Конрад Эйкен - Два викинга

Конрад АЙКЕН

Перевёл с английского Самуил ЧЕРФАС

Conrad Aiken. «Pair of Vikings»

Из сборника: Collected Stories of Conrad Aiken»

New York, 1960

ДВА ВИКИНГА

I.

Впервые я услышал о событии — и о них, конечно — от вездесущего Поля. Само собой. В этом английском городке Поль сразу узнавал обо всём, и всё, о чём он узнавал, оставалось тайной не больше пяти минут. Его длинный аристократический нос и ястребиной ясности морозно–голубые глаза возникали сразу и везде, и все видели, как он строчит в блокноте заметки к очерку или старательно фотографирует некий «объект», который, по его словам, со временем вырастет в «идею». Его можно было увидеть то на жерди посреди болот за много миль от города, где он часами дожидался какого‑то небывалого освещения тростника и при этом тончайшим бисерным почерком заполнял карточки цветовой гаммы будущих пейзажей — эти карточки можно было читать как стихи — то верхом на останках парового катка, брошенного у поворота грязной речки. Однажды я видел его распластавшимся прямо посреди дороги к судоверфи: там он снимал с точки зрения земляного червя и в необыкновенном ракурсе столбы недостроенного забора. Словом, он был во всём.

Не только в вещах, но и в людях. Люди разжигали его любопытство не меньше иных предметов. Он их «коллекционировал», особенно чудаков и странных типов, не пренебрегая, впрочем, и выдающимися личностями. Мастерская у него превратилась в кунсткамеру, полную раковин, старых бутылок, причудливых камней, засушенных листьев и насекомых, сломанных кукол — всего, что вдруг увлекало его воображение или наводило на мысль, и поэтому его «салон» изобиловал удивительнейшими лицами. Поля не интересовало, откуда эти люди и чем занимаются, если у них был характер, если они были красивы и забавны: такой предъявлялся экзамен. Мешанина общественных слоёв на этих диковинных салонах была невообразимая — тут и дамы с голубыми волосами, и йоги, и спившиеся композиторы, лилипуты из цирка, графини, манекенщицы, хористки — что не имело ни малейшего значения. Все славно проводили время: Поль умел об этом позаботиться, а уж сам он — лучше всех. Дискутировать ли о психологических аспектах сюрреализма с худосочным бельгийским поэтом или давать забавно восторженным тоном советы по косметике хорошенькой, просто чудо какой хорошенькой, юной любительнице фотографии — ему было всё равно. Жизнелюб он был необыкновенный.

Поэтому я ничуть не удивился, когда Поль вдруг возник поздним летним вечером под моим светящимся окном и выпалил с возбуждённым смехом, что может показать мне нечто невероятное.

— А что это будет? — спросил я.

— Пойдём, увидишь.

Догнав его на мощёной булыжником улице, я повторил вопрос, но он ответил встречным: знаю ли я, что в город приехала ярмарка. Я, кстати, знал. Утром того дня я видел, как собирают первые ярко–полосатые шатры и павильоны, расставляют в круг пёстрые цыганские повозки, роют канаву для нужника за брезентовой ширмой, а из грязных чехлов гордо выходят на свет волшебные красно–золотые кони карусели. Эти балаганы появлялись у нас каждый год, принося неделю дешёвого азарта и гремящей музыки, но в самом этом событии не было ничего удивительного. Так я и ответил.

— А ты всё видел? «Круг смерти» ты видел?

— «Круг смерти»?

— Да, и моих двух викингов!

— Твоих викингов? Это еще что такое?

— Тогда ты вообще ничего не видел! Мой дорогой друг, это — самая восхитительная пара людей, которых я встречал в жизни! Пошли, а то опоздаем!

Мы поспешили вверх по улице к площадке, откуда была видна ярмарка во всей ослепительной сутолоке: толпы, крики, странная всхлипывающая водянистая музыка карусели, бег кивающих головами лошадок, ряды раскрашенных лодок–качелей, а в них — напряжённые пассажиры, хватающиеся за тросы при взлёте в тень и падающие оттуда к свету — всё как всегда, в точности как всегда. Так мне, по крайней мере, казалось, пока я не услышал какой‑то незнакомый звук. Вроде велосипеда с моторчиком, который заводится всё более частыми и громкими хлопками: крещендо механического рёва, а потом вдруг замирает и снова с треском взвывает, и опять, и опять. С нашей площадки я пытался разглядеть, откуда этот шум, и тогда впервые увидел «Круг смерти», а под ним на невысокой обитой ярко–красным плюшем платформе в ослепительном круге света — два мотоцикла и двух викингов с ними рядом.

Даже с такого расстояния я понял, что Поль прав. Было нечто царственное в гордой небрежности осанки двух голубых фигурок. Они возвышались над толпой с видом снисходительного патрицианского презрения, как у льва в клетке или тигра в зоопарке. Мы спустились по крутым ступенькам, протиснулись сквозь веселящуюся толпу у будок с азартными играми к подножию плюшевой платформы, и мне сразу стало ясно, что Поль не только не преувеличивал, но, пожалуй, и поскромничал. Мальчик и девочка — а выглядели они ничуть не старше — были ослепительно, ангелоподобно прекрасны. Они казались ангелами, потому что у обоих волосы были невероятно светлы, а глаза — голубые, но ещё они были в ореоле яростной чистоты, неукротимой и непререкаемой. Да, викинги — Поль, как всегда, попал в самую точку. Теперь я вижу, что впечатление усиливалось ещё и тем, что у девушки, одетой в точности, как и юноша: в голубую расстёгнутую у ворота блузку и свободные синие шаровары, была аккуратная синяя шляпка, плотно обнимающая светлые волосы, с серебряными крылышками по бокам. Я был просто околдован, потому что смотрела она поверх наших голов, совершенно не замечая ослепительного круга света, в котором стояла, и будто уже неслась в полёте. Она была сама скорость — она была стрелой. И глаза её были такой пронзительной голубизны и ярости, каких я больше никогда не видел.

Между тем, юноша ещё три–четыре раза разогнал с оглушительным треском двигатель мотоцикла, а билетёр объявил в небольшой мегафон, что представление, последнее в этот вечер, начинается, и зрители стали взбираться по шаткой лестнице к верху громадного лакированного цилиндра, который и назывался «Кругом смерти». Совершенное кружево тросов держало это сооружение у земли, и я заметил, что растяжки, как и стены самого круга, были совершенно новые. Юноша и девушка покатили мотоциклы по дорожке в дверь круга, которую помощник захлопнул за ними. Поль купил два билета, и мы поспешили по лестнице наверх.

— Что, они, в самом деле, будут кружить по стене этой бочки? — спросил я, когда мы уселись и стали рассматривать деревянные внутренности сооружения, казавшегося сверху огромным блюдцем. Два викинга стояли у своих мотоциклов и потирали руки.

— Ну, конечно. В общем‑то, в трюке нет ничего хитрого: всё основано на центробежной силе. Они, наверно, уже несколько лет гастролировали по Соединенным Штатам с этим номером — и всё равно, дрожь пробирает. Только посмотри на этих двоих — ты видел когда‑то что‑нибудь подобное? Посмотри на девчонку! Посмотри, как она стоит! Как пламя, дружище — она, как пламя! А он как изящен! Наверно, они муж и жена.