Энн Донован - ПАПА-БУДДА

— Розан, это ты?

— Да, я.

— Не знаю, была она или нет, — ни с какой девчонкой лично я его не видела. Ладно, мне пора, чай стынет.

— Ну, давай. А хочешь, приходи к нам?

— Сегодня никак. Надо роль учить.

— Тогда завтра увидимся.

— Ага, пока.

Я вернулась на кухню: там висели клубы пара - кипела вода для макарон. Папа накрывал на стол.

— Энн Мари, кто звонил?

— Шарлин.

— Ей тоже дали роль в спектакле?

— Не-а.

— Бедняжка.

— По-моему, она не очень переживает.

Почти весь ужин мы провели молча, и я все думала про Шарлин. Я злилась на нее ужасно. Она мне звонила только потому, что хотела выведать, был ли там этот Кэйр. Мы были лучшими подругами всю начальную школу, если не считать той истории, когда в пятом классе она стала дружить с Сюзан Галахер, а со мной поссорилась. Тогда я рассказала маме, и она все уладила. И сейчас я хотела бы поделиться, но как? Теперь все иначе. Так странно.

Мама нарушила молчание:

— Энн Мари, тебе назавтра надо делать уроки?

— Надо, математику. И еще французский. И читать кое-что по английскому.

— Тогда марш за стол, если хочешь посмотреть передачу про Мадонну.

— Про Мадонну? — удивился папа. — А она еще не на пенсии? Ты еще не родилась, когда у нее были хиты.

— Пап, — сказала я. — Мадонна лучше всех.

На следующий день я сидела на переменке с Шарлин и Розан и увидела, что в буфет зашла Ниша.

— Девчонки, пока. Мне надо кое-что спросить у Ниши.

Я подошла и легонько шлепнула ее по плечу:

— Привет!

— А, привет. Прости, я отключилась — только вышла с контрольной по математике.

— А кто у вас?

— Харкинс. Она ничего, только немного зануда. Слушай, Энн Мари, как тебе Мадонна?

— Она просто супер! Обожаю Мадонну.

— Я тоже. Мне ее ранние вещи больше нравятся.

— И мне.

— Смотрела вчера передачу?

— Ага, просто класс.

— Я ее записала. Хочешь, вместе пересмотрим, когда придешь ко мне в гости.

— Давай. Вот здорово. Я хотела записать, но папа уже что-то записывал по другому каналу.

— Давай, например, в субботу?

— Годится.

— Ой, звонок. Побежала. Завтра на химии решим, во сколько.

— Ладно. Пока.

Ниша ушла, а я вернулась к Шарлин и Розан. Они так и сидели друг напротив друга – Шарлин, нагнувшись над столом, рассматривала цепочку на ладони Розан. Цепочка у нее была толстая, золотая, и на ней буквы, из которых составлялось ее имя. Звонок уже прозвенел, но они, похоже, и не думали двигаться с места. Я развернулась и пошла на урок.

В субботу я пришла к Нише. Дома у нее никого не было, и мы посмотрели передачу про Мадонну в гостиной, а потом перебрались в комнату Ниши и порепетировали песни из «Иосифа». Чуть не умерли со смеху. Я раньше думала, что Ниша – страшная тихоня, она такая на людях почти всегда, но когда ты с ней один на один – это просто смех.

После того, как мы перепели все песни из «Иосифа», Ниша сказала:

— А может, попробуем что-нибудь из Мадонны?

— Давай «Into the Groove»? Моя любимая.

— Хочешь, споем под караоке?

— У вас есть караоке?

— В комнате у брата — он так подрабатывает, пока в колледже учится. Его все время приглашают на индийские свадьбы. И в клубы ди-джеем – вот это дело он любит. Камальджит зовет его Сикх Бой Слим .

— Обожаю караоке, но я пела только на вечеринках.

— Он нас убьет, если узнает, что мы трогали его технику. Но он домой через сто лет еще вернется.

В комнате ее брата было полно всяких электрических устройств – тут и там стояли колонки, валялись провода и диски, а на стенах - сплошь плакаты с полуголыми девицами.

— Закрой глаза. Я ему все время говорю, что он озабоченный. Мама даже сюда не заходит, чтобы прибраться - меня заставляет.

— А он что, сам не может?

— Я тебя умоляю, он же мужчина — даже не знает, как выглядит тряпка. Разобраться с какой-нибудь техникой навороченной для звукозаписи – это пожалуйста, но пылесос — это что-то для него запредельное.

— Точь-в-точь как мой папа.

Ниша включила караоке, и прогремело вступление.

— Лучше сделать потише, а то соседи начнут скандалить, и мама с горя полысеет. Ужас – лысая мама-сикх!

Она нашла песню, протянула мне микрофон, и я едва успела вступить - проговорила «You can dance», старательно изображая американский акцент. Потом мы обе запели, сначала не очень уверенно и не то, чтобы вместе, но потом разошлись, стали горланить вовсю и танцевать по комнате как две Мадонны. Умора чистейшей воды.

После той субботы, проведенной у Ниши дома, мы стали встречаться на переменках и везде ходить вместе. Иногда – в компании Шарлин и Розан, или с девчонками, которых Ниша знала с начальной школы. С Шарлин и Розан мне всегда было не по себе. Если мы заговаривали о спектакле, то Шарлин волновал только Кэйр Симпсон. И Ниша при них вела себя ужасно тихо — так же, как на уроках. А с ее друзьями я тоже не знала, о чем говорить. Они знакомы уже давно. А некоторые еще видятся в храме, поэтому они говорят либо о тех, кого я не знаю, либо о том, чего я не понимаю. Ниша, конечно, могла бы мне все объяснить, но при них расспрашивать не хотелось.

Когда мы со всеми прощались и оставались одни, мы обе выдыхали с облегчением. Мы никогда об этом не говорили, но, думаю, обе чувствовали одно и то же. В обеденный перерыв большинство ребят шли в буфет, кто-то - в закусочную на Грэйт Вестерн-Роуд, а мы уходили в парк, садились на скамейку и ели свои припасы. Идея была Нишина. Там было здорово, тихо, никаких тебе толп.

Осень выдалась очень теплой, но в ноябре порядком похолодало.

— Надо придумать, куда еще можно пойти. Так на улице мы долго не просидим, — сказала я. — Мои бутеры как ледышки.

— Послушай, Энн Мари, а давай ходить ко мне? Тут близко. Я всегда ходила, когда училась в начальной школе. Мама до сих пор меня пилит: мол, надо питаться горячим.

— А она будет не против того, что ты меня притащишь?

— Да я могу весь класс притащить – она только рада будет, что можно меня по-домашнему покормить. К тому же она все время жалуется, что готовить больше не для кого. Гарприта вечно нет дома, а Камальджит вообще уехала. Не, все будет нормально.

И, правда, у Ниши меня приняли тепло. Впрочем, «тепло» - не то слово: у них дома жарко, как в печке. С меня ручьями лился пот, а ее мама все спрашивала как я, не мерзну ли.

— У нас так всегда, — сказала Ниша. — Слыхала о глобальном потеплении? Оно у нас и началось. Наша мама потребляет до половины мировых запасов топлива за одно только утро.

И еда была отличная. Острая, но вовсе не такая, как в индийских ресторанах. Всегда прямо с плиты или из духовки. Так бывало здорово выбраться из школы в дождливый день, прийти к Нише, сесть вместе с ней на кухне за стол; ее мама кормила нас обедом, а из магнитофона или радио доносилась индийская музыка. Вот так же мы с Шарлин когда-то в детстве ходили обедать к моей бабушке – было так уютно, только на календарях у нее не храмы сикхов, а виды Донегала .