Ян Добрачинский - Тень Отца

Аттай морщился:

— На что он нужен? Зачем он? С ним много хлопот, он много ест, а если нечего есть, таскает еду у людей. Говорю вам, прогоните его.

— Позволь, Аттай, ему остаться, — просил Иосиф, видя умоляющий взгляд Мириам. — Мы пробудем у тебя недолго.

Ткач пожал плечами.

— Ну, если вы скоро уедете… Только смотрите за ним хорошенько.

На следующее утро Иосиф отправился на рынок Аскалона, где хотел купить немного еды и расспросить про дальнейшую дорогу. Он ходил между лотками, когда неожиданно до его слуха долетели слова, потрясшие его.

Какой‑то человек, окруженный толпой, энергично о чем‑то рассказывал. Из толпы до Иосифа донеслось, словно выкатившаяся из‑под ног монета, название родного города и заставило его присоединиться к слушавшим и даже протиснуться в середину.

Человек, собравший вокруг себя толпу, был невысокий, рыжий и ободранный. Он производил впечатление жулика. Говоря, он живо жестикулировал, произнося отдельные слова с пафосом, словно для большего эффекта. Когда он говорил, его взгляд беспокойно бегал во все стороны.

— Таким образом, они убили всех. Понятно? — он повысил голос. — Истребили весь царский род! Уже не будет потомков Давида!

Слушатели кивали головами, повторяли услышанное стоявшим позади. Иосиф слушал с ужасом, с которым соединялись боль и гнетущее чувство огромной вины. Забыв об осторожности, он пробился сквозь толпу поближе к рассказчику и схватил его за плечо.

— Я не слышал всего твоего рассказа, — произнес он взволнованно. — Повтори! Что произошло в Вифлееме?

Рыжий бродяга резко отпрянул, пытаясь вырваться из рук Иосифа.

— Чего ты хочешь от меня? Пусти! Я ничего не знаю ни о каком Вифлееме. Я ничего не говорил…

— Ты рассказывал о том, что произошло в Вифлееме…

— Я рассказывал старые истории. Пусти меня!

Он снова рванулся. Он старался скрыться в окружавшей их толпе, так же, как испуганная крыса стремится забиться в первую попавшуюся дыру. Но Иосиф держал его крепко.

— Ты говорил, что царский род Давида истреблен…

— Кто это сказал? Я ничего подобного не говорил.

— Не лги! Я слышал. Повтори!

Человек еще раз попробовал вырваться. Но когда ему это не удалось, он решил сменить тактику: многозначительно посмотрел на Иосифа и легким движением головы дал ему знак отойти в сторону. Едва они выбрались из толпы, как рыжий бросился бежать, увлекая за собой Иосифа. Они пронеслись между лотками, промелькнули среди развешенных торговцами кусков полосатой ткани, пробежали между рядов расставленных на земле сандалий. Наконец, они оказались вдали от людей. Человек, за которым гнался Иосиф, остановился в безлюдной галерее, окружавшей торговую площадь.

— Ну, так чего ты хочешь? — спросил он. — Я рассказывал только то, что сам слышал. Может быть, это неправда…

— Повтори то, что ты говорил.

Маленькие глазки рыжего человека впились в лицо Иосифа.

— Говорю тебе, я рассказывал только то, что слышал от других. Есть люди, которые любят слушать новости. Они всегда дадут пару монет… Ты иудей? — наклонив голову, неожиданно спросил он Иосифа.

— Я живу в Галилее.

— Ты говоришь не по–галилейски. Ты иудей, но, по–видимому, не шпион.

— С чего это тебе пришло в голову?

— Ты не похож на шпиона… — он все еще всматривался в Иосифа. — Сказать правду, ты похож на глупца. Надо быть глупцом, чтобы спрашивать так, как ты. Ты не знаешь, что тут полно шпионов?

— Я хотел обо всем узнать…

— Хотел, хотел… — он пожал плечами. — Что это тебя так взволновало? — его лицо искривилось в злорадной ухмылке. — А знаешь, что ждет тех, кто хочет слишком много знать?

Его маленькие, сверлящие глазки уставились на Иосифа. Страх, по–видимому, у него окончательно прошел, и теперь на его лице можно было заметить выражение хитрости. Он поднял руку и потер друг о друга два пальца, давая понять, чего он хочет. Иосиф вынул несколько асов*. Рыжий бродяга посмотрел на медные монеты и с пренебрежением засунул их за пояс.

— За эти деньги я тебе много не расскажу, — сказал он. — Ты лишил меня заработка. На площади дали бы мне больше.

— Если расскажешь все, что знаешь, я дам тебе еще.

— Ну, тогда слушай, — рыжий наклонился к Иосифу. Он говорил тихо, почти шепотом. — Люди говорят, что царские солдаты прибыли в Вифлеем и убили всех мальчиков…

— Чудовищно…

Бродяга резким рывком высвободился из рук Иосифа и отскочил в сторону, но не убежал. Стоя в напряжении в нескольких шагах от Иосифа, готовый к бегству, он сказал:

— Если ты хочешь узнать больше, то дай мне статир.

Цена была высока, но Иосиф должен был услышать все.

— Ты скажешь все, что знаешь?

— Сначала заплати.

Иосиф стал доставать из‑за пояса деньги. Когда они прятались в пещере, ожидая, пока заживет нога Мириам, он изготовил несколько ложек и других мелких предметов. Благодаря тому, что их удалось продать, у него было немного денег и не было нужды расплачиваться золотыми пластинками, что затрудняло сделку и привлекало лишнее внимание. Он протянул монету рыжему, но тот отошел назад.

— Если хочешь, чтобы я говорил, положи деньги на парапет, вон там, — сказал он, — а сам отойди.

Как только Иосиф отошел, тот прыгнул и, подобно кошке, бросающейся на мышь, схватил монету, после чего отбежал на достаточное расстояние, чтобы Иосиф не мог его схватить.

— Слушай, иудей, если тебе это так надо, — сказал он. — Солдаты, пришедшие в Вифлеем, искали какого‑то мальчика. Вероятно, это царский Сын, к которому приезжали послы от парфянского царя. Но солдаты не нашли мальчика — Его родители убежали вместе с Ним. Поэтому со злости они поубивали всех остальных. А тех, которые убежали, продолжают искать. Солдаты ездят по дорогам и выспрашивают о семье с маленьким ребенком. Обещают большую награду…

Когда рыжий бродяга произносил последние слова, его глаза странно заблестели. Заметив это, Иосиф ощутил страх. Он старался это скрыть, но говоривший, по–видимому, что‑то заподозрил, потому что добавил:

— Они найдут их, хотя бы те скрылись под землей…

Иосиф, стараясь придать голосу как можно более равнодушный тон, спросил:

— Это все, что ты слышал?

— А что ты еще хотел узнать?

По–прежнему стараясь казаться равнодушным, Иосиф пожал плечами. Он повернулся и вышел из галереи. Отойдя немного, Иосиф обернулся и заметил, что этот человек за ним наблюдает. Теперь уже он, в свою очередь, стал петлять среди лотков рынка. Прежде чем вернуться домой он долго ходил по улицам города, постоянно проверяя, нет ли поблизости рыжего бродяги. Хоть Иосиф его и не видел, но вернулся в дом Аттая с тревогой.

Он ощущал боль, страх, отчаяние. Его вновь терзало чувство вины. Конечно, братья повели себя недостойно. Но, все‑таки, это были его братья. К тому же их опасения подтвердились. Если бы он не приехал, это ужасающее несчастье не постигло бы целый род. Иосиф сидел, удрученный этими мыслями. Он не поделился ими с Мириам, не желая ее беспокоить. В нем бродили и другие неясные чувства. Он понимал, что его братья были гораздо более виноваты перед Мириам, чем перед ним. Но она не произнесла ни одного плохого слова о них, да еще и сдерживала его гнев. Он почти боялся снова услышать слова оправдания того, что произошло. А этого он не хотел слышать — именно от нее.