вошел в библиотеку и обнаружил, что французское окно открыто. Однако он не придал этому значения, решив, что виноват Моисей. С необыкновенной старательностью он запер окно на задвижку, а я столь же старательно проскользнул обратно и отпер его. В конце концов, я убедил его, что призрак Моисея был всего-навсего результатом воспаленного воображения, подпитываемого двухнедельной диетой из рассказов о привидениях. Мне удалось уложить его спать, и он так и не обнаружил отсутствия Рэднора. Я не сомкнул глаз, пока не услышал звук колес экипажа по лужайке, а несколько минут спустя в дом вошли и на цыпочках стали подниматься наверх. Когда на востоке начал заниматься день, я, наконец, уснул, измученный головоломкой, которая должна была одним махом объяснить и ночную поездку Рэда, и призрак Моисея.

На следующий день я встал поздно. Спустившись вниз, я увидел, как полковник из конца в конец меряет шагами столовую, склонив голову и озабоченно хмурясь. При моем появлении он резко остановился и, ни слова не говоря, некоторое время меня разглядывал. Я понял, что произошло нечто важное, но что именно, по выражению его лица я не мог определить.

– Доброе утро, Арнольд, – произнес он со зловещей любезностью. – Я как раз делаю открытие. Оказывается, призрак Моисея добился большего, чем мы от него ожидали. Ночью был ограблен сейф.

– Сейф ограбили! – вскричал я. – Сколько денег взяли?

– Чуть больше ста долларов наличными и несколько важных документов.

Он распахнул дверь маленького кабинета и махнул рукой в сторону сейфа, занимавшего один конец комнаты. Обе железные дверцы были открыты настежь, внутри виднелись череда зияющих пустотой ячеек и наполовину выдвинутый, пустой ящик для хранения денег. На полу валялось несколько бумаг.

– Его явно не прельстило ни мое завещание, ни акции Кеннисбергских трамвайных линий. Я не виню его: ценного в них только бумага, на которой они сделаны.

На лестнице раздались шаги Рэднора, в то время как он сбегал по ступенькам и, как я отметил, насвистывал.

– А… Рэд, – позвал полковник, стоя в дверях кабинета. – Ну ты и соня.

Увидев наши лица, Рэднор перестал свистеть, и на его физиономии появилось тревожное выражение.

– В чем дело? – спросил он. – Что-то случилось?

– Кажется, призрак ограбил сейф.

– Призрак? – Рэд заметно побледнел, но через мгновение его лицо прояснилось. На нем мешались испуг и облегчение.

– Ах, вот как! – проговорил он. – Ты хватился денег? Я собирался спуститься первым и рассказать тебе об этом, но проспал. Вчера вечером я взял из сейфа сто долларов, так как мне нужны были наличные – ты уже лег спать, поэтому я ничего не сказал. Этим утром я поеду в деревню и достану их в банке, чтобы успеть расплатиться с людьми.

– Ты взял сто долларов, – повторил полковник. – А облигации и мешок с монетами взял тоже ты? – Взмахом руки он указал на сейф. Рэднор проследил за ним взглядом и его челюсть отвисла.

– Я не трогал ничего, кроме банкнот в ящике для хранения денег. А что пропало?

– Пять тысяч долларов в акциях, пара страховых полисов и один-два документа с подписями и печатью, а также мешок монет. Моисей ночью увидел призрака, и мы с Арнольдом спустились вниз и пустились на поиски. К сожалению, в своих розысках мы пренебрегли кабинетом, а то бы мы загнали его в угол. Ты случайно не помнишь, закрыл ли ты сейф, после того как взял деньги, и будь добр ответить мне, отчего тебе так срочно понадобились сто долларов, что ты не мог дождаться открытия банка?

Выражающая тревогу складка на лбу Рэднора обозначилась резче.

– Мне кажется, я закрыл сейф, – сказал он, – но не помню. Вполне возможно, что я его не запер: ты же знаешь, мы не всегда запирали его, особенно, когда в нем не было денег. Мне и в голову не приходило, что кто-то станет красть акции. Не представляю, что бы это могло значить.

– Ты не ответил на мой вопрос – зачем тебе понадобились сто долларов наличными после десяти вечера?

– Извини, отец, но я не могу ответить на вопрос. Это личное дело.

– Вот как! Ты уверен, что не брал также и акции и не забыл об этом?

– Я взял сотню долларов в банкнотах и ничего более. Я взял их просто потому, что это была единственная возможность получить наличные деньги по чеку. Когда в нашем распоряжении имелся излишек и я не хотел утруждаться и заходить в банк, я часто обналичивал свои личные чеки. Покуда у меня дебет сходится с кредитом, не вижу причины, почему я не должен этого делать.