Пэлем Вудхауз - Что-нибудь эдакое. Летняя гроза. Задохнуться можно. Дядя Фред весенней порой (сборник)

Лорд Икенхем собирался сразу после обеда потолковать со своим племянником, но долгая беседа с хозяйкой задержала его, и уйти он смог, когда герцог основательно втерся между ними. Мартышку он нашел в бильярдной, где тот играл сам с собой.

За обедом он вел себя очень плохо. Соломон во всей своей славе [83] Библия. Евангелие от Матфея, 6:29. , окажись он за этим столом, не сравнился бы с ним, но только внешне. Все блистало в Мартышке, все сверкало — галстук, рубашка, носки, не говоря уж о складке на брюках, но лицом, отражавшим душу, он походил на затравленную лису.

Вот почему дядя и хотел подбодрить его.

— Что ж, мой солнечный лучик, — сказал он, — все идет как по маслу. Говорят, ты устоял перед Хоресом.

Мартышка ожил, как ожил бы ветеран Азенкура, услышав о Криспиане [84] В день святого Криспиана, 25 октября 1415 г., произошла битва при Азенкуре, одна из решающих битв Столетней войны. .

— Да, — отвечал он.

— То-то и оно, — подчеркнул дядя. — Редкостная выдержка. Я тобой горжусь.

— А что толку? — проговорил Мартышка, снова сползая к скорби. — Даже такой идиот в конце концов догадается. Увидит тебя.

— Он меня видел.

— О Господи! И что же?

— Мы долго интересно беседовали. Рад сообщить, что он уезжает к морю. Только заедет в Лондон, чтобы напиться, словно бабочка, присевшая на цветок.

Мартышка ожил совсем.

— Однако! — сказал он. — Выжить Хореса — это немало.

Лорд Икенхем резонно обиделся.

— То есть как «немало»? — укоризненно спросил он. — Я думал, ты будешь плясать по комнате, хлопая в ладоши. Неужели тебя пугает леди Констанс?

— Да. И Бакстер.

Лорд Икенхем пренебрежительно взмахнул кием:

— Что тебе Бакстер и Конни? Они едят из рук. Чем плоха наша хозяйка? Что она сделала?

— Ничего, — признал Мартышка. — Но мне говорили правду, тетя — будь здоров. Чуть что — и начнется…

Лорд Икенхем кивнул.

— Понимаю, — сказал он. — Я замечал это за вулканами и за моей давней бонной. Помню, как сейчас, — улыбается, курлычет, а только и норовит дать линейкой по руке. Чего от тебя хотел Бакстер?

— Спрашивал, какие у нас методы. Я его боюсь.

— Да? Собственно, я тоже. Беседа на перроне не совсем меня успокоила. Какая-то в нем была сухость, какая-то настороженность. Конечно, он не потомок норманнов, как друг наш Бошем, но в одном они похожи: оба не очень верят нам.

— Тогда мне лучше смыться.

— Хуже. Полли должна очаровать герцога. Кто ее поддержит без тебя, кто утешит? Где твое рыцарство? Хорош бы ты был за Круглым столом!

Уязвленный Мартышка признал его правоту. Лорд Икенхем, в свою очередь, признал, что не ждал от него ничего другого.

— Мы положили руку на плуг [85] Библия. Евангелие от Луки, 9:62. , — обобщил он. — Или, если хочешь, мы взяли меч. Без тебя мне со свиньей не справиться. Да, ты ведь не знаешь! У Эмсворта есть свинья. Герцог хочет ее отнять. Эмсворт не хочет ее отдавать, но боится герцога. Я посоветовал прибегнуть к хитрости. Мы вывозим свинью из ее жилища, и ты едешь с ней в Икенхем, где она пережидает опасность.

Мартышка редко взлохмачивал волосы, что там — очень редко, но он их взлохматил, да еще обеими руками. При этом он сказал: «Ха!»

— Я тебя просил, — напомнил пятый граф, — не произносить этого слова.

— Ха-ха! Возить свинью! Что я, свиновоз?

— Блестяще, мой дорогой, блестяще. Одно слово — Флобер.

— Не повезу.

— Да?

— Да.

— Так, так, так… Какая, однако, жалость! Эмсворт тебя озолотил бы. Он очень любит эту свинью. Осыпал бы золотом…

Мартышка ожил еще раз.

— О! — сказал он.

— Вот именно. Подумай хорошенько. А я пока что поиграю.

Он склонился над столом, пристально глядя на шар, но тут же обернулся, ибо дверь открылась и его пронзил какой-то луч смерти.

Руперт Бакстер смотрел на него сквозь очки Те, на кого он смотрел сквозь очки, обычно дрожали и метались, наспех испытывая совесть; но лорд Икенхем был спокоен.

— А, Бакстер! — сказал он. — Вы ко мне?

— Хотел бы с вами поговорить.

— Как с врачом? Неужели галлюцинации?

— У меня их не бывает.

— Так я и думал. Что ж, садитесь. Оставь нас, Бэзил.

— Не надо, — мрачно возразил Бакстер. — То, что я скажу, касается этого господина.

Мартышка, сидя в углу, думал о том, что это и есть голос рока. Секретарь казался таким страшным, что он никак не мог понять, почему дядя совершенно безмятежен. Установив шары, тот собирался выполнить сложный удар.

— Приятный вечер, — заметил он.

— Да. Хорошо прошлись?

— Мягко сказано! — отозвался пятый граф, ловко рассыпая пирамиду. — Я бы выбрал слово «божественно». Чистый воздух, дивный ландшафт, цыганское чувство свободы, беседа с герцогом… Кстати, он говорил мне, что у вас произошла небольшая ссора. Насколько я понял, он предупредил вас за две недели, потому что Хорес Давенпорт будто бы видел вас на балу.

— Да.

— Все уладилось?

— Да. Он узнал, что сведения неверные.

— Прекрасно. Кто захочет потерять такую работу? Секретарь герцога! В сущности, это герцог. Не то что наш Бэзил, а?

— Вы правы. Совсем другое дело.

— Другое? Да, конечно, но в каком смысле употребили вы это слово?

— Этот господин не знает азов нашей профессии.

— Верно, верно… Бедный Бэзил — просто любитель. У него нет вашего опыта. Вы служили у лорда Эмсворта?

— Да, — с неудовольствием признался Бакстер, еще больше краснея. Служба его (заметим — неоднократная) всегда плохо кончалась.

— А до него?

— У сэра Ролфа Диллинворта, в Йоркшире.

— Как плавно вы идете вверх! — восхитился лорд Икенхем. — Простой, немудреный баронет — граф — потом герцог… Похвально, похвально.

— Благодарю.

— Не за что, мой дорогой. Диллинворт — человек со странностями. Я не ошибся?

— Нет.

— Я слышал, что он гонялся за мышами с охотничьим ружьем.

— Гонялся.

— Печально. Каково семье, а? И мышам. Надо было вызвать меня.

— Они вызывали.

— Простите?

— Они вас вызывали.

— Не припомню.

— Вполне естественно.

Руперт Бакстер откинулся в кресле, сложив кончики пальцев. Мартышке казалось, что, если бы не другой овал, он был бы в точности похож на Шерлока Холмса.

— Когда я встретил настоящего сэра Родерика, — продолжал секретарь, — он меня не узнал, но я узнал его сразу. Он почти не изменился.

Лорд Икенхем поднял брови:

— Вы хотите сказать, что я не сэр Родерик?

— Да.

— Так, так, так… Значит, я — самозванец и обманщик?

— Да.

— Как вы правы, мой дорогой! — воскликнул пятый граф. — Ах, как же вы правы!

Руперт Бакстер немного растерялся.

— Я не знаю, кто вы… — начал он.

— Зовите меня дядей Фредом.

— Не буду! — возразил секретарь, утешаясь видом Мартышки. Вот это разоблаченный обман, приятно посмотреть.