Кэтрин Скоулс - Королева дождя

Комиссар быстро подошел к Мтеми и заговорил с ним приглушенным голосом, но яростным тоном. Эти африканцы были примерно одного роста. Комиссар, чье тело обтягивали рубашка и брюки, выглядел перекормленным и неловким на фоне худощавого, едва одетого вождя. Через несколько секунд комиссар, хмурясь, отвел взгляд и обратился к зевакам:

— Хочу напомнить вам, что дни вождей сочтены. Наш президент объявил, что, когда старый вождь умирает, ему следует оказать почести, устроив роскошные похороны. На этом — все. Новый вождь не займет его место и не будет вами править.

В толпе раздались гневные выкрики.

— Наш вождь — не старый вождь, — прокричал какой-то воин. — Его правление только началось. Разве это для нас, ваганга, не большая удача?

Его поддержали. Комиссар наблюдал за собравшимися молча, с каменным лицом.

— Но давайте вернемся к текущей проблеме, — вежливо предложил Мтеми.

И комиссар, и доктор настороженно посмотрели на него. Анна поняла: эти двое не знали, как им вести себя с вождем. Этот юрист был темной лошадкой. Его слова были безрассудными и еретическими, но кто знает, какие у него могут быть друзья в высоких — и далеких — кругах?

После длительной дискуссии комиссар заверил всех, что больница в Джермантауне будет восстановлена правительством, вне зависимости от того, сможет ли миссия оказать помощь в этом деле. Временная больница будет функционировать до тех пор, пока не начнет работать новая. Доктор Маршан возьмет на себя поставку лекарств. Это заявление было встречено одобрительным гулом. Комиссар удостоил присутствующих приветственного жеста и повернулся к Анне.

— Я должен в общих чертах сообщить епископу о достигнутом соглашении. — Он рассмеялся. — Подозреваю, он будет не очень рад результату. Но нам какое дело до этого? Его время практически истекло. Следующий глава англиканской церкви в Танзании будет черным.

Чиновники холодно, но вежливо кивнули вождю и направились к автомобилю.

Анна смотрела, как «мерседес» уезжает прочь, а за ним бежит стайка смеющихся детей. Они вскоре перестали пытаться догнать автомобиль и начали бросать в него камни. «Кто-то должен приструнить их», — подумала Анна. Она повернулась, ища Стенли, и увидела, что он разговаривает с вождем. Она не решилась подойти к ним, так как еще не познакомилась с вождем как следует и не знала, допускается ли такая вольность протоколом. Но тут один из помощников попросил ее пройти в палату: была нужна ее консультация.

Когда она наконец освободилась и вышла во двор, вождь уже ушел. На веранде остался один Стенли.

— Что ты обсуждал с вождем? — спросила его Анна, стараясь, чтобы это прозвучало небрежно.

— Он спрашивал меня о вас, — ответил ей Стенли.

— Что ты такое говоришь! — удивилась Анна. Краска залила ей щеки и стала расползаться по лицу.

— Он хотел узнать в подробностях, как мы очутились в доме Кики, — объяснил Стенли. — Китаму уже рассказал ему вкратце об этом. Но кое-что вождя озадачило. Он хочет понять, почему вы просто не уехали из Джермантауна и не обратились за помощью в одну из миссий. Почему вы взяли все на себя. — Стенли помолчал. — Именно об этом он и спрашивал.

Анна пыталась не выказать свой жгучий интерес.

— И что ты ответил?

— Я сказал, что, по нашему мнению, больницу в Джермантауне никто восстанавливать не будет. Я рассказал ему, как люди обрадовались, что у них наконец появились медсестра и больница. И что вы сделаете все возможное, чтобы оправдать их надежды.

Анна почувствовала, что слова Стенли согрели ей душу; в его пересказе она выглядела такой благородной и сильной! Но она не смогла удержаться и спросила, как же отреагировал вождь на такое объяснение.

— Он был под впечатлением, — признался Стенли. — Правда.

Анна улыбнулась, не в силах скрыть своего удовольствия, но тут же принялась искать предлог сменить тему.

— Трудно представить себе, что вождь учился в Англии, и еще труднее — что он носил брюки и спортивный пиджак!

Стенли покачал головой.

— Не так уж и трудно, — возразил он. — Я встречал много людей, которые надевали одежду белого человека. — Он широко улыбнулся. — Я даже встречал белых, которые заматывались в ткань, как африканцы, и брали в руки копье.

Анна удивилась.

— Правда?

— Да, — кивнул Стенли. — Однажды доктор Керрингтон участвовал в пьесе на Рождество. Он был одним из солдат короля Ирода. Тело у него оказалось еще белее, чем руки и лицо. Дети перепугались: они подумали, что он призрак.

Анна рассмеялась, представив эту картину. Она внезапно испытала облегчение оттого, что они получили разрешение находиться в доме Кики. Районный комиссар, медицинский чиновник и вождь племени — они все, каждый по-своему, поддержали ее.

— Следует ли нам еще раз нанести визит в деревню, раз уж вождь вернулся? — спросила она у Стенли.

— Возможно, вождь сам нас пригласит. Но если нет — то именно так нам и следует поступить. Однако нужно выждать день-два.

Анна неохотно кивнула. После всего, что она узнала сегодня утром, ее распирало любопытство. Что за человек вождь? Он воспитывался в этой тьмутаракани, затем его отправили в Англию, а теперь он вернулся. Анна понимала, что его история не уникальна: многие миссии спонсировали многообещающих студентов, помогали им получить образование за границей и чаще всего на учебу отправляли сыновей вождей. Но все они были христианами. А деревня Мтеми отказалась иметь какие-либо контакты с миссионерами. Кто же в таком случае покрыл расходы на его обучение? И почему? Какой смысл получить диплом юриста в Оксфорде, а затем вернуться домой, в деревню, и мазать тело грязью, как любой воин племени? Вопросы толпились в голове Анны, пока она выполняла свою работу. А с ними приходили образы, видения человека, стоящего в окружении своих людей, — их вождя, лидера. Выражаясь словами пословицы на суахили, части Бога .

Анна быстро шла по коридору, неся тяжелый поднос со стерилизованными инструментами. Ее мысли обгоняли ноги — она планировала работу на это утро. Первым пунктом списка был ребенок с незаживающей раной, которую следовало перебинтовать заново. Следующим шел молодой воин, попавший сюда неделю назад со сложным переломом правой руки. Анне и Стенли удалось правильно сложить кости, израсходовав часть запасов местного анестетика. Боль, наверное, все равно была сильной, но воин лежал на носилках абсолютно неподвижно и даже не поморщился.

— Разве я уже не встретился со своим львом? — произнес он сквозь стиснутые зубы.

Как и следовало ожидать, рану заселили личинки: яйца, отложенные мухами на поверхность гипса, проклюнулись, и небольшие личинки проползли в рану. Анна намеревалась заменить гипс, но воин неожиданно возразил.