Кэтрин Скоулс - Королева дождя

— Я видел муху, которой отложила яйца, — пояснил он. — То, что она оставила после себя, поможет ране зажить.

Анна сердито посмотрела на него.

— Кто тебе такое сказал?

— Разве это был не сам доктор безопасности? И разве я не отнес ему две курицы за его познания?

Анна не видела смысла спорить с ним и потому оставила личинок в покое. Хотя пациент жаловался на зуд, его рука, как ни странно, заживала очень быстро, и уже через несколько дней боль почти ушла. Сегодня Анна планировала снять гипс и увидеть результаты совета Зании.

Заворачивая за угол, Анна посмотрела на содержимое подноса, проверяя, равномерно ли распределен груз.

— Осторожно!

Две черных руки ухватились за край подноса, и Анне пришлось остановиться. Она поняла, что смотрит прямо в глаза вождя. Мтеми. На пару секунд они оба замерли, уставившись друг на друга. За это время Анна осознала, что ей, привыкшей смотреть мужчинам прямо в глаза, сейчас пришлось задрать голову, чтобы встретиться взглядом с Мтеми.

— Простите, — задыхаясь, выпалила Анна. — Я не смотрела…

Она окинула мужчину быстрым взглядом, отметив небрежно завязанную ткань и темно-коричневую кожу, теперь без рисунков охрой.

— Хабари. — Мтеми поздоровался с ней на суахили. — Какие у тебя новости?

Анна ответила согласно традиции:

— Только хорошие. А у тебя?

— Тоже хорошие, — ответил Мтеми. Лицо его оставалось непроницаемым. — Как ты ешь?

— Только угали. — У Анны возникло чувство, что ее проверяют, как школьницу. — А ты?

— Только угали. А как твой дом?

Анна задумалась. Дом? Она быстро перебрала в памяти дом родителей в Мельбурне, хижину медсестры в Лангали, свою комнату здесь, в доме Кики. «У меня нет своего дома», — подумала она. Эта мысль потрясла ее. Она принужденно улыбнулась.

— Как твой дом? — обратилась она к мужчине.

— Хорошо, — произнес он, и на этом закончилась официальная часть приветствия. — Хорошо, что вы приехали

— Разве я не рада так поступить? — сказала Анна.

Она была благодарна суахили за его жесткие конструкции и традиционные идиомы: они служили своеобразным защитным экраном между нею и Мтеми. Она не знала, как относиться к этому человеку, который был и африканским вождем, и юристом с английским дипломом.

Мтеми забрал у Анны поднос и молча пошел рядом с ней по коридору. Анна краем глаза наблюдала за ним: худые, но крепкие черные руки сжимали богато украшенный серебряный поднос Кики.

Когда они оказались в палате, Мтеми подошел вслед за Анной к кровати ребенка с раной на ноге. Маленькая девочка была из племени ваганга. Ее мать пошла в деревню за едой, а дочь оставила здесь одну. Она лежала неподвижно, встревожено глядя на белую медсестру, нависавшую над ней, а затем повернула голову и уставилась на вождя племени, который зачем-то пришел к ней и теперь стоял у ее кровати.

Мтеми произнес что-то на местном наречии. Его голос был неясным и теплым. Выражение лица ребенка смягчилось, на губах даже появилось подобие застенчивой улыбки.

Анна бросила на Мтеми благодарный взгляд: теперь, когда больная не боится, сменить ей повязку будет намного легче. Анна взяла с подноса ножницы и стала разрезать старый бинт. Чувствуя присутствие вождя у себя за спиной, она занервничала, от ее неловких движений ребенку стало больно, и он закричал. Вождь снова заговорил, успокаивая девочку. Анна подняла голову и встретилась с Мтеми взглядом. Он жестом предложил помочь — подержать ногу девочки.

Теперь, когда Мтеми приподнял конечность и крепко удерживал ее одной рукой, задача Анны была простой. Пока она промывала рану и забинтовывала ее, вождь задавал ей вопросы о делах в больнице. Как всегда, он говорил на суахили, и Анна отвечала ему на том же языке, тщательно составляя грамматические конструкции: ей все еще казалась, что ее проверяют. Последний раз аналогичное чувство у нее возникало, пожалуй, во время экзамена в школе медсестер; она все еще помнила, как боялась провалиться, как страстно желала получить хотя бы намек на одобрение.

Вскоре с перевязкой было покончено. Мтеми поставил поднос на прикроватную тумбочку.

— Теперь мне пора, — сказал он. — Но если я могу быть чем-нибудь полезен, просто сообщите мне. — Он произнес это небрежно, словно они были старыми друзьями.

Анна улыбнулась: она поняла, что в каком-то смысле прошла испытание.

Вечером Анна и Стенли устроились на веранде, чтобы разделить трапезу, состоящую из угали, шпината и рагу с арахисом. Они уже какое-то время ели вместе, сидя на плетеных стульях Кики, наслаждаясь тишиной сумерек и свежим дыханием сада. По молчаливому соглашению они в это время не говорили о работе. Вместо этого они рассказывали друг другу сказки. Начало традиции положила Анна, спросив как-то у Стенли, помнит ли он еще сказки, которые ему рассказывала бабушка, и заметила, что по крайней мере некоторыми из них можно поделиться с европейцем.

— Я расскажу вам одну, — согласился Стенли. — Но сначала вы должны рассказать мне свою.

И Анна рассказала ему сказку о Златовласке и трех медведях.

— От евангелиста я ее никогда не слышал, — заметил Стенли.

Анна рассмеялась и объяснила, что не все европейские сказки взяты из Библии.

Стенли онемел от удивления.

— Теперь твоя очередь, — напомнила ему Анна, и Стенли рассказал ей сказку о том, почему петух кричит на рассвете.

Этим вечером, когда миски и тарелки опустели, они сидели в тишине, глядя, как мотыльки с тонкими крылышками бьются о горячее стекло фонарей. Была очередь Стенли выбирать сказку, но вместо этого он начал пересказывать слухи, которые собрал за день в больнице.

— Ваганга постоянно разговаривают друг с другом, — сказал он. — Они обсуждают, кто из девушек деревни должен стать женой вождя. Дядя вождя, человек, которого они называют регентом, потому что он управлял племенем в отсутствие Мтеми, предложил кандидатуру своей племянницы. Они говорят, что она — очень красивая девушка.

— И… вождь рад ей? — спросила Анна.

Стенли пожал плечами.

— Я не знаю. Говорят, что племянница регента никогда не выезжала из деревни. Я не могу себе представить, чтобы человек, путешествовавший за море и получивший хорошее образование, женился на такой девушке. Однако вождь должен жениться — таков его долг.

Он замолчал. Анна догадалась, что он размышляет о своем браке, заключенном из чувства долга. Возможно, сейчас это казалось ему неправильным. Она решила сменить тему.

— Ты не слышал, как так получилось, что эти люди, ваганга, смогли отправить сына вождя учиться в Англию? — поинтересовалась она.

— Да, слышал. — Стенли кивнул и широким жестом обвел всю территорию имения Кики. — Это все она, белая леди. Именно она заявила старому вождю, что придет время, когда племя больше не сможет противиться переменам. Им понадобится человек, понимающий современный мир, способный помочь им двигаться вперед. Она все спланировала и за все заплатила. — Рассказывая, Стенли смотрел на лужайку перед домом. — Долгие голы Мтеми приезжал в деревню и уезжал обратно — он учился в школе-интернате в Найроби, прежде чем отправиться в Англию. И все же, как говорят, каждый раз, приехав сюда, он шел на пастбище и делал все, что делали другие воины. Он оставался ваганга. Он не становился белым.